вверх
Сегодня: 28.03.24
14.png

Журналы

Коба Шемазашвили Про Родину-Грузию, архитектуру, вино и боулинг

 

 

 

Жена, двое детей, самому 33 – так было, когда Коба Шемазашвили отправился из Грузии в Иркутск. Поехал один, пригласили по специальности – архитектор, художник, краснодеревщик, думал, что на два–три года – заработать и вернуться. Это была середина 1995 года. Зажиточные иркутяне стали задумываться о собственных домах–коттеджах, специалисты были в дефиците. А у Кобы и представление о проживании в собственном поместье, и опыт работы архитектором-дизайнером, и высшее образование – всё уже имелось. Не без гордости вспоминает, что даже мебель своими руками он создавал, и за неё хорошо платили: как-то за два шкафа–витрины и десао – буфет такой – ему однажды заплатили столько, сколько стоила трехкомнатная квартира, но это однажды. А потому Коба, выбирая между Грецией и Россией, решил поехать в Иркутск – посмотреть Сибирь. И работу здесь предлагали по профилю.

 

Встречу со мной Коба Шемазашвили назначил в своём офисе в одном из престижных районов Иркутска, в современном новом здании. Сегодня Коба Шемазашвили – генеральный директор архитектурно-строительно-дизайнерского акционерного общества.

 

Для успешной работы человек должен организовывать себе такие условия, при которых думать, создавать наиболее комфортно – ведь то, чем он занимается, это, несомненно, творчество. Поэтому Шемазашвили перевёз свой офис со слишком занятой, постаревшей улицы Карла Маркса в недавно отстроенный район. Когда заходишь в офис, будто легче становится дышать – вокруг необычно светло: в просторном светлом помещении выставлено двадцать рабочих мест – белый стол, красный стул и персональный компьютер (пожалуй, только в этