
К этому променаду я готовилась тщательно. Накладывала макияж, расчесывалась, даже приняла мужественное решение надеть туфли… Гулять предстояло с Милой.
Дело в том, что тётушка Мила чрезвычайно внимательна к моему внешнему виду. После последней нашей встречи она заметила, что мне срочно надо ехать в деревню на свежий воздух. После чего у меня на неделю испортилось настроение, так как истинный смысл тетушкиных слов был таков: «ты выглядишь, как узник концлагеря: бледная, с кругами под глазами». Зачем мне еще такой стресс?И вот я иду по набережной и вижу: на скамейке сидит Виктор и ест бутерброд. Что само по себе необычно. Ведь он – стритовщик, то есть обычно стоит с гитарой у памятника Александру и поёт. Увидев меня, Виктор поперхнулся:
- Вот так всегда, как увижу красивую девушку!
- И много ты их видишь? -- спросила я.
- В данный момент только одну, -- уточнил Виктор.
Ох, уж эти мужчины – знают правильные ответы!
Виктора мы услышали прошлым летом. Стоило мужу услышать этот голос, как он, словно зачарованный, садился на скамейку и сдвинуть его куда-то было совершенно невозможно. Все наши планы: шаги, кафе, прогулки по Конному, – накрывались сразу медным тазом. И что тут делать? Сначала я скучала, сидя рядом и поедая мороженное. Но постепенно и сама «подсела» на эти концерты под открытым небом. Должны же и у меня быть увлечения?
Когда я рассказала об этом Элеоноре, она сообщила: «Так это же Виктор, мой старинный друг. Время от времени он просится ко мне ночевать. Но только этому никогда не бывать, потому что один раз пустишь – потом не выведется».
А потом у меня родилась идея взять у музыканта интервью. Не так уж часто в прессе такое прочитаешь. Вот только Виктор в последний момент разговаривать со мной передумал. И это был сильный удар по моему профессиональному самолюбию. Ведь практически никто еще не отказывал мне в интервью. А тут такой облом.
Муж, узнав об этом, просто вскипел: «Вот негодяй! А мы его так любили! Вот выйду на набережную и начну петь. Займу его место! Будет знать, как моей жене отказывать!»
В целом такой подход мне понравился. Но я понимала, что это стало бы местью не только Виктору, но и всем горожанам. Потому что вокальный дар, увы, не входит в число многочисленных и разнообразных талантов мужа. Он прекрасно играет в футбол, остроумно шутит, рождает нестандартные идеи. Но стоит ему затянуть свою любимую «И снится нам не рокот космодрома», как весь дом испуганно замолкает и начинает метаться в поисках берушей. Словом, бесчеловечно было бы мстить именно так…
Несколько недель после этого инцидента, завидев меня, Виктор каменел и группировался, будто готовясь отразить удар. Я же старалась обойти его стороной. Правда, со временем напряжение исчезло. И я смирилась с тем фактом, что на свете есть ужасный (зачёркнуто) человек, который не рвется давать мне интервью. К тому же – нас связывала Элеонора!
И вот мы сидим на лавочке, и я жалуюсь ему на то, как подло поступила подруга, улетев в Москву.
- Представляешь, – жаловалась я музыканту, -- она звонит мне и рассказывает, как ей хочется спать после вечернего концерта Линды и после долгой прогулки по Патриаршим прудам. Бедненькая! Мне тоже хочется спать. Разница лишь в том, что мне придется спать на улице Лермонтова в Иркутске, а ей – на Арбате в роскошном отеле!
На это Виктор только вздохнул, сожалея о том, видимо, что я своей болтовней испортила ему бизнес-ланч. Как и подобает настоящему мужчине, он скуп на слова.
После променада с Милой, которая в кои-то веки отметила, что я «неплохо выгляжу», я проскользнула в ресторан «Александровский сад» и беспрепятственно спустилась в туалет. В последний раз, когда мы с подругой попытались сюда проникнуть, за нами со всех ног бросился охранник. Грудью преградив нам путь в дамскую комнату, он строго спросил: «Вы – посетители нашего ресторана? Нет? Значит, сначала заказ, потом – уборная».
Выбор был простой: посещение ужасного биотуалета неподалеку отсюда, либо покупка какого-нибудь салата. Мы выбрали салат. Но в тот момент, когда Элеонора уже собиралась за него заплатить, выяснилось, что её сотовый… исчез! Испарился!
