А на сдачу возьмём кабаре!

Подробности

Создано: 14.06.2019 14:51

Просмотров: 3748

Если в жаркий июньский день да на машину времени, то тогда уже по контрасту – чтобы захотелось вернуться и согреться. В общем, пусть это будет декабрь 1918. Время сложное, да, но и очень интересное, как уверяет наша дежурная по времени Валентина Рекунова и её постоянный спутник в путешествиях во времени фотограф-реставратор Александр Прейс.

 

Полтора на полтора

— Довольно поздно уже, да и мороз крепчает, мой кучер уже дважды заглядывал, – Павел Васильевич Зицерман по-домашнему улыбнулся. – Не угодно ли будет прерваться до следующего заседания?

— По нынешним временам откладывать не приходится, – парировал Александр Анисимович Пескин. – Ибо неизвестно теперь, что будет не только через неделю, но и через день. Да и Новый год у ворот.

— До конца декабря мы, я думаю, соберёмся, – ещё улыбаясь, но с большою твёрдостью в голосе заверил Павел Васильевич, – и вот тогда уже исчерпаем сегодняшнюю повестку. Кстати, предлагаю собраться у меня дома – заодно и проводим тысяча девятьсот восемнадцатый год. Договорились? – и, не дожидаясь ответа, – вот и славно. Всех благодарю за труды!

Перенос заседания был попыткой избежать назревающего раскола: сегодняшняя перепалка членов правления Народного университета зашла слишком далеко. В Иркутске, тяготевшем к противостояниям, дОлжно было оставаться настороже. О многочисленных обществах здесь отзывались с иронией «полтора на полтора», имея в виду, что ежели соберутся трое для доброго дела, то сейчас же и разделятся на два лагеря. Общедоступные курсы, из которых и вырос Народный университет, были в этом смысле чуть не единственным исключением, но с начала декабря девятьсот восемнадцатого казначей Пескин открыл военные действия против председателя музыкальной комиссии Генкеля!

Герман Германович Генкель, учёный и педагог, автор многих трудов, был хорошо известен в столичных научных кругах. Он принадлежал к той прослойке, для которой ежедневное музицирование (равно как и неторопливое чтение) составляло неизменную часть бытия. Оказавшись волею обстоятельств в Иркутске, Генкель принялся создавать привычную атмосферу; среди беженцев было много артистов, музыкантов, художников, и довольно скоро при Народном университете открылся Институт изящных искусств и был создан большой симфонический оркестр.

 
— Кажется, что такого не было прежде, то есть никогда, и тут мы совершенные первопроходцы, – торжественно констатировал член правления Шейнис.
— Ах вот к чему вы стремитесь?! – вскипел казначей Пескин. – К минутной славе с последующим позором! А я-то наивно полагал, будто здесь собрались серьёзные господа, способные обеспечить существование Народного университета, даже и в условиях гражданской войны! Для этого следует немедленно распустить весь оркестр как заведомо и безусловно убыточное предприятие. Все эти скрипки и виолончели не имеют к нашим задачам даже и косвенного отношения!

После первой же схватки с Пескиным Зицерман поспешил к губернскому комиссару Яковлеву.

— Не тратьте порох, – остановил Павел Дмитриевич. – Буду ходатайствовать о сложении с оркестра налога попечительству о приютах. А также попробую снять налоги с концертов. Но этого очень мало конечно же.
— Нам бы продержаться первое время, а там уже публика и оценит, и поддержит – я уверен!
— Загадывать не берусь, но то, что происходит сейчас, необыкновенно интересно. Слышал, трудовая артель офицеров поёт вместе с капеллой детских приютов…
— …в сопровождении нашего симфонического. Думаю, что и будет петь!

 

"Новая Сибирь" 11 января 1919 года

Примиряющее застолье

 

…Последнее заседание уходящего года Зицерман назначил на 2 часа пополудни 31 декабря. Первым к его дому на Большой прибыл Александр Михайлович Шейнис, музыкант-любитель и в то же время член правления местного Торгово-промышленного союза. Он занял кресло у рояля, и скоро вокруг него собралась партия сторонников симфонического оркестра. Партия противников сгруппировалась за фикусом. Ничего хорошего такая экспозиция не предвещала, и хозяин распорядился срочно сервировать большой стол – и так выставил карточки с именами членов правления, что всех напрочь перетасовал.

Каждому приготовлены были презенты, столь тщательно и удачно подобранные, что невольно подталкивали к изъявлениям благодарности. А те потянули за собой поздравления – коротко говоря, только кофе в кабинете хозяина вернул заседание на обычные рельсы.

Где-то между закусками и горячим, улавливая нюансы общего разговора, Павел Васильевич понял, в чём ошибка прошлого заседания: «Первый скрипкой там назначен был Генкель, то есть мало кому знакомый ещё теоретик-идеалист, а в купеческом городе, как Иркутск, знамя должен держать кто-нибудь из своих деловых, успешный и рассудительный. Шейниса, Шейниса надо выпустить как таран, а мы подхватим!».

Уже отступая, «противники» потребовали реорганизации музыкального отделения университета – и тотчас получили согласие. Предложили в помощь Генкелю Александра Францевича Боровинского – и опять-таки получили поддержку! Перед самым голосованием казначей Пескин рванулся в атаку, и Павел Васильевич сильно встревожился, но перевесом в пять голосов оркестр был сохранён.

