Игры в классы и классики

Подробности

Создано: 11.01.2017 13:26

Просмотров: 2555

Январь и сто лет назад приходил вместе с боем часов, начинался под звуки рояля в Общественном собрании. Под пристальным взглядом наблюдателя Иркутск обнаруживал (и обнаруживает) свою многогранность: сквозь административный Иркутск всегда проглядывает Иркутск музыкальный, Иркутск театральный и пр. И наше сегодняшнее путешествие по маршруту минус 100 лет — в музыкальный Иркутск самого начала ХХ века. Сопровождает нас, как и обычно, дежурная по времени Валентина Рекунова.

Перед полуднем в музыкальный магазин Соловьёва доставили пачку билетов, и скучавший кассир разом оживился, стал выкладывать их веерами. А потом смастерил из картона некое подобие сцены – с надписью по кругу: «Концерт в пользу Лосева».

— Кто таков этот Лосев? – поинтересовался незнакомец, долго листавший ноты, но так ничего и не выбравший.

 

—А Лосев у нас один, – не замедлил отозваться владелец магазина. – Обладатель весьма красивого баритона. Ни один концерт Музыкального общества без него не обходится.

 

— Любитель, стало быть?

 

— Да, любитель! И что? – кассир явно обиделся. – Вот Яковлев (артист Императорских театров) его в прошлом месяце слушал и сказал, что голос у Владимира Ивановича от природы поставлен!

 

— Конечно, и такому голосу требуется доводка, – смягчил Соловьёв, – отделка требуется и… как бы это поточнее сказать… осмысленность. Наш Владимир Иванович поёт прочувствованно, но не очень продуманно – словом, и ему требуется хороший опытный педагог. Такой, как Прянишников. Его и Яковлев рекомендует.

 

Застывшая глина иногда обнаруживает пластичность

 

— И Прянишников вряд ли может что-либо гарантировать, – не сдался незнакомец. – Потому что время уже упущено, «глина» застыла, – поймал сердитый взгляд кассира и от души улыбнулся. – А билет я возьму – хочется получить, так сказать, непосредственное впечатление. Ведь Лосев и сам будет петь, я надеюсь?

 

— Концерт сборный, но Владимир Иванович участвует, разумеется, – и как хормейстер, и как певец, – солидно пояснил Соловьёв. – Репертуар у него серьёзнейший, только вряд ли он будет уместен в нашем камерном зале – там скорее подойдут лирические произведения, даже и музыкальные шутки, – помолчал. – Хоть я с трудом представляю их в исполнении Лосева.

Кажется, это плохо представляли себе и профессиональные музыканты, потому что госпожа Городецкая, выпускница Санкт-Петербургской консерватории по классу А.Г. Рубинштейна, после концерта заключила с шутливо-серьёзной интонацией:

 

— И медведь, когда очень захочет, по-французски заговорит. Жаль только, что не многие в этом захотели убедиться, – зал-то был заполнен наполовину.

 

— Время сейчас неудобное – кто на даче, кто за границей, – словно бы извиняясь, пояснил скрипач Синицын. – Но если бы отложили концерт до осени, Лосев потерял бы ещё целый год, а ему и так уже двадцать пятый пошёл.

 

Евгения Григорьевна Городецкая. Фото из собрания С.И. Медведева

Городецкая невольно перевела на себя: она в этом возрасте уже и преподавала, и концертировала. Разумеется, не в столице, где и без неё слишком тесно, а в небольшом, но тёплом, уютном Могилёве. Через десять лет переместилась ещё дальше от центра – в Иркутск, где был Институт благородных девиц (а значит, большое количество музыкальных часов в расписании) и недавно открывшееся отделение Императорского русского музыкального общества. Конечно,  жизнь в Сибири, мягко говоря, специфична, но для самостоятельной, сильной, умной женщины, может, и в самый раз. Как сказал ей однажды один очень неглупый человек: поживши в столице, начинаешь ценить провинцию.

Ну а провинциалы, естественно, грезят столицей, вот и Лосев думает, будто Прянишников его только и ждёт, только и мечтает, как подготовить в оперный театр (и непременно в Мариинский, и непременно солистом)! Вот уж воистину: чем дальше в провинцию, тем больше вера в чудо. Петербург переполнен профессиональными музыкантами, а у Лосева лишь ремесленное училище, учительская семинария да несколько уроков у заезжего итальянца! Ладно-ладно, пусть съездит, освободится от иллюзий.

Из газеты «Восточное обозрение» от 05.03.1903 г.: «Для сведения лиц, интересующихся судьбою уехавшего в сентябре минувшего года в Петербург В.И. Лосева, можем сообщить весьма приятную весть, что артистическая карьера его устанавливается быстро. Подробностей пока не знаем, так как сведения получены по телеграфу. За пять месяцев приготовлены уже партии из семи опер, в том числе и заглавные. В свободное время Лосев выступает на разного рода благотворительных концертах – по отзывам петербургских газет, с большим успехом. В апреле Лосев предполагает приехать в Иркутск и здесь концертировать».

Из газеты «Восточное обозрение» от 18.03.1903 г.: «Лосев по рекомендации педагога Прянишникова заявил свою кандидатуру на поступление в Мариинскую оперную труппу. Всего в конкурсе участвовало более 40 человек, а приняты трое, и все – ученики Прянишникова. Лосеву предложена с 1 сентября вакансия баритона с жалованием 1200 рублей в год. Лосев подписал контракт с дирекцией Императорских театров и продолжил работу над голосом под руководством опытного патрона».

 

"Восточное обозрение" 17 апреля 1903

Как и обещал, Владимир Иванович приехал в Иркутск в апреле 1903-го, дал несколько концертов, в том числе и благотворительных. Многие номера бисировались по нескольку раз, но Лосев не обольщался, и даже похвала председателя Иркутского общества любителей музыки и литературы не вдохновила его, потому что профессиональные музыканты отмалчивались. Лишь перед последним концертом за кулисы пришли Рафаил Александрович Иванов и Евгения Григорьевна Городецкая.

— Полгода учёбы, пускай и у Прянишникова, – слишком незначительный срок, – Иванов подержал паузу, – но успех очевиден, да.

Снова пауза, и – царственное от Городецкой:

— Да, вы уже не любитель. Надеюсь, в дальнейшем не разочаруете нас.

Из газеты «Восточное обозрение» от 22.10.1903 г.: «О г-не Лосеве, так быстро выбившемся из народных учителей в артисты Императорского театра, начинают появляться заметки в столичной прессе. Принятый на вторые роли, он уже в конце сентября выступал в довольно ответственной партии Капулетти в опере «Ромео и Джульетта», вместе с Собиновым и Тревиль. Отзывы очень разноречивы. Например, «Новое время» находит, что «…г-н Лосев – неважный Капулетти и вначале даже расходился с оркестром; в третьем действии был лучше». «Биржевые ведомости» в лице известного критика и композитора, скрывающегося под инициалами Н.С., отзываются: «Хорошим исполнителем роли Капулетти, отца Джульетты, оказался г-н Лосев. Авторитет и нелицеприятность г-на Н.С. достаточно известны, а поэтому, вероятно, г-н Лосев не очень-то сетует на мнение «Нового времени».

«Возможно, и сетует, – подумала Городецкая, – но после поймёт, что главная фраза в той заметке: поёт вместе с Собиновым и Тревиль».

«Романс «Мухи» не лишён высокого драматизма»

 

 "Восточное обозрение" от 1 октября 1903 г.

 

В Сибирь Евгения Григорьевна прибыла по официальному приглашению: в 1901-м ей предложили место педагога в классах иркутского отделения Императорского русского музыкального общества. Правда, не уточнили, что с классами очень неопределённо ещё: нет уверенности, что наберётся достаточно учеников.

В тот, первый, учебный год зачисляли всех желающих, даже и без прослушивания, документы принимались и на Пестерёвской, и в магазине Воллернера на Большой, и в канцелярии генерал-губернатора, и в самой его резиденции, ибо генерал-губернаторша Александра Владимировна Пантелеева и возглавила местное отделение Императорского русского музыкального общества. Патронат первой дамы, конечно, давал какие-то виды на будущее, но Городецкая не особенно обольщалась: она давно уж привыкла рассчитывать на себя. И когда был назначен концерт на усиление средств музыкальных классов, не только приготовила solo, но и записалась во все ансамбли, всем вокалистам предложила аккомпанемент. «Восточное обозрение» так и написало потом, что она «вынесла на своих плечах почти весь концерт».

Заработанного хватило на зиму, а весной начались выступления в Иркутске знаменитого оперного певца Шевелёва, и госпожа Пантелеева искусно склонила Николая Артемьевича к благотворительному концерту. На прощание Шевелёву поднесён был портфель с серебряной гравировкой, серебряный же лавровый венок и ещё один весьма ценный подарок, но восторги публики не спасали, увы, от уколов местных критиков. В этом можно было увидеть и заурядную фронду, и определённую развитость иркутского музыкального общества. Городецкая более склонялась ко второму.

О музыкальном Иркутске можно было судить и по выпускникам консерваторий, но ещё более говорили о нём многочисленные любители. Предприниматель Шейнис, прекрасно владевший своим небольшим, но симпатичным голосом, ничуть не робел, выступая в одном концерте с профессионалом Синицыным. И госпожа Вознесенская, очень тонко проводившая партии на рояле, не смущалась перед артистами императорской оперы. Оркестр Добровольного пожарного общества  возглавлял профессиональный дирижёр Гершевич, а в городском саду любительский военный оркестр без стеснения заглушал театральный.

Городецкой любители были милы уж тем, что помогали тянуть огромный воз благотворительности. Правда, поначалу она сторонилась местных «композиторов», особенно некоего А.В. Щербачёва, автора романса под названием «Мухи». В местной прессе романс назвали «не лишённым высокого драматизма», и после этого следовало ожидать авторских набегов на пианистов и на певцов, но ничего подобного не случилось. Щербачёв довольствовался тем, что фирма Юргенсона выпустила его романсы отдельной тетрадью. «Надо будет полистать как-нибудь», – решила Евгения Григорьевна.

Кто действительно занимал её, так это дирижёр городского театра Столерман. Он появился в Иркутске почти в одно время с ней – и тоже по приглашению. Брался за сложнейшие произведения, и все они обретали непостижимую лёгкость звучания. А за этим угадывался не один лишь тяжёлый труд, но и способность, и готовность не выходить из «удара». Вот эта-то готовность и составляла главную загадку для Городецкой, манила и пугала одновременно. Бывало, в первом отделении её забрасывали букетами, а ко второму рояль расстраивался – и «удар» проходил, и даже любимейшая «Баркарола» комкалась. Публика не прощала, пресса – тем более, и никому уже не было дела, что «это рояль виноват»…

Рояль по-сибирски?

 

То, что инструменты страдают от долгой перевозки в Сибирь, а также от резкой перемены климата и сухости воздуха в Иркутске, знали все продавцы музыкальных магазинов, а со временем начинали догадываться и владельцы роялей и пианино. Настройщики ходили по кругу, и один из них, Отто Гессе, задумал основать местное производство музыкальных инструментов. В апреле 1903-го «Восточное обозрение» поместило заметку под заголовком «Начало производства пианино в Сибири» – и музыкальное общество резко разделилось.

— Это профанация, – сразу же отозвался Рафаил Александрович Иванов. – Отто Гессе – превосходный настройщик, но и только.

— А я слышал, что он работал на лучших берлинских и кассельских фабриках, у Мюльбах в Петербурге и у Стенбая в Нью-Йорке. К тому же всю «начинку» Гессе предполагает выписывать из Богемии, а в Иркутске будет изготавливать только корпус и рамы – на базе мастерских промышленного училища. Нечего и говорить, что такое производство будет обходиться дешевле фабричного.

— Цена за счёт качества? Нет уж, увольте!

Городецкая не примкнула ни к одной из сторон, но воскресным апрельским вечером прогулялась до мастерской Отто Гессе.

— Первый инструмент совершенно готов, – он указал на небольшое пианино. – И пусть его малый размер не вводит вас в заблуждение.

— Позволите? – Евгения Григорьевна присела и начала «Баркаролу».

Звук у инструмента был сильный и полный по тону.

— За лето изготовлю ещё пять!

— Не возражаю, – Евгения Григорьевна рассмеялась и одарила Отто царственною улыбкой.

Параллельно с Иркутским отделением Императорского Русского музыкального общества существовало и Иркутское общество любителей музыки и литературы, возглавляемое начальником Забайкальской железной дороги В.В. Оглоблиным. Каждый год оно проводило до двадцати семейных вечеров, на которые допускались и посторонние (по рекомендации нескольких членов Общества и за плату – 1 рубль за вход и 15 копеек за пользование гардеробом). Ежегодно ставились и два–три спектакля и столько же концертов (как правило, благотворительных) с обширной программой. При Обществе были хор и оркестр, состоящие как из любителей, так и из профессионалов. Также организовывались гастроли известных артистов и совместные выступления с ними в залах Общественного собрания. К сожалению, акустика в них ещё долго оставляла желать лучшего.

"Восточное обозрение" 21 марта 1901 г.

К началу сезона 1902—1903 гг. в Иркутском обществе любителей музыки и литературы состояло ценными бумагами, на сберегательной книжке, в долгу и наличными деньгами 949 рублей 88 копеек. В течение сезона поступило 1725 рублей 89 копеек (из них членских взносов 437 рублей 25 копеек). Расходов за это же время произведено на 1684 рубля 41 копейку. В кассе общества наличными находились 45 рублей 48 копеек. При этом 41 рубль 45 копеек собраны частной подпиской между членами правления в возмещение убытков от пропажи пальто члена общества г-на Недзвецкого.

 

Валентина Рекунова, иллюстрации от Александра Прейса, фото Е.Г. Городецкой – из собрания С.И. Медведева

Иркутские кулуары