вверх
Сегодня: 29.03.24
12.png

5 копеек Ивана Давыдова

 

 

Без комментариев

 

На  днях наблюдал увлекательную дискуссию. Пресс-секретарь одного видного оппозиционного политика объявила официально, то есть через твиттер, как это теперь принято, что никаких комментариев НТВ и изданиям холдинга Габрелянова не дает. И пришли к пресс-секретарю люди доброй воли, и стали пресс-секретарю объяснять, что на то он, то есть в нашем конкретном случае она и пресс-секретарь, чтобы комментарии давать всем, а не только хорошим и правильным. И долго они спорили, и ни о чем они не договорились.

Я давно думаю о двухслойности, двухуровневости жизни в современном Российском государстве. О том, как научились мы легко переключать внутри себя какие-то тумблеры, чтобы отвлекаться от мыслей о реальности гражданской войны, пока холодной. Щелк – я читаю об очередном аресте или законе, и кипит мой разум возмущенный. Щелк – я сижу на веранде в красивом кафе или на спектакле в модном театре, и вокруг, кажется, никаких ужасов. Щелк – обыск у знакомого. Щелк – как же, черт возьми, обустроили они парк! Ведь могут же.

Как будто мы постоянно пребываем в тяжелой стадии алкогольного опьянения, картинка раздваивается, и вокруг одновременно зеленые черти и добрые друзья. И часто это одно и то же. Страх и уютность счастливо совмещаются.

И вот когда люди доброй воли берутся поучать пресс-секретаря политика, которого, политика то есть, судят ни за что в Кирове, пока я все это пишу, а когда допишу, возможно, уже осудят, у них в головах тумблер в положении «нормальная страна». Конечно, в нормальной стране комментарии следует давать всем СМИ. А в ненормальной некоторые СМИ существуют только для того, чтобы оправдывать государственный террор. Иногда даже инициировать. И у пресс-секретаря тумблер – в ином положении. Если неделями сидеть в вятском суде, по-другому просто не получится.

И весь этот спор – он как раз потому, что картинка постепенно перестает быть раздвоенной. Все как-то складывается. Что-то вроде неприятного процесса отрезвления с неизбежным похмельем начинается в головах.

Для тех, кто сидит в тесном аквариуме Мосгорсуда, нет  уже никакого раздвоения. Нет кафе, театров, парков и новых станций метро. Для тех, кто с относительным комфортом сидит в суде города Кирова, – тоже нет. И даже если просто думать о них, перестает работать эта самая переключалка.

Но, кстати, газету «Известия», вестник Следственного комитета РФ, то есть, конечно, надо читать. Генерала Маркина, который в погонах, обязательно надо. Да и без погон генералов – Соколова, Лимонова, Топорова. Люди хоть и без чинов, но на службе, и открывают нам государственную мудрость.

 

Без вопросов

Или вот главная некировская новость недели: в Ярославле арестован мэр, Евгений Урлашов. Брали красиво, как серийного киллера: ночь, машина наперерез, спецназ в бронежилетах, автоматы наперевес. Инкриминируют вымогательство взятки.

А дальше начинается ситуация, в которой даже вопросы, вроде бы неизбежные, мы поставить не можем. Вот так, положа руку на сердце, мог ли мэр вымогать взятку? С учетом того, что мы знаем о власти в России, – не мог, это мягко, не мог, но должен был. Щелкаем тумблером в голове. Переключатель в позиции «нормальная страна». Что мы должны говорить? Мы должны говорить: «Следствие выяснит, а суд разберется».

Но согласитесь, это как-то смешно звучит. Это шутка, и это недобрая шутка. Не получается больше в России притворяться, что подобные речи имеют смысл. Ну вот совсем не получается. Ну вот никак.

Не получается вне политического контекста разговаривать о деле против мэра, который демонстративно вышел из партии власти, а потом представителя партии власти порвал на выборах в стыдные клочья. Около семидесяти процентов голосов во втором туре у оппозиционера – невозможный же результат. Однако они были, эти голоса.

Но и политический контекст теперь – он совсем тесный. Вот, казалось бы, любопытно, раз уж мы о политике, – как это увечная, клоунская партия Михаила Прохорова «Гражданская платформа» может на местах порождать реальные конфликты? С одной стороны, после того как «политик» Прохоров бежал с московских выборов, получив легкий подзатыльник, вроде бы даже у самых стойких романтиков не осталось сомнений в его управляемости. С другой – арестовывают же Урлашова, потенциального лидера списка «Гражданской платформы» на предстоящих выборах в Ярославле. Боятся, следовательно. Казалось бы, есть о чем подумать.

Есть о чем подумать, но не получается. Потому что если государство переходит к политическому террору, пусть пока далекому от тотальности, остается только одна возможность для обсуждения любых его политических действий. Теперь если действия государства похожи на политический терроризм, значит, это и есть политический терроризм.

 


Без шума

А к вопросу о тотальности государственного терроризма есть у меня в запасе история из города Ржева Тверской области, известному любителям поэзии благодаря прекрасному стихотворению Твардовского. Я убит подо Ржевом, в безымянном болоте, и так далее.

Нет, никто в моей истории не убит, все живы.

Все живы, но не все, возможно, помнят, как некоторое время назад врачи Ижевска голодали, бастовали и воевали с начальством, пытаясь добиться человеческих условий работы. Даже, кажется, чего-то добились. 

Так вот, весной, чтобы поддержать коллег, после работы группа медиков из Ржева сфотографировалась во дворе поликлиники. Я смотрю на эту фотографию. Семь женщин, преобладают немолодые. В руках плакаты самодельные. «Поддерживаем забастовку!» Мама моя, проработавшая всю жизнь в провинциальных больницах, могла бы так же стоять. 