Справочно: Иркутск 1919-го отмечен, кроме прочего, «парадом» оркестров. В местных газетах печатаются объявления оркестра народного университета под управлением Я.М. Гершковича, симфонического оркестра под управлением Николая Смагина, иркутского военного оркестра, чехословацкого военного оркестра, струнного оркестра под управлением Константина Виноградова, оркестра под управлением Вайнштейна, струнного оркестра под управлением Витковской, салонного струнного оркестра солиста-скрипача А.Д. Шевцова, бальных оркестров. Свободный художник Беляев собирает безработных преподавателей музыки и объявляет набор на Музыкальные курсы, группа артистов объединяется в артель «Сибирский кот». Музыканты легки на подъём, выступают в окраинных рабочих клубах, где и сцена не приспособлена, и акустика слабая. Конкуренция толкает к поиску новых форм, и ошарашенный обыватель заворачивает голову на афишу, пытаясь сообразить, что за новость такая: спектакль-бал, концерт-бал?

Публика – нарасхват!

 

 

"Новая Сибирь" 18 января 1919 года

Кассы в кинотеатре «Глобус» открыли вовремя, то есть в половине пятого пополудни, но билеты на обещанный боевик отчего-то не продавались.

— Передвинули на четверг, 23 января, а на сегодня и завтра вообще все сеансы отменены: будут концерты заезжего симфонического оркестра, а после полуночи представление театра-кабаре с танцами, конфетти и летучей почтой, – кассир выглянул из окошка. – Так вон же ведь объявление!

Действительно, среди пёстрых афиш «Жены-куртизанки» и «Бесстыдницы» поместился скромный листок о турне симфонического оркестра под управлением Николая Смагина. Двое меломанов топтались подле него, тщательно перемалывая скупую информацию.

— Судя по всему, «подвижной состав» Московского филармонического общества удирает от большевиков в Америку, а по дороге зарабатывает, как придётся.
— Цветы запоздалые: в Иркутске всё забито уже, столичные знаменитости подпевают между киносеансами юмористам-куплетистам, ездят по «субботкам», веселят окраинных жителей в клубах, где ни сцены, ни акустики, разумеется. Оркестр Народного университета собирается по уездам поехать.
— И хорошо, если примут: хоть продукты заработают! А то в Иркутске публика нарасхват – оперы чуть не ежедневно, «Севильского цирюльника» подают на заказ, как молочного поросёнка в ресторане…
— Только недорого: даже и студенческому профсоюзу опера по карману, а «на сдачу» берут кабаре.
— А мы послушаем сегодня оркестр под управлением Смагина. Судя по афишам, он сформирован Штабом 1-го Средне-Сибирского корпуса.
За время турне остались без фагота и без гобоя – тиф косил без разбора; иркутские рецензенты тотчас вытащили на вид, а один, укрывшись под псевдонимом, принялся делать вылазки против тенора Матвеева и баса Петрова.
— Типичный злопыхатель! – горячился Петров. – Как можно по одному выступлению выносить приговоры, это несправедливо! Зря мы сделали остановку в Иркутске, зря, лучше было проехать дальше, в Читу!
— Эк вас зацепило-то! А я так отсюда ни ногой: Иркутск – сытый город; вы посмотрите: разгар гражданской войны, а в гастрономе на Амурской и ананасы, и колбасы, и папиросы разных фабрик, и, конечно, сыры. Когда в новогоднюю ночь из кладовой торговца Бородаченко похитили 36 пудов сыра, я забеспокоился, но в тот же день купил половину головы у Хайкина, на Пестерёвской. Нет, мне очень хотелось бы пережить нынешнюю войну в Иркутске! Жаль только, что нет постоянной работы, но уж я постараюсь, и вам советую!

Хотят, чтобы славили, но не знают, за что

 

...В конце февраля 1919-го Омское отделение Русского музыкального общества объявило конкурс на лучший текст и музыку для нового российского гимна. Иркутская пресса тотчас оповестила об этом, и бас Петров, начинающий утро с газет, сразу выловил нужную информацию:

— Будем пробовать! – решительно заявил он своему компаньону тенору Матвееву. – Чем чёрт не шутит: срок короткий, всего лишь до 10 марта, и за это время мало кто развернётся, вот и проскочит, может быть, наш вариант. Игра-то стоит свеч: пять тысяч за музыку плюс три тысячи за текст – и того восемь тысяч. Этак мы и квартиры можем сменить!

Матвеев выразительно помолчал и усмехнулся:

 

— В вашем возрасте, мой юный коллега, отсутствие постоянного заработка подталкивает к авантюрам – мне же это не пристало уже. Да и кроме того я не композитор и уж тем более не поэт.
— За мною и ноты, и текст, но то и другое нужно будет отредактировать, а тут вам и равных нет. К тому же по условиям конкурса можно предлагать и опубликованный текст какого-то автора; за это тоже установлена премия (500 рублей). Немного, да, но ведь и работа невелика – выбрать из газет или поэтических сборников два четверостишия, приподнятых по настроению, полных патриотизма с оттенком религиозности и, конечно, понятных для народа. Так берётесь?

Тенор Матвеев повертел газету, перечёл два обведённых абзаца и продолжил всё с той же рассудительной интонацией:
— Формально конкурс объявлен отделением Русского музыкального общества, но условия рассылало военное министерство – и не в редакции, а начальникам гарнизонов. Отсюда, как видно, и повелительная интонация, и слишком короткий срок. А хуже всего, что у властей очень смутное видение будущего.
— Да откуда вы это взяли?
— Отсюда, отсюда – из условий конкура. Вот, прочтите: «Гимн не должен содержать указания на образ правления, ту или иную партию и занимаемую территорию».

Бас Петров несколько растерялся и обиделся. Весь отведённый для конкурса срок он посвятил сочинительству, но так ничего и не родил. Одно утешало: строгие иркутские рецензенты явно подобрели и к нему, и к тенору Матвееву.

 

Валентина Рекунова, реставрация фото: Александр Прейс

Иркутские кулуары