Снимем мерку? Одна свадьба и одни похороны РАН

Подробности

Создано: 22.07.2013 13:51

Просмотров: 1407

Произошло это в связи со скандальным законом о реформировании Российской академии наук. Но что мы вам все рассказываем – лучше дадим слово самому депутату. Кто если не он подробно расскажет, как дело было и в чем соль нашумевшего законопроекта?

– Антон Васильевич вы, как депутат, узнали про реформирование РАН в последний момент перед голосованием или все-таки заранее?

– Как и большинство людей – в последний момент. Закон был внесен в Государственную Думу, в ускоренном порядке рассмотрен комитетом и предложен на голосование. Пленарная неделя начиналась во вторник, а в понедельник мы могли ознакомиться с проектом закона и высказать свою позицию.

– На ваш взгляд, для чего понадобилось в авральном режиме принимать этот, мягко говоря, небезупречный закон? Это некий передел собственности, сведение счетов власти с академической фрондой или что-то ещё?

– Все гораздо хуже, чем банальные разборки или передел собственности. Просто статус полуколонии не позволяет России иметь фундаментальную науку. Россия сегодня – страна с частично утраченным суверенитетом, которая проиграла холодную войну 45–93 годов и теперь платит дань победителям. Только за счет биржевого механизма рублевой эмиссии мы платим США примерно 200–300 миллиардов долларов в год. Дело в том, что денежная масса в стране для нормальной экономики должна равняться товарной массе плюс сумме услуг. В России денежная масса равна сумме золотовалютных резервов. В переводе на русский язык это означает, что для того чтобы осуществлять рублевую эмиссию, рост экономики требует роста денежной массы, нам надо покупать доллары. Сколько долларов купили, столько рублей напечатали. Выкупленные доллары Центробанк стерилизует, вкладывая в ценные бумаги США под 0,5 процента годовых. Федеральная резервная система США, как только доллары у них там появились, сразу же выпускает новые доллары на эту сумму и стимулирует экономику США. Искусственное сдерживание рублевой массы препятствует росту экономики.

– Эта тема уже поднималась одним из ваших коллег по Думе. Как это относится к науке?

– Очень просто. На Россию как на проигравшую в холодной войне наложен ряд ограничений и запретов. Один из них запрещает иметь фундаментальную науку. Этот запрет реализуется сегодня в виде соответствующего законодательства. Подготовила его, конечно, антинациональная группировка в правящем политическом слое, которая действует в интересах Запада.

– Кто именно? У проекта закона ведь должен быть автор?

– Проект закона представило Правительство. Но Ливанов говорит: «Я не писал». Тогда – кто писал? Я думаю, такие законопроекты разрабатывают либеральные экстремисты или их американские кураторы.

– Не хотите ли вы сказать о существовании некоего заговора против России?

– Никакого заговора нет – есть право победителя навязывать свою волю побежденному. Запад выиграл войну, Россия проиграла – и по условиям мира платит контрибуцию деньгами, ресурсами, детьми, талантливой молодежью и рабочей силой, а также частично лишена суверенитета. Мы в этом смысле вовсе не уникальны. Смотрите, в Германии развита промышленность, а где вы слышали о немецких ученых? Фундаментальной науки в Германии нет. Потому что Германия сегодня – это оккупированная страна, там стоят американские военные базы. Япония – второй по величине промышленный гигант, вторая экономика мира, а где вы слышали о японских ученых? Прикладная наука в Японии есть, а фундаментальной нет. Японские ученые работают в США – вот где столица научной мысли, где должна быть фундаментальная наука, которая обеспечивает конкурентные преимущества, недосягаемые для других стран. А на оккупированной территории, в колониях науки быть не должно. Поэтому закон о реформе РАН направлен на то, чтобы в России не было науки, а именно фундаментальных исследований, результатами которых мы могли бы пользоваться по своему усмотрению.

– Принятие закона о РАН – это часть какого-то большого замысла?

