Где живут Ангелы?

Подробности

Создано: 04.01.2021 12:16

Просмотров: 3363

 

 

 

Ну что за вопрос? В Ангарском Музее часов, где проходит выставка «Накануне Рождества»! В мире искусства изображения ангелов - самый излюбленный сюжет, отражающий свет и радость жизни. На протяжении многих столетий люди считают, что ангелы оберегают нас от всякого зла и приносят добрые вести. Фигурки ангелочков, представленные на выставке – а она будет работать до 15 января 2021 года – исключительно разнообразны по материалу, технике исполнения, внешнему облику и настроению, привезены из разных концов России и мира. Объединяет их одно, точнее, одна – хозяйка коллекции, директор Музея часов Вера Илларионовна Павловец. Она же, по счастливому стечению обстоятельств, участвовала в создании свежего номера журнала «Иркутские кулуары», где опубликован ее рассказ – какое совпадение! – он тоже про Ангелов! И мы с радостью представляем его вашему вниманию! 

 

 

Тихо тикали ходики, не нарушая тревожной тишины, стоявшей в этой маленькой и уютной квартире уже несколько дней. 

 

− Мам, а Ангелы существуют?− прошелестев спекшимися губами, спросила Аришка. 

 

Мать вздрогнула от неожиданности и удивленно посмотрела на дочь. Та лежала с закрытыми глазами (у неё несколько дней держалась температура −  вследствие сильнейшей ангины, и поэтому она почти не разговаривала, а только слушала песни, сказки, что пела и рассказывала ей мама). Это были первые за тягостные три дни слова.

 

− Конечно, моя дорогая. Но почему ты об этом спросила? 

 

Мать заботливо подоткнула сползшее одеяло, поцеловала в лоб и почувствовала, что температура спала. 

 

− Значит, это он ко мне сегодня приходил! − открыв глаза, уже радостно сообщила Аришка. 

 

− Кто приходил? Когда приходил? − тревожно спросила мать, думая, что это отголоски большой температуры заставляют дочь бредить. 

 

− Ангел, сегодня ночью, мама! Он гладил меня по голове и весь светился. Мне было так тепло и уютно, что хотелось плакать. Но Ангел мне улыбнулся и сказал: «Не плачь, Аришка, твой час не пришел. Я еще долго буду с тобой, только ты постарайся ходить в мой дом, мне там с тобой будет встречаться удобнее. Я тебе помогу справиться со всеми неприятностями». Потом он провел светящейся рукой по моему горлу, и боль ушла, мне стало легче дышать, как будто он наполнил мои легкие воздухом.  

 

 

Девочка на минуту замолчала, словно что-то вспоминая, а потом снова спросила:  

 

− Мама, а где его дом? 

 

Мать задумчиво посмотрела на бледное и осунувшееся лицо дочери, а затем медленно, с паузой, произнесла: 

 

− Его дом… Храм. 

 

Девочка, приподнявшись на локтях, стараясь заглянуть матери в глаза, чуть задыхаясь, торопливо задала сразу несколько вопросов: 

 

− А что такое Храм? 

 

− А где он этот Храм? 

 

− А как туда попасть? 

 

От волнения лобик девочки покрылся испариной, голос стал чуть сипловатым. Мать успокаивающим жестом погладила ей голову, уложила на подушку и только потом ответила: 

 

− Храм − это красивый дом, с куполами и колоколами, где собираются люди, чтобы помолиться Господу Богу Иисусу Христу. В нашей деревне его нет. Давным-давно на берегу речки Быструшки и у нас стоял Храм с голубыми куполами. Когда я была маленькой, меня туда водила бабуля. Я выросла и уехала в город учиться, а когда приехала, Храма уже не было. И только обломки кирпичей да голубые железные пластины напоминали о его бывшем существовании.  

 

 

Девочка снова приподнялась: 

 

− Мама, мама, а где бабуля? А где еще есть Храм?.. А как же я теперь встречусь с Ангелом? – засыпала дочь вопросами мать и неожиданно расплакалась. 

 

− Солнышко, не плачь, поднимется снова температура. Он же тебе просто приснился, − пыталась она успокоить Аришку. 

