Собачья тема

Подробности

Создано: 28.01.2020 20:54

Просмотров: 3231

Мы предупреждали вас, что некоторые наши корреспонденты злые? Что они могут укусить? Могут-могут. Тем более тогда, когда берутся за злую тему. За ту тему, которая навязла в зубах. О которой мы говорим-говорим-говорим – годами. Впрочем, те, кто, казалось бы, должен говорить – как раз молчат о ней годами, а потом вдруг оказывается, что «всё пропало». Ну, или почти всё. Что же это за тема такая, спросите вы? Отвечаем…


Разговоры о бродячих, уличных животных в последнее время звучат с каким-то особым надрывом. Даже несмотря на то, что чиновники сделали всё, чтобы уложить проблему в свой омертвевший, обездушенный канон. Даже придумали новый термин – «безнадзорные» животные. Само слово «безнадзорные», видимо, выдуманное по аналогии с «беспризорными» детьми, задает в этом каноне главную тональность.
Новый термин крайне неудачен. Во-первых, домашнюю собаку при всём желании нельзя назвать «надзорной». Тогда хозяина пришлось бы называть надзирателем. Во-вторых, такое наименование с головой выдает самих чиновников. Ведь вообще-то это чисто чиновничья функция – надзирать за кем-то или чем-то. Не правда ли? И если бродячие собаки вдруг становятся «безнадзорными», это говорит о многом.

Борис 2500

«Отлавливать, стерилизовать, фотографировать и отпускать – теперь по такой системе будут работать с бездомными собаками в Иркутске», – сообщала телекомпания АС Байкал ТВ в начале 2013 года.
Именно тогда в нашем городе начали системно решать вопрос бездомных собак.

Прошло 6 лет, но ситуация только ухудшается. Причина этого кроется в 2016 году, когда в решении этого вопроса всё было перевернуто с ног на голову.

– Первоначально в областном законе было всё как надо. Все работали, и мы в том числе, – рассказывает директор питомника и приюта для собак «К-9» Вячеслав Славин. – Полгода животное содержать… за это время можно было кому-то его отдать. Если в течение 6 месяцев животное не забирали, его стерилизовали или кастрировали и выпускали обратно. 4500 рублей платили за одну собаку. По тем ценам это было нормально, можно было ещё и заработать. Мы тогда расширились, поставили новые вольеры и так далее. Потом ветеринарная служба, которая никогда не занималась отловом, продвинула некоторые изменения в закон. В частности, оплата за одно пойманное животное снизилась до 2500 рублей. Насколько я знаю, это была личная «гениальная» идея руководителя ветеринарной службы Бориса Балыбердина. Что из этого вышло, мы все можем видеть.

После 2016 года количество желающих решать вопросы с бездомными животными резко сократилось. Если раньше борьба за контракты доходила до такого градуса накала, что в неё вмешивалась даже Федеральная антимонопольная служба, то после 2016 года интерес угас. Ловить, прививать, стерилизовать и держать у себя животное целый месяц за 2500 рублей при стоимости одной только стерилизации в 3000 – сомнительная бизнес-схема, если, конечно, вы предполагаете делать всё по-честному.

Но нашлись герои, которые выразили готовность не покладая рук отлавливать бродячих собак чуть не по всей Иркутской области даже за столь скромное вознаграждение. Это приют с не то насмешливым, не то издевательским названием «Пять звезд» и несколькими десятками клеток во дворе частного дома в деревне Карлук. Само предприятие уже стало, что называется, притчей во языцех. В его способность эффективно решать задачи, которые оно перед собой ставит, мало кто верит, а зоозащитники вообще проводят пикеты с требованием его закрыть. Тем не менее предприятие существует. Существует – потому что иначе система, придуманная ветеринарной службой, была бы задушена невидимой рукой рынка в зародыше, а Иркутская область не смогла бы выполнять требования закона даже на бумаге.

О дырах в законе и вере во власть

Однако не юридическая сторона вопроса беспокоит любителей животных, а человеческая. Хотя и борются они в свободное от основной работы время с дырявым законодательством. Вячеслав Славин в 2016 году оказался на острие ситуации, выступив главным оппонентом неореформаторов. 