Я набрала номер подруги. Трубку подняла какая-то девушка, сказав, что нашла мобильник на скамейке и будет нас ждать с ним через пять минут у «Жадины-говядины». В результате всех этих событий салат мы не купили, и охранник так и остался не удовлетворенным.
В этот раз с охранником я столкнулась на выходе. От него веяло арктическим холодом. Предвосхищая его негодование, я воскликнула:
- Уже ухожу!
- Вот и чудесно! – усмехнулся страж порядка.
Хотя, как мне наивно казалось, охранники, полицейские и сторожа всегда мне симпатизировали. Но теперь я так не думала.
Сев на скамейку неподалеку от Виктора, я обнаружила, что во время разговора с охранником понесла не только моральные потери, но и материальные: от моей сумки отлетел ремень. Получается, туалет там просто проклят! То телефон теряется, то сумка ломается. И обо всей этой мистике я, разумеется, поведала музыканту.
- Неси сюда свою сумку, – сказал Виктор. – Теперь закрой глаза. Я скажу, когда можно будет смотреть.
И когда я открыла глаза – вуаля! – увидела сумку уже на ремне. А ещё я увидела пожилого господина, который подозрительно рассматривал меня поверх очков.
- Витя, -- вкрадчиво сказал при этом господин, – можно у тебя кое-что одолжить?
- Только не женщину, -- пошутил музыкант.
- На это я и не претендую, -- возразил мужчина. – Мне нужна булавка.
- Ну, её у меня точно нет, -- ответил Виктор.
И они оба посмотрели на меня.
- Боюсь, я вас разочарую! У меня тоже нет булавки, -- призналась я. Но, судя по всему, произнесла эти фразы как-то недостаточно чеканно.
Господин обвел меня пристальным взором, пытаясь, похоже, отыскать место, где я могу прятать булавки. Затем, как фокусник, выхватил из кармана какую-то шайбочку.
- Это деталь от стиральной машинки, её надо прочистить, -- пояснил незнакомец нам.
Мы с Виктором были почти в восторге, только не понимали, причём тут мы?! И еще -- почему этот человек носит с собой запчасть стиральной машины и почему её надо чистить именно здесь? От этих вопросов у меня чуть не лопнула голова.
- Вам, наверное, интересно для чего мне булавка? – продолжил фокусник.
И тут вечер перестал быть томным. До окончания фильма, на который пошел муж, оставалось еще минут тридцать. И вместо того, чтобы насладиться песнями, я вынуждена была выслушать лекцию про стиральные машины. Затем, решительно отбросив тему бытовой техники, мужчина стал засыпать меня вопросами: «Где я вас видел? Вы бываете в «Харатс-пабе»? Кем вы работаете? Почему родители вас назвали именно так? Каковы ваши политические взгляды?».
В этом перечне не хватало разве что вопросов философского характера: что-нибудь из Ницше или Кьеркегора. Ну а чего? Стиральные машины и «быть или не быть?» – это так близко всё, рядом…
- Вы поклонница Виктора? – общительно продолжал мой визави. – Вот и я его повсюду преследую – так нравится, как он поёт. Знаете, бывает, что поёт человек правильно и слух у него вроде есть, и голос, а за душу не берет?!
- Наверное, дело в обаянии, в энергетике, -- предположила я, впадая в меланхолию.
- Точно! А вы, смотрю, умная девочка.
Не знаю даже какое из двух последних слов мне понравилось больше, но тут позвонил муж и сообщил, что уже пять минут ждет меня у «Жадины-говядины».
- Виктора слушала? – спросил Алексей, когда я села в машину. – Я тоже по нему скучаю. Хорошо поёт, мерзавец!
И он затянул «Боец молодой вдруг поник головой», видимо, не оставляя намерения когда-нибудь «подсидеть» Виктора.
Екатерина Санжиева
-Нельзя сказать, что "Иркутские кулуары" мы воспринимаем, как единственный источник информации, но то, что он заставляет взглянуть на привычные события под другим углом, это да. Это журнал, который интересно именно читать, а не привычно пролистывать, как многие современные издания. Не всегда мнения авторов созвучны твоему собственному ощущению, но определенно, позволяют увидеть многое из того, мимо чего сами бы прошли не останавливаясь. Бесспорно, "Иркутские кулуары" удачное продолжение телевизионного проекта "В кулуарах", который придумал и талантливо реализовал Андрей Фомин.
Андрей Хоменко, профессор, ректор ИрГУПС