«Вдохновение» Евгения Гришкевича

Подробности

Создано: 15.08.2019 19:18

Просмотров: 3715

Ещё долго я бы наблюдала за ними в соцсетях, если бы не статья для «Иркутских кулуаров». Редактор попросил встретиться с Евгением Гришкевичем, иркутским предпринимателем, который занимается выпуском местного эндемика, косметики «Вдохновение», и поговорить с ним о сложностях и радостях экобизнеса в нашем регионе, да и вообще в нашей стране. Мы встретились в небольшом и уютном  магазинчике «Вдохновения», который на момент выхода статьи переехал с улицы Гаврилова на соседнюю улицу с более подходящим для «Вдохновения» названием – Чудотворскую.

 «Этот шкаф я нашел здесь – на территории бывшего завода», - начал свой рассказ Евгений. «Он стоял во дворе прямо под открытым небом. Я его взял, почистил, отполировал и поставил сюда». Надо же, подумала я, если человек зацепился взглядом за старый шкаф и у него не возникло желания выкинуть его, а, наоборот, вернуть к жизни, – значит человек передо мной созидательный. Таким людям не нужно разрушать старое, чтобы создать что-то новое. Разговор будет интересным, подумала я…

– Сложилось так, что во всем мире косметику, основные компоненты и ингредиенты для нее производят всего несколько корпораций. Они правят бал и заказывают музыку. И делают ту косметику, которую мы покупаем сегодня, думая, что она более натуральная, более качественная. Современный тренд – это корейская косметика, её все любят, она действительно хороша, но есть маленькое НО. Знаете, кто вкладывает в развитие корейских косметических компаний?

– Кто?

– Госкорпорации Hyundai, Samsung. На протяжении уже более 15-ти лет идут миллиардные инвестиции в эту сферу – и вот мы знаем страну Корею, которая с какого-то перепугу стала косметическим лидером. Мы помним косметику с Мёртвого моря из Израиля. Вы были на Мёртвом море?

– Никогда не была.

– Это выглядит так, как будто ядерная бомба упала и образовалась пустыня вокруг, а воронка – это и есть Мёртвое море. Там камни и песок, больше ничего нет. И это море постепенно высыхает. Это божественное место по энергетике, но почему косметика оттуда считается хорошей? Мёртвое море – это мёртвое море, а Байкал – это живое море. Косметика с живого моря намного более приятный момент, чем косметика с мёртвого моря.

 

 

– Знаете, а я считала, что в Иркутске невозможно создать что-то стоящее, тем более – косметику. Вот как-то сидит у меня в голове такое убеждение – и всё. Видимо, поэтому я наблюдала за вами, но не особо стремилась купить. Иркутск – это ведь сейчас больше про «продать», а не про «изобрести» и не про «производить». Купеческий город, так сказать. Да и доверия особого не было, потому что кто-то что-то там изобрёл у себя в гараже и выдаёт теперь за супер-продукт. Наверняка подвох какой-то…

– Да, у нас в России, в Иркутске в частности, не очень принято верить в старты в гараже. А вы знаете, что Стив Джобс тоже начинал в гараже? Я и из косметической сферы много могу назвать компаний, которые начинали в гараже, та же Natura Siberica начиналась в гараже. По-вашему, если мы в гараже что-то делаем, то это подделка, какой-то плохой продукт, ерунда какая-то? Вот в этом-то и корень проблем нашего бизнес-сообщества кроется — в отношении людей к предпринимателям, к бизнесменам в целом. Такое шаблонное, штампованное мышление. Почему во Франции могут новую косметику делать, в Италии могут, в Германии могут, в Америке могут, в Корее могут, а в Иркутске не могут?? Ну, что вы, ну какая косметика в Иркутске!??? Я призываю не бояться новизны и не мерить рамкой внешней. Мы вот начали в гараже – и Джобс начал в гараже, но вас не смущает, что Apрle – выходец из домашнего гаража, вас радует, что это крутая, большая компания, а за нас вы почему-то не радуетесь.