– Как только изменения в закон вступили в силу, я подал иск в областной суд, – вспоминает Вячеслав. – У меня была и есть такая позиция, что областной закон противоречит федеральному, ведь в дополнение к этому закону было принято положение о том, что если собака агрессивная, то надо сразу проводить её умерщвление. При этом платили за неё так же, как и за ту, которая должна была жить 30 дней в приюте и с которой ещё нужно было проводить все необходимые манипуляции. Естественно, что эта норма создает почву для злоупотреблений. И жизнь той же собаке или кошке при таком раскладе никто не гарантирует! Хотя, по федеральному закону, в течение 6 месяцев человек, который нашел или отловил животное, отвечает за её порчу или гибель. Кроме того, Верховный суд РФ дал разъяснение о том, что в нашем законодательстве не предусмотрено понятие «агрессивное животное». На каком основании можно считать животное агрессивным – непонятно. Собака охраняет щенков – она агрессивная, если у неё косточка – она агрессивная тоже. И что усыплять сразу? Но наша ветеринарная служба нашла возможным прописать в законе такую норму. Суд мне в удовлетворении иска отказал, потому что я не пострадавшее лицо. Если бы мое животное отловили, на основании этого закона усыпили – тогда бы суд встал на мою сторону. А так я проиграл, и всё осталось как есть.

Разумеется, всё это можно было бы считать частным случаем, бунтом маленького человека или даже простой блажью. Можно было бы. Если бы вскоре не выяснилось, что закон дыряв настолько, что он не только не гарантирует жизнь собакам, но и не гарантирует вообще ничего. Например, того, что отловленная собака не будет сразу же выпущена в другом конце города.

– До 2016 года комиссия приезжала и видела, что животные отловлены, что они содержатся в приюте и так далее, – продолжает Славин. – Сегодня комиссия видит только бумаги. Животные все кремированы, хотите – идите посмотрите на их прах. Как с этим бороться, совершенно непонятно. Даже сотрудники администраций в районах не могут это проконтролировать, даже когда они следуют за подрядчиком и фиксируют каждый его шаг. Всегда есть возможность сказать, что он наловил ещё 100–300 собак по ночам, в выходные и так далее. Не буду называть конкретный район. Но такой случай был. Им даже интересовались правоохранительные органы. Но, насколько я знаю, безрезультатно.

Пока областное законодательство про отлов бездомных животных остается вещью в себе, оно не может эффективно решать реальные проблемы людей, а тем более животных. И на сегодняшний день это уже становится серьезным фактором общественной напряженности. И дело даже не в редких митингах зоозащитников. Хотя они, безусловно, тоже являются звоночками для власти.

– Кого-то, может, собака покусала. У кого-то ребенок ходит в школу, а собака или стая собак нападают. Он звонит в местную администрацию, ему говорят: «Да, мы отловим!». А потом: «Ой, у нас контракт ни с кем не заключен. Ничего не знаем. Приходите в другой раз.». Он звонит в полицию. У нас целая пачка бумаг лежит из полиции. Они к нам отсылают почему-то. Вот, мол, обратился человек: на его ребенка напала собака, примите меры. А у нас частный питомник! Какие меры-то? Люди тогда сами что-то пытаются делать. Появляются догхантеры. Людей вынуждают проявлять жестокость по отношению к животным, – сетует Вячеслав Славин.

Впрочем, власти пока не особо реагируют на какие-либо звонки. Ирина Верещагина, руководитель приюта «Ной-повоДОГ» считает, что безразличие и безответственность муниципалитетов – вторая по значимости проблема после плохого законодательства, которая консервирует ситуацию и не дает ей разрешиться.

– Я сама была свидетелем ситуации, – говорит Ирина, – когда одной чиновнице объясняли, что приют «Пять звезд» физически не может исполнять контракты в тех объемах, о которых он заявляет. «Ну и что? – сказала чиновница. – Зато Солдатов (директор приюта «Пять звёзд». – Ред.) очень хорошо отчитывается!»

К сожалению, детективные истории о том, как чиновники или депутаты пытаются контролировать недобросовестного подрядчика, единичны. Поэтому серьезного влияния на ситуацию не оказывают.

«Меньше, да лучше» и мегапроекты

По-настоящему изменить ситуацию могли бы те, кто её и создал, – то есть депутаты Законодательного Собрания Иркутской области. Если бы захотели. Для этого на первых порах было бы достаточно просто увеличить стоимость оплаты за одно животное и уменьшить план отлова. Тогда в эту работу включились бы добросовестные питомники, располагающие всей необходимой материальной базой. Это не потребовало бы увеличения затрат, но это позволило бы системно решать проблему и своевременно реагировать на обращения людей.

Хотя справедливости ради надо отметить, что тот же Иркутск мог бы легко выделить на решение проблем с собаками гораздо большую сумму, чем сиротские 5 миллионов, которые ему дает область. И решить проблему в течение нескольких лет, наняв тот же приют при питомнике «К-9». При примерной численности популяции в 10 тысяч животных и скорости отлова 2 тысячи животных в год этот процесс занял бы всего 5 лет – один мэрский срок. Но, видимо, права Ирина Верещагина.