 

− Не приснился, мама, он точно приходил! Я его видела! Посмотри, как быстро он меня вылечил. Мама, я хочу к нему домой, в Храм.  

 

Аришка замолчала, закрыла глаза и отвернулась к стене. 

 

Мать обняла дочку и начала баюкать, напевая, словно маленькой: 

 

− Баю-баюшки-баю, все болезни удалю, спи, дитятко, засыпай, баю-бай... 

 

Покачивая кровать, на которой лежала Аришка, она повторяла и повторяла эти незамысловатые строчки, пока не услышала ее ровное дыхание. Вглядываясь в бледное личико девочки, посидела на краешке кровати еще минут пять. Дочь не шевелилась. 

 

− Ну, слава Богу, уснула, − прошептала она и пошла на кухню. 

 

 

Но как только захлопнулась за ней дверь, Аришка открыла широко глаза, затем опустила ноги на мягкий прикроватный коврик и, слегка покачиваясь от болезненного бессилия, встала с кровати. Привычным движением она сняла чуть влажную от пота пижаму. Тихонько, чтобы не скрипели половицы, прошла к шкафу и, на секунду задумавшись, сняла с вешалки новое нарядное платье, которое ей подарили на день рождения. Затем накинула кофточку и на цыпочках пошла к двери. Приоткрыв узенькую щелку, Аришка увидела, что мама стоит возле плиты и что-то помешивает. «Наверное, готовит для меня кашку», − подумала она и тихо прошептала:  

 

− Прости, мама, но мне очень нужно.

 

Приоткрыв дверь чуть шире, стараясь не шуметь, Аришка выскользнула в коридор, а затем, прихватив туфли, прошмыгнула мышкой в сени. В сенях переобулась и уже твердой поступью выбежала на улицу. 

 

Улица встретила Аришку шумом листьев, гомоном птиц и чудесными запахами. Она на минуту остановилась, зажмурив глаза и подставляя лицо солнцу, а затем решительно двинулась в сторону дома бабушки Устиньи. 

 

 

 

Бабушка Устинья жила на окраине села, будто отделившись от мира. Но тропинка к ее дому не зарастала. Эта маленькая худенькая старушка была легендой их села: прошла войну санитаркой, ездила на съезд в Москву, лечила детей от напастей травами разными. Да не это принесло ей славу. А голос! Голос у бабушки Устиньи был просто изумительный: высокий, чистый и журчащий, что деревенский ручей. Когда она заводила свои песни, птицы слетались к ее ограде, а деревенский гомон смолкал. За эти непонятные для молодых сельчан песни председатель сельсовета иногда ругал её: 

 

− Устинья, уймись, не смей народ мутить своим опиумом религиозным, посажу тебя в каталажку. 

 

Бабушка, вытерев рот передником, незлобно отвечала: 

 

− Петрович, а чё.. эт.. мене твоей каталажки-то бояться, я немца не струхнула, смерти фигу показывала, а дома и каталажка в радость. Возьму туда Матерь Божию − она и поможет.  

 

Председатель, махнув на неё рукой, сплюнув под ноги и матерясь на чем свет стоит, уходил, приговаривая: 

 

− Ох, подведешь ты меня, Устинья, под монастырь. 

 

А Устинья, заправив края юбки за пояс, наклонялась над своей грядкой, продолжала звенеть: 

 

− Царице моя Преблагая, Надеждо моя Богородица, Приятилище сирых и странных, Предстательнице… 

 

Её голос высоко летел над деревней, заставляя замолчать орущих мальчишек, оторваться от дел хозяек, и даже мужики, заслышав голос Устиньи, бросали цигарки и отваливались от стаканов, наполненных самогоном. 

 

− Ну и заливается − что ангелы в раю, − то ли осуждающе, то ли восторженно говорили деревенские.  