– Видимо мы привыкли недооценивать себя, место, где живем. Недаром же у нас пословица есть: хорошо там, где нас нет. Скажите, а тяжело в Иркутске бизнес такой начать, и не просто бизнес, а производство?

– Действительно есть сложности. Мы, сибиряки, всегда в каком-то соревновательном режиме находимся. У нас же земля капитанов – каждый себе капитан, это значит: в чужую лодку надо плюнуть или как-то обогнать её вместо того, чтобы вместе что-то сделать. Я часто вижу соперничество, какие-то оценки, осуждения – вместо того, чтобы полностью друг другу помогать. Мы, молодое поколение, кому 30–35, спокойно можем друг с другом сотрудничать. У нас нет бизнес-опыта в 90-х, там, где было относительно легче. И мы точно не из бюджетной России, ни копейки государственных денег у нас нет. Мы вообще живем в другой России, у нас безбюджетная Россия. И потому в этой безбюджетной России мы понимаем, что кроме сотрудничества других способов роста особо нет. Только договорившись вместе с одним, со вторым, с третьим, мы можем наращивать обороты, развиваться, помогать, поддерживать, взаимодействовать, усиливать друг друга.

 

– Евгений, а что вы понимаете под понятиями бюджетная и безбюджетная Россия?

– Я для себя сформулировал тезис, что есть бюджетная Россия и безбюджетная Россия – это две России, в которых мы живем. В безбюджетной России есть бизнес мелкий, крупный, средний, который делает что-то, производит продукт, товар, выходит на международный рынок, выезжает из России, возвращается в Россию и так далее – он свободен. А есть бюджетная Россия: когда нужно выделить землю, выделить ресурсы, привлечь инвестиции из государственного фонда (их инвестициями-то назвать нельзя). И это все свалить в одну кучу, распилить, потом продать и гешефт (Прим. Авт.: афера, мошенническая схема, синонимом может служить слово «взятка».) срубить на всем на этом. И вот пока мы живем этими двумя Россиями, весь мир уходит далеко вперед, и мы становимся потребителями чужих идей, чужих антологий, чужих смыслов. Мы ничего не создаем, не захватываем, никак не расширяем сферы влияния. На нас только накидывают все новые обязательства и санкции. Я против санкций, против той репрессивной политики, которая ведется против России, я понимаю – это конкуренция. Но эта конкуренция существует только в вашей бюджетной России. Если б мы жили в безбюджетной России, какие, блин, санкции – это бизнес. Если посмотреть, с каким количеством выходцев из России создано IT-компаний, да мы бы давно могли захватить антологию инноватики во всем мире, если бы бюджетной России не было.

– Ну а сотрудничать вы как-то пытаетесь с такой Россией?

– Пытаемся, но это сложно. У них на всё должна быть «строчка бюджета». Если ты не вписываешься в эти «строчки» – то извини: ничем помочь тебе бюджет не сможет. Но это не обязательно делать чисто деньгами, мне как предприятию деньги не нужны. Мне нужно, чтоб на уровне государства, например, был решен вопрос в области дикоросов, да так, чтобы это было стандартом на мировом уровне. Давайте мы введем стандарт обращения с дикоросами так, чтобы весь мир приходил и говорил: «Вы офигенно работаете с дикоросами, мы так же хотим! Вы их умеете собирать, обрабатывать, восстанавливать», – то есть сделать классный проект закона, который реально поможет и решит этот вопрос, чтобы наше законодательство по обращению с дикоросами было брендом для всего мира. Вот ваша задача, вот, что нужно делать. Они говорят: ок, а кому это надо? Я говорю, что всем. Нет заказчика, говорят они. Нужен заказчик, нужно лобби, нужны депутаты, нужно, чтоб от этого народ в ладоши хлопал. А у нас сегодня люди ориентируются на общественное мнение, которое сформировано ложными ценностями, установками, телевизором, фейком – и в итоге мы фейковую Россию строим. А потом удивляемся, почему мы плохо живем.

– Вы не боитесь перегореть в такой России?