– Это не замысел – это воля победителей к достижению мирового господства. Вся история Запада – это попытка колонизации остального мира. И он как никогда близок к осуществлению своей мечты. Сегодня основная функция нашего образования – готовить специалистов для экономики Запада. И такие проекты как Сколково, Роснано направлены на то, чтобы укреплять западную экономику и науку, перекачивая туда наши научные кадры. А ликвидация Академии наук Российской означает ликвидацию русскоязычной науки. Как известно, сейчас в мире на сегодняшний день существует две науки: англоязычная и русскоязычная. Англоязычная наука – на Западе и в странах третьего мира. Там уже давно и пишут, и преподают по-английски. Реформа РАН – это по сути дела ликвидация русскоязычной науки. Ученые будут работать по грантам США, их будут цитировать в англоязычной научной литературе, но русскоязычной науки не будет.

– Считается, что так мы повысим свою конкурентоспособность, приобщимся к мировой сокровищнице знаний и т.д. Разве не так?

– Нет. Скорее они за наш счет повысят свою конкурентоспособность. Как только закон был внесен на рассмотрение Госдумой, ведущие специалисты некоторых академических институтов получили приглашения продолжить свою научную деятельность на Западе. Это ли не показатель того, откуда ноги растут?

– Или откуда их пытаются приделать российской науке...

– Есть такой аргумент, на мой взгляд абсолютно дурацкий, как экономическая неэффективность российской науки. Во-первых, говорят, мы в 8 раз повысили финансирование науки. Но до этого-то в 28 раз финансирование сократили. Во-вторых, если раньше экспериментальная база науки была на отечественной промышленной основе, то сегодня отечественной экспериментальной базы просто нет, и все эксперименты надо проводить за рубежом на оборудовании, что в десятки и в сотни раз дороже.

– То есть восьмикратного повышения финансирования явно недостаточно...

– Конечно. В-третьих, сегодня создан образ ученого-неудачника. Это человек, который не умеет зарабатывать деньги. Он должен идти в предприниматели, в юристы, в экономисты, которые для общества бесполезны сегодня, но, тем не менее, у них высокооплачиваемый труд. Одна из самых престижных премий сегодня, Нобелевская, – один миллион долларов. Зарплата топ-менеджера не самой крупной компании в России 1–1,5 миллиона долларов в год. К примеру, глава Росатома Кириенко в прошлом году заработал 42 миллиона рублей. Он – какой ученый, какой менеджер, кто он вообще такой? В-четвертых, предлагают для повышения эффективности отделить материальную базу от научной деятельности и отдать все хозяйство в управление высокоэффективным менеджерам. Позвольте, это каким менеджерам? Чубайсу с Вексельбергом? Или Ливанову, который даже сдачу ЕГЭ не может организовать нормально? Таким людям доверять реформирование российской науки просто нельзя.

– Наверняка есть кто-то ещё на примете...

– Есть англоязычные менеджеры, которые из русской науки сделают англоязычную. Писать будут отдельные русские здесь или на Западе, но не будет фундаментальных прорывов соответствующих у нас как у страны. И мы не будем пользоваться результатами научного труда. И вот это будет по-настоящему убыточно. Сколько стоит атомная бомба, которую сделала Академия наук? Сколько стоит создание кумулятивных снарядов или, например, автоматической сварки брони под флюсом? Немцы за всю войну не смогли создать автоматическую сварку! Сколько стоит космическая отрасль? Профилактика смертельно опасных болезней? Нефтегазовая отрасль Западной Сибири? Это все сделали наши ученые. А могли бы и не сделать, если бы у нас не было своей русскоязычной науки. Если не будет РАН, кто будет делать те же беспилотники в России? Никто.

– Мы будем сидеть на грантах, а обобщать результаты нашей разрозненной научной деятельности и в итоге присваивать её результаты будут на Западе?

– Совершенно верно. Произойдет упрощение общества. Не будет научного понятийного аппарата на русском языке. Не будет научной Школы. Это означает, что все талантливые ребята будут заведомо обречены на эмиграцию. Это означает дальнейшую потерю суверенитета Российской Федерацией. Сегодня Россия стоит на трех китах: нефтегазодобыча, ядерный щит и российская наука. Забьем РАН – ядерный щит развалится, потому что его некому будет поддерживать. Не будет ядерного щита – нефть и газ просто отберут, как в Ираке и Ливии.

– Но, согласитесь, в том виде, в котором Российская академия наук существует, она уже мало что обеспечивает.

– Во-первых, это не так. А во-вторых, бездеятельность или неэффективность Академии наук означает неэффективность Правительства Российской Федерации. Академия наук – это просто инструмент, ставьте им задачу – и ученые будут ее выполнять. РАН оставили без финансирования и заявили: денег у правительства нет – выживайте, как хотите. Вот они и начали «выживать». Конечно, Академия наук должна быть реформирована, прежде всего нужно отказаться от «монетизации науки», попыток ее коммерциализировать. Наука требует служения, а не торгашеского подхода. Кроме того, надо избавляться от примазавшихся к академии – тех, кто пришел туда «делать гешефт». Я бы почистил состав секции общественных наук.

– Насколько серьезно обсуждался закон внутри фракции? Звучали ли там мнения, созвучные вашему?

– Фракция разделена на четыре группы. И вначале закон обсуждали на группах. В нашей группе все категорически высказались против. К сожалению, многие потом заняли консолидированную позицию фракции. Тем не менее в первом чтении против закона из фракции ЕР проголосовали 10 человек, включая тех, кто воздержался или вообще не голосовал. Против голосовали Говорухин, Карпов, Хинштейн, Николаев из Якутии, Долгих, Резник, ещё кто-то. Потом были попытки переубедить несогласных. В среду, когда во втором чтении закон принимался, собралась уже вся фракция с приглашением руководства. И Васильев уже публично призвал, мол, кто против этого закона, прошу высказаться публично, прямо и открыто. Я первым встал и сказал, что я категорически против этого закона и буду голосовать против, потому что это позиция моих избирателей. Иркутская область не будет могильщиком российской науки.

– Несмотря ни на что, закон был принят во втором чтении. Что вы намерены делать дальше?

– Надо отдать должное: ко второму чтению закон был существенно подправлен. Из него были убраны наиболее одиозные статьи. Я думаю, что его можно еще отремонтировать. Академик Асеев, руководитель Сибирского отделения РАН, выступая в Госдуме, внес ряд поправок соответствующих в закон. И я безусловно буду руководствоваться позицией моих избирателей в ходе обсуждения закона в третьем чтении. Я убежден в том, что нужно возвращать этот закон во второе чтение и вносить необходимые поправки.

– Понятно. Вы ждете каких-то дисциплинарных взысканий за свое неповиновение? И каких?

– Могут быть разные меры воздействия. Ну, увидим в ближайшее время. Я готов к любым мерам.

– Вы ведь впервые пошли против консолидированного мнения фракции?

– Работа в Госдуме сильно отличается от работы в Заксобрании. Здесь в одиночку ничего не сделаешь. Важно завоевать сторонников и единомышленников. На это требуется время. Нам удалось создать межфракционную группу «Байкал», которая выполняет большую работу по сохранению озера и развитию Байкальской территории. Кроме того, мы создали депутатский клуб «За суверенитет и устойчивое развитие». Я на заседании клуба предложил критерий для принятия решения по тому или иному законопроекту. Если законопроект укрепляет суверенитет России – то мы за него голосуем, если ослабляет – не голосуем. Простой критерий, которым надо руководствоваться, – и тогда не ошибешься. В перспективе все депутаты должны руководствоваться этим критерием, но пока этого не произошло, не исключаю, что по некоторым вопросам наше мнение будет расходиться с позицией думского большинства. Это и есть политическая борьба. В конце концов, Госдума – это дело временное, будем так говорить – земное, но есть же вещи вечные, а именно существование России и ее народа, и надо руководствоваться долгосрочными целями и задачами.

Тимофей Ленский