Что русскому – удар лбом, то англичанину… А впрочем, не в англичанах, собственно, дело!

Давненько же мы не давали материалы под этой рубрикой! И понятно – почему… Пишут «в стол», или, если хотите – «для себя», многие, да вот обнародовать написанное они не спешат. Иногда не находят в этом достаточной мотивации, часто рефлексируют и даже откровенно комплексуют, а нередко и просто презирают издателей как людей, не способных понять и сполна оценить чужой талант. Мы понимаем. Как нам кажется. А потому и предоставляем сегодня возможность высказаться одному очень известному иркутянину.

Всем бывает хорошо жить, а особенно всем хорошо жить в Лондоне… Мысль такая пришла в голову, когда я решил вечером пойти в ближайший магазинчик рядом с Бейсуотер. Слегка прохладным вечером расслабленно кипела туристическая разноязыкая тусовка в ресторанах, кафе и барах на Квинсвэй.
В магазине, в очереди человек из пятнадцати, я не смог найти никого, кто говорил бы на местном, английском. Там болтались поляки, чехи, русские, китайцы, французы, итальянцы, а еще здоровенный болгарин в экзотическом буддистском одеянии... Галдели все, вольготно им было в вечернем Лондоне. И в душе моей восхищенно расположились рядышком мир и комфорт!
Район это добротный, в прошлом даже аристократический, но ныне аристократы разбогатели от своих, реконструированных под гостиницы домов и домишек. И съехали отсюда. По рассказам, сами англичане не живут более здесь, ибо в пригороде им любезней, тише и просто британистей. Наверное, их можно понять.
Вот вроде и невелик Туманный Альбион, а места каждому хватает каким-то образом. «Все для туристов, и все для Олимпиады!» – сказали жители Лондона – и отдали приезжим столицу Соединенного Королевства. И добавили: «Рабочие места – для приезжих!».
И точно. Оглянитесь вокруг и поймете: кажется, что все таксисты – иностранцы, все врачи – индусы, портье в отелях – арабы, официанты – сербы и чехи, а бухают в подворотнях – русские да литовцы...
Все при деле, и всем как будто хорошо жить в городе на Темзе. Прогрессивно и рассудительно бурлит город, легко понимая самые причудливые языки и наречия.
Не «понаехали!» орут лондонцы, а – приняли всех, организовали и получают приличный доход от одних приехавших за труд других приезжих через разномастных мигрантов и их отпрысков. Ну как-то так.
Все аккуратно и достойно фразы: «Большой Мир – Большая Дружба – Цветущий Лондон». И подготовился к Олимпиаде Лондон, и ждали ее миллионы иммигрантов Великобритании, почти как манны... Но без осанны… Хотя я не об этом пытался рассказать…
...Хлоп! Вот, со всей дури, шарахнулся башкой в тесном туалете лондонских апартаментов и, глядя в зеркало, начал смеяться. Разобрал меня смех дикий и гомерический, ибо неожиданно заболевшая голова оформила комически-философскую сентенцию.
Картина была такой: стоял я, съежившись, в чем мать родила, беззвучно матюгаясь и вспоминая, естественно, мать (ну а кого же еще?) лилипуто-дизайнеров в микроскопическим таком узле санитарии и чистоты для карлико-туристов – после того, как лбом приложился о какой-то (мать его – снова!) мудреный настенный терморегулятор. Чтоб он лопнул! Смешно было до боли. И наоборот.
А причиной смеха, собственно, стала следующая – назовите ее хоть философской, хоть какой… Там, где каждый цивилизованный человек вытирает туалетной бумагой свою задницу, – там обычный русский парень этой же бумагой промокает лоб свой окровавленный, с задумчивостью постигая диаметральную противопоставленность нашего пути познания мира и отсталость от западной цивилизации.
Мысль о разноприменимости туалетной бумаги русскими и цивилизованными обитателями Европы меня настолько впечатлила, что ржал я – по-тихому – до обеда следующего дня. Смешным ведь еще казалось, когда представлял, как, должно быть, дружно сотрудничали во внешне большом английском доме какой-нибудь эстонский карлик-строитель под надзором какого-нибудь вьетнамского мини-дизайнера на благо некоего Лорда «БигБэна» – с арабской внешностью. Таких лордов теперь в Соединенном Королевстве тоже пруд пруди!
Так и проухохатывался до переезда из этих апартаментов в нормального размера квартиру – в Челси. Впрочем, веселиться перестал все-таки раньше – когда выяснилось, что, пока мы прогулялись рано утром по Гайд-Парку, наш лилипут-номер посетил воришка (тоже наверняка карлик – под стать обстановке) и слегка пошустрил в наших недемократичных, ненадлежаще цивилизованных чемоданах…
Представить себе настоящего английского аристократа, шарящего в нашем багаже, я, как ни напрягался, не смог, и с разочарованием констатировал, что лондонская демократия и толерантность к приезжим наглядно и доходчиво продемонстрировали свои побочные эффекты наивному русскому туристу.
Зато мысль, что знакомство с европейской цивилизацией именно русскому выходит боком, прогрызла дырку в плохом настроении и вернула мне привычную для русских туристическую легкость восприятия заграничного бытия и расслабленность. Дескать, аааа! У вас тут тоже тогоооо! Понимааааем!
Правда, ненадолго. Улыбка сменилась недоуменной миной юного мыслителя, когда странная надпись на одном из памятников неподалеку от Трафальгарской площади вторглась в мое сознание нео(крепшего) демократа. «Патриотизм – еще не все. Не должно быть ненависти или ожесточения ни для кого!» – декларировала со своего гранитного постамента некая Эдит Кавелл из военного 1915 года.
Поразила меня вещь, на первый взгляд, элементарная, для кого-то – более мощного ума, не исключено, даже примитивная: нет ведь еще такой идеи в России! Может, рано нам рассуждать об этом и даже, может, «окончательно рано» уже, но настолько не актуально милосердие в России ныне, что… Что мое ощущение инородности в лондонской толерантной среде стало менее болезненным только после кружки доброго английского пива. Подумалось:
– Ну оно надо нам – учиться толерантности и демократии, со всеми ее издержками? Или, положа руку на сердце, «северокорейское чучхе» нам ближе и родней? Ну чтобы лоб, кошелек и совесть стабилизировались до упору?
И вдогонку:
– Да, может, и достаточно выбрать пиво – из всех преимуществ европейской цивилизации – как главное их достижение, которое к тому же легковнедряемо (сравнительно) для нашего благопотребления и тихого прозябания?
…Да, вы спросите, а где это мы нашли в Лондоне то самое местечко? А в одном из апарт-отелей неподалеку от Гайд-парка. Когда мы вкатили свои чемоданы внутрь номера, то поняли, что нам с трудом будет возможно протиснуться к кровати. Если вообще будет возможно. Микроразмер этого номера, в котором кроме кровати располагались еще шкаф, рабочий стол, полноценная (по обилию соответствующих предметов) кухонная часть и даже приличное мансардное окно, вдохновил нас на немедленный сон. Немедленный! Да и что ж кочевряжиться, когда позади долгий перелет из Гонконга и спать хочется давно (положено из-за разницы часовых поясов). Утро в Лондоне, как говорится, мудреней вечера в Гонконге. И когда мои – жена и дети – уснули, я решил уточнить наличие горячей, холодной и других удобств в той самой карлик-ванной наших лилипут-апартов. Правда, лбом-то я не собирался уточнять. Как-то иначе думал…

Дмитрий Дорожков