– Это, наоборот, бодрит! Я осознаю, что у нас разный язык, но я иду к ним и пытаюсь разговаривать на каком-то языке, как-то доносить – и это моя уже ответственность. Да, я строю безбюджетную Россию, я воплощаю в реальности, договариваюсь, отвоевываю себе жизненное пространство, право быть признанным, быть успешным и так далее. Это моя задача, моя ответственность, определенный вызов. Если брать нашу индустрию, вот мы встали на полку в магазин, и с нами стоит мировой ТОП. Мы одновременно конкурируем со всем миром, наш потребитель, подходя к полке или к витрине интернет-магазина, понимает, что он сегодня выбирает либо Италию, либо Германию, либо Корею, либо Японию, либо Иркутск. И мы в этой борьбе конкурентной – я не говорю, что победили, но нас покупают.

Сегодня умерла дистрибуция как таковая – из-за кризиса, из-за того, что сеть дистрибьюторов продавала иностранную косметику, из-за курсовой разницы дистрибьюторы закрылись и иностранцы торгуют практически напрямую с точками. Современный масс-маркет не приносит денег. Трубников, производитель косметики Nature Siberika, назвал цифру по одному из крупных московских ретейлов – минус 120 млн в год продаж. Вот эффективность современной экономики. Она душит производителя, он заинтересован делать как можно менее качественный товар за как можно более большие деньги. Ретейл съедает остатки маржи и рентабельности, а вы, покупая в супермаркете, мало того, что загрязняете природу, вредите себе, так еще и бизнес уничтожаете своим действием. Вы кормите некую пирамидку, которая существовать без «уничтожения под собой» не может. А покупая косметику у нас, вы даете зарабатывать местным, развиваете индустрию, создаете продукт, потому что вы участвуете своими деньгами в его развитии, разработке новых рецептов и так далее. И у меня такой тезис родился, что, покупая продукты у нашей компании, у подобных нам, вы участвуете во всепланетарном краудфа́ндинге (Прим. Авт.: коллективное сотрудничество людей (доноров), которые добровольно объединяют свои деньги или другие ресурсы вместе, как правило, через Интернет, чтобы поддержать усилия других людей или организаций (реципиентов)) по спасению планеты. И это та добавленная стоимость, та ценность, которую мы образуем, говоря экономическим языком, которую ни одна корпорация не может воссоздать. И я себя, сидя сегодня в этом маленьком производстве, в маленьком кабинетике, считаю идейно сильнее, чем любая госкорпорация.
У нас производство сейчас на 5 тысяч баночек в месяц. Мы распространяем информацию, знакомим людей, пытаемся расшириться. Можно делать и в Иркутске проекты, я считаю. Сегодня рынок экологических продуктов растет, растет запрос на это, запрос на настоящее растет. Люди хотят видеть составы, видеть, как делается продукт, видеть его качество. Это всё почва для роста настоящих, живых проектов! Нужно просто не бояться, делать – и все будет ок!!!

 

– Чем интересен ваш продукт? В чем его уникальность и отличие от других подобных продуктов?

– Наши клиентки говорят: да, я пользовалась косметикой самой дорогой и самой дешевой – разной, и результат тот же. Вашей я попользовалась, первый раз мне показалось это необычным, потому что я привыкла к другим текстурам и запахам, а потом я вижу, как меняется кожа. Я, как мужчина, не очень разбирался в этой индустрии, но потом я вижу этих женщин – и они реально становятся красивее. И это так приятно. Это первый такой продукт, который я вижу вблизи, от которого такой вау-эффект. И женщины впечатлены, они говорят: да вы классные, я сижу «на вас». Это радует, вдохновляет, потому что ты причастен к этому проекту.
Такая молодая поросль, как мы, имеет тот запас свободы, которая позволяет менять индустрию косметики. Мы меняем индустрию в том плане, что создаем свои рецепты, с одной стороны – эффективные, с другой стороны – в них нет никаких химических ингредиентов. И это наша глобальная бизнесовая идея, миссия, так сказать.

Мы производством занимаемся уже два года непосредственно как бизнесом, а до этого сама Серафима Тужилина больше 13-ти лет разрабатывала рецепты. Она это делала на основе немецкой философии. Антропософия – есть такое учение, которое призывает людей относиться к миру как к целостному организму и смотреть на него не с точки зрения эксплуатации, а с точки зрения взаимодействия, в том числе и более тонкие взаимодействия, которые современная наука слабо признает. Одна из философских основ косметики в том, что природа несет некий импульс и может дать его человеку, и мы хотим передавать его через наши средства. Да, это звучит инновационно, альтернативно. Хотя Байкал сам по себе окружен мифами, легендами, мистичен в определенном образе. Сам Байкал несет импульс. Ну почему нельзя частичку этого импульса передавать с косметическими средствами? Притом, что сама косметика намного лучше передается в пространстве, чем энергетика Бакала: Байкал нельзя отвезти в Москву, а косметику можно. Частичку Байкала можно передавать по всему миру. Это интересно, прикольно, это вдохновляет с точки зрения бизнеса, такой проект – выходец из байкальского региона, который узнаваем и любим многими людьми.

– Я так предполагаю, что среди ваших покупательниц не только местные жительницы?

– Не только. Недавно был заказ из Мадагаскара. У нас много заказов, по всему миру мы отправляем нашу косметику. В основном это наши русскоязычные люди. Чаще всего они узнают о ней через социальные сети и хотят познакомиться. Это несколько таких мыслей рождает, первое – давно нет никаких границ! Все наши границы, которые установлены, – это все иллюзия. Когда я это понял, я был шокирован, я не мог эту мысль принять. Мне было тяжело осознать, что отправить в Мадагаскар посылку с нашим заказом стоило 1000 рублей, и наш продукт где-то там в другой точке мира. И для этого ничего не нужно. Это просто частная посылка. Я не призываю нарушать законы, но просто есть две параллельно действующие системы, опять-таки. Где, с одной стороны, ты свой продукт можешь отправить в любую точку мира, с другой – чтобы твоим продуктом пользовались в другой стране, нужно оформить кучи документов, получить разрешения в разных структурах – и тебя будут покупать в другой стране. Это опять к чему разговор? К тому, насколько инновационно можно мыслить. Последний раз мы пользовались сервисом по доставке вместе с путешественниками. Можно разместить объявление, что человек летит из Иркутска в Нью-Йорк и возьмет с собой посылку, и стоить это будет условно 300 рублей. Это намного экологичней, чем даже транспортная компания. Он все равно летит, все равно везет что-то с собой. Это легально, это все законно.

 

Серафима Тужилина, основательница байкальской косметики "Вдохновение"

Инновации в бизнесе – они сегодня в таких областях кроются, мы видим, как мир меняется. И Иркутск становится такой же точкой, как и любая другая точка, ничем не отличающаяся от Нью-Йорка или Москвы. Все это одно и то же, нужно это просто осознать. Даже, наоборот, имея здесь природные особенности в виде Байкала, мы можем стать особенной точкой. И эту особость нужно культивировать, расшивать, демонстрировать, доказывать, утверждать и так далее. Это как раз позволит нам отстроиться и перейти от чисто сырьевого региона к какому-то более инновационному, более творческому, более интересному на мировой карте.

Когда мы говорили о планах, меня больше всего поразило, что Евгений не планирует захватить планету «Вдохновением». Эта косметика, говорит он, всегда будет в дефиците. Они планируют расширить своё производство до 8-ми тысяч постоянных клиентов – и всё. Этого будет достаточно, говорит Евгений. Достаточно для того, чтобы не потерять качество продукта.

Сегодня больше 50% из тех, кто покупают «Вдохновение», стали постоянными клиентами. И понятно – почему. Мне понятно, как женщине. Маслянистые текстуры, запах хвои, кедрового ореха, смолы, ягод, тайги – запах Байкала, одним словом, сильно подкупают. После интервью я взяла себе несколько баночек на пробу. Цена не кусается, особенно если учитывать, что это концентрированные продукты. И знаете, мне кажется, что я тоже стану их постоянным клиентом. Приобщусь к их развитию, так сказать. Очень уж они меня вдохновили.

 

Слушала, записывала и вдохновлялась Оксана Богданова

Иркутские кулуары