 

Вот к этой богомолице, не ведая − почему, и отправилась Аришка. Сердце в ее маленькой груди билось, как синичка, попавшая в силки. Подбежав к калитке, девочка легонько толкнула ее, и та тут же и открылась, будто ждала. Во дворе было чисто, словно здесь готовились к празднику: завалинки побелены, в старых тазах, что стояли рядком возле входной двери, яркими огоньками горели георгины, резные ставенки радовали глаз небесной голубизной. Пчелы жужжали над раскрывшимися бутонами, курицы и гуси важно и по-хозяйски расхаживали по двору, пес, мирно положив голову на лапу, дремал у будки. Он приоткрыл один глаз, когда Аришка зашла во двор, и тут же, повернувшись на другой бок, снова заснул. От этого неожиданного гостеприимства девочке отчего-то стало легко и радостно. Она вспорхнула на крылечко и постучала. 

 

− Войдите, не заперто, – услышала в ответ и переступила порог. 

 

Бабушка Устинья стояла на коленях в углу. Аришка сразу увидела, что там, на маленькой полочке, украшенной белым расшитым полотенцем, стоят какие-то образы. Видя, что бабуля не поворачивается, она подошла к ней и встала за спиной. 

 

− Сейчас, деточка, я закончу, присядь рядом, − не отрываясь от поклонов, проговорила Устинья. 

 

 

«Как она узнала, что это я пришла?» – подумалось Аришке. Но, не найдя ответа, послушно подошла к бабушке поближе, ощутив теплый запах молока, стряпни и еще чего-то волшебного. 

 

− Отче наш, еже еси на небесех… − услышала она шептание Устиньи, и от этого шепота внутри у девочки все затрепетало, запело так, что Аришка, зажмурившись, опустилась рядом на вязаный коврик, преклонила голову и погрузилась в магию Божия слова. 

 

Очнулась она от того, что кто-то тормошил легонько за плечо: 

 

− Эй, милая, поднимайся, Господь услышал тебя, − мягко позвала бабушка. 

 

Аришка, очнувшись, словно от сна, скоро поднялась, и Устинья, ласково взяв её за руку, повела к столу. Молча и быстро передвигаясь по кухне, она налила чаю, поставила сахарницу, вытащила из печи пышущие жаром пирожки и только тогда спросила: 

 

− Ну что, Аришка, ждешь встречу с Ангелом? 

 

Девочка с удивлением взглянула на Устинью: 

 

− Бабушка, а откуда вы знаете про моего Ангела? 

 

− Тык, я много на свете чаво знаю, на то Господня воля. А уж про тебя, деточка, и так все видно: светом от тебя веет ангельским, значит, Ангел у тебя побывал, − ласково проговорила старушка, подкладывая конфетки на Аришкино блюдце. 

 

Сердце девочки снова затрепетало, легкий румянец покрыл юные щечки: 

 

− Ой, бабушка Устинья, как мне в доме у него побывать хочется, песни послушать, какие ты поешь, от которых душа замирает, − торопливо заговорила Аришка, − и чтобы он рядом стоял и светился, как тогда ночью. Правда-правда!!!.. 

 

Аришка вскочила со стула и бросилась к Устинье, обняв её за колени, и вдруг горько заплакала. 

 

 

− Ну, ну… чаво ж плакать-то, ить бяды никакой нетути, − поглаживая по русой головенке шершавыми, узловатыми от работы руками, успокаивала Устинья, − мы вот попьем чайку и пойдем с тобой к нему, тут недалече, в Быркинке, есть маленькая церквушка, там ты с ним и встретишься. 

 

Аришка, оторвав от подола Устиньи лицо, еще припухшее от слез, но уже с радостными глазами, прошептала: 

 

− Спасибо, бабуся! – и вскочила, намереваясь бежать. 

 

Устинья, видя, что девочке не до чая, поднялась, поправив белоснежную косынку на седой голове, направилась в любимый угол светелки. Там, освещая комнату мерным светом, горела лампадка. Она взяла с иконостаса икону Божьей Матери, осторожно смахнув воображаемую пыль концом фартука, произнесла: 

 

− Ну, с Богом, с Ангелом-хранителем в дорогу, дочка. 

 

Взяла крепко за руку Аришку и быстрым, не свойственным для старухи, шагом направилась к двери. Пес радостно заюлил вокруг них, как будто упрашивал взять с собой. Но она пригрозила ему, и он снова отправился в будку, чуть обиженно помахивая хвостом, а они поспешили по извилистой тропинке, шедшей вдоль леса, в соседнюю деревню. 

 

 

Аришка, нетерпеливо подпрыгивая от радости, бежала впереди Устиньи, оглядываясь, будто поторапливала ее. Остановившись и дожидаясь у пенька бабушку, которая отстала, она вдруг вспомнила: 

 

− Там, наверное, мама меня потеряла и волнуется?! 

 

Но тут же успокоилась, потому что ей показалась, что Ангел, выглянувший из-за березки, её подбодрил: 

 

− Все будет хорошо − я с тобой! 

 

Дорога была длинной, иногда Аришке казалось, что она не дойдет, но откуда-то появлялись силы, и она снова радостно, вприпрыжку спешила по лесной тропинке. В этом лесу для неё все казалось волшебным: солнечный лучик, освещающий тропинку, колокольчики, растущие на полянке и, как в сказке, издающие мелодичные звуки, даже птицы пели так, что Аришке казалось: она понимает, о чем они поют. Она наслаждалась звуками, красками, ожиданием встречи. В какое-то мгновенье, беспричинно, ей захотелось взять бабушку за руку. Ариша дождалась ее и, улыбнувшись, прижалась к Устиньиной юбке, и та, поняв, что девчушка ждет защиты, взяла ее ручку. Дальше путь продолжился уже в молчании: девочка присмирела, не прыгала, сосредоточившись на внутреннем ощущении чуда.  

 

Устинья остановилась так неожиданно, что Аришка чуть не упала, но тут же от восторга развела руки, будто собиралась взлететь, и закричала: 

 

− Ангел, я пришла к тебе! 

 

Взору Аришки предстал голубой с облупившейся местами краской купол маленькой церквушки, спрятанной в листве деревьев, будто защищенной от злых взоров. Но ей казалось, что он большой и красивый, словно сказочный дворец. 

 

− Бабуля, пойдем скорее к нему, он меня, наверное, заждался, – нетерпеливо потянула за руку Устинью девочка. 

 

− Подождет… больше ждал. Слава Богу, хоть тебя дождался, − с радостным вздохом ответила она и повела ее в Храм. 

 

Перед Храмом Устинья троекратно перекрестилась, поклонилась. Аришка, будто делала это всегда, повторила движения, и душа её запела голосом бабушки Устиньи: высоко, трогательно и нежно. Бросившись впереди старушки к дверям Храма, она легко открыла тяжелую массивную дверь и влетела в придел.  

 

Когда Устинья зашла в Храм, то увидела, что Аришка стоит перед алтарем, глаза её сияют, вся поза пронизана благоговением, а руки сами исполняют величественный крест. /p>

 

− Бабушка, − прошептала, повернувшись Аришка, − я его вижу! 

 

И по лицу девочки покатились слезы. 

 

− Я пообещала ему, что буду каждый день приходить к нему с мамой.

 

− Дай Бог! – Погладив маленькую, покрытую косынкой голову, ответила Устинья и опустилась на колени.

 

Аришка не замедлила повторить: встала на колени, подняла глаза к куполу, закрыла их и что-то зашептала. 

 

Потом, когда они возвращались домой, Аришка не произнесла ни слова, но, глядя на неё, бабушка Устинья понимала, что еще одно чадо нашло приют под крылом Ангела до скончания века.

 

Возле своей деревни они также молча обнялись, словно родные, и девочка со всех ног понеслась домой. 

 

− Мама! Ангел нас будет хранить! − влетев домой, радостно прокричала Аришка. Но, увидев расстроенное лицо матери, поникла. 

 

Мать же, отбросив страшные мысли о потере дочери, которые она, мечась по селу, крутила в голове до этого мгновения, раскрыла руки, будто птица, чтобы закрыть своего птенца от беды, обняла ее, а затем быстро подхватила дочку, прижала крепко и прошептала: 

 

− Слава Богу! Я верю тебе, родная! 

 

 Вера Павловец

 

 

Фото: Музей часов МБУК «Городской музей» 

 

Рисунки Ирины Гриневой, Дарьи Кирияк