Фотосессия заняла две минуты, фотографии выложили в интернет.

А потом фотографии увидели местные полицейские, и теперь этих женщин будут судить за организацию и проведение несанкционированного пикета. Первое заседание суда – 9 июля. Грозит преступницам штраф в триста тысяч рублей.  Но суд у нас гуманный, присудят тысяч по двадцать, я думаю. А что врачу из ржевской больницы какие-то двадцать тысяч? Так, пустяки.

Тут можно было бы еще по традиции передать привет тем, кто любит порассуждать о неисполнимости и безвредности новых террористических законов. Но я скажу о другом. О терроре и тотальности. Ушибленные памятью о двадцатом веке россияне думают, что террор – это когда всех и сразу. А на самом деле террор – это когда любого, в любой момент и по любому поводу.

Да, кстати, о ржевских врачах я видел ровно одну заметку в столичных СМИ. АПН заметило это мелкое происшествие. Ну, пусть теперь хотя бы две заметки будет.

 


Без скандалов

Не первый день все радуются заголовкам «Шойгу начал охоту на программистов». В голове – красивые картинки: друг степей, тувинец, на мохноногой лошадке с арканом в руках. Программисты, рыхлые юноши с бледной кожей, бегут в ковыли. 

Шойгу, как и обещал, на самом деле приступает к формированию «научных рот». В них студенты будут служить «без отрыва от научной деятельности» и привносить в армию «всяческие инновации». Это все цитаты из министра с подручными.

Для пополнения этих-то рот и объявлена «большая охота» на программистов. Сразу масса любопытных вопросов, конечно. Вот интересно, будут ли, например, старослужащие ученые поколачивать вновь прибывших? Ну и вообще всячески над молодежью издеваться? Что окажется сильнее, армейские традиции или научные? Или будут совмещать? Можно, например, заставить новобранца чистить унитаз зубной щеткой, а перед этим обязать самому синтезировать жидкость для чистки сантехники. Впрочем, что я, ученые мудры, и без моих советов обойдутся.

А вот государство, к несчастью, упускает одну важную возможность. Кругом споры о реформе РАН. Даже президент в них участвует. Министр с депутатами спорит, можно ли обвинять академика в лицемерии. Милиция проводит обыски в академии. Общественность заливает слезами социальные сети. Плачет о науке загубленной. И с неба салютом осыпаются «Протоны».

А ведь можно было бы просто взять и всю академию разом отправить в армию. Это вам не роты. Тут несколько дивизий сформировать можно. Член-коров украсить генеральскими погонами. Директоров институтов – в полковники. Мэнээсов – в сержанты. Ученым не помешает дисциплина. Военным не помешают мозги.

А главное, когда все они, год отслужив, вернутся, непрофильную недвижимость опытные менеджеры уже сдадут в аренду по рыночным ценам, и спорить будет не о чем.

 


Без абсурда

И конечно, как пропустить этот важный, именно сейчас и именно, как ни странно, для России важный юбилей – 130-летие Франца Кафки? Тихий еврей из Праги, незаметный клерк, говоривший о мире без примет, он даже героям часто имен не давал: «К. прибыл поздно вечером» – так начинается «Замок», одна из главных книг прошлого века, – не каламбуривший со временем, не вставлявший в романы и рассказы намеков на окружающую действительность, бежавший от памфлетности, – что-то он такое о своем страшном веке сказал. Собственно, то и сказал, что век – страшный. Он даже любил как-то страшно, и рассказывал о любви своей страшно. Почитайте «Письма к Милене».

Да, кстати, спасибо Максу Броду, предавшему покойного друга. Кафка хотел, чтобы его архив сожгли, но Брод завещания не выполнил.

Теперь, когда читаешь и перечитываешь то, что должно было сгореть, и то, что не должно было, ловишь себя на мысли: а видел ли он, Кафка, происходящее вокруг? Замечал ли? Или слово «видел» – неподходящее? Чувствовал, переживал, пережевывал? Как удержался от того, чтобы в плакатность не сползти? Как это вышло, что он избежал соблазна позаигрывать с происходящим? Как получилась эта холодная, спокойная, скупая проза?

Слова «Кафка» и «абсурд» принято ставить рядом, но что абсурдного в его вещах, доведенных до прозрачности голой схемы? Что абсурдного в знаменитом «Превращении», допустим? Разве это не спокойный, сумеречный рассказ о превращении нормального человека – без всякой его вины – во врага окружающих? Трудно там разглядеть абсурд, особенно если вокруг ровно это и происходит, и ничего. Небо под давлением противоречий на две части не колется.

Времена меняются, да. Но времена меняются, к несчастью, местами. За окнами снова ХХ век, наклеивший, правда, накладную бороду, но оттого не менее узнаваемый. Особенно если сличать его нынешний облик с портретами, оставленными Францем Кафкой.

Читайте, друзья мои, Кафку. Тем более что «Процесс» становится – спасибо великим нашим переводчикам, которые в том самом ХХ веке работали с чужим, не имея возможности сказать о своем, – «Процесс» становится главной российской книгой.

 

 Источник: http://slon.ru/



Добавить комментарий

Защитный код
Обновить

- Для меня «Иркутские кулуары» не такие уж иркутские. Некоторые статьи журнала посвящены вопросам, которые подчас трудно отнести к городской или, скажем, областной тематике. Однако это позволяет расширять сознание. И, если в других изданиях я какие-то статьи могу просто пролистнуть, в вашем журнале я читаю всё от конца до начала. 

Елизавета Осипова, кандидат технических наук, преподаватель.