Однако вернемся к областным депутатам. Простые решения явно не их конек. Вот нельзя так просто взять и начать работать! Надо обязательно придумать что-нибудь эдакое. Чтобы можно было и избирателям продемонстрировать, и бюджет освоить, и вообще: р-р-раз – и решить проблему махом. Но лучше самих депутатов об этом разве расскажешь?

– Я буквально месяц назад видел, как в какой-то из европейских стран питомник площадью более 20 гектар, – заявлял депутат Антон Красноштанов на сессии ЗС ИО. – Потому что невозможно на одном гектаре, в клетках. Собакам это не жизнь! Собаки не виноваты. Они такие же, как мы. Это мы, люди, их выбросили. Собаки не виноваты, они живые существа. Я предлагаю, чтобы здесь попробовать начать от города Иркутска, Ангарска, Шелехова 20 гектаров, давайте 40. У нас земли, слава богу, позволяют! Сделаем большой питомник, где собаки будут содержаться не в клетках, а начнут бегать по территории. Разделим: большие, маленькие – различные собаки бывают. Когда на пожизненно будем собак в такие большие масштабные питомники вывозить, у нас и деньги будут, и собаки будут накормленные, чистые. И будут жить.

Ему как бы вторил новый председатель Думы города Иркутска Дмитрий Ружников, заявляя, что если собака через 30 дней возвращается на улицу – «суть мероприятия сводится к нулю».

По всей видимости, депутаты нацелились на то, чтобы вообще убрать собак и кошек с городских улиц. Идея эта, конечно, смелая, но далеко не новая и очень спорная. Есть мнение, что тогда на их место придут какие-нибудь «крысы» – и всё будет куда веселей, чем сейчас. И сама формулировка «на пожизненно» тоже навевает, знаете ли!

Коллапс подкрался незаметно. Опять

Но в чем не откажешь идее Антона Красноштанова, так это в своевременности. На всякий случай напомню, что «своевременно» в нашей ментальности – это когда сегодня предлагается сделать то, что надо было сделать вчера, потому что завтра будет уже совсем-совсем поздно. Но депутат Красноштанов хоть предлагает!

С 1 января 2020 года вступают в силу статьи Закона «Об ответственном обращении с животными и внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации», касающиеся приютов и отлова животных без владельцев. И главная новость в связи с этим в том, что приют «Пять звезд» в том виде, в котором он сейчас существует, работать не сможет. И области так или иначе придется строить новые приюты, считает Вячеслав Славин:

– Законных приютов с правоустанавливающими и правоудостоверяющими документами у нас всего три. Это наш приют при питомнике «К-9», приют «Ной», который никогда отловом не занимался и не будет заниматься, потому что он на частном финансировании, и небольшой приют «Хатико» в Усть-Илимске. Мы просчитывали. Реально наш приют может обслуживать Иркутск и Иркутский район. Что будут делать все остальные, я не знаю. Создание хорошего приюта – процесс не быстрый. Многое приходится нарабатывать годами.

Но есть и хорошая новость! Борис Балыбердин уже работает над тем, чтобы даже в условиях нового федерального закона в Иркутской области ничего кардинально не поменялось. На заседании Законодательного Собрания им уже была озвучена новая стоимость одного отлова собак. И это будет – барабанная дробь! – 3600 рублей. Кроме того, агрессивных собак теперь усыплять не будут, а будут усыплять безнадежно больных.

Все необходимые документы уже подготовлены в тесном сотрудничестве с комитетом по законодательству о природопользовании, экологии и сельском хозяйстве Законодательного Собрания Иркутской области и проходят необходимые согласования.

На месте Бориса Николаевича я бы уже шел заказывать картину, которую повесил бы рядом с креслом, на котором сидел Путин. Картина называется «3600». Сюжет её довольно прост:

«Люди перетягивают канат. С одной стоны канат держат зоозащитники с презумпцией невиновности животных, а с другой – воинственно настроенные чиновники и покусанные жители. А между ними стоит сам Балыбердин цвета пола, подкравшийся по-пластунски, и торжествующе замахивается ножом».

Когда он этот канат разрежет, жители и зоозащитники разлетятся в разные стороны, освободив место для главного действующего лица – службы ветеринарии Иркутской области. В результате опять будет назначено консервативное лечение в виде регуляции численности популяции в рамках чуть возросших, но тоже недостаточных возможностей. Зоозащитники, чиновники и рядовые граждане поворчат и разойдутся по своим делам.

Ну а что же собаки? – спросите вы. А у собак свои проблемы. Им бы зиму пережить. Да в животе как-то пустовато. А то, что людям опять будет не до них, – так, может, оно и к лучшему?

P.S.:

23 декабря 2019 года врио губернатора Иркутской области Игорь Кобзев освободил Бориса Балыбердина от занимаемой должности в связи с утратой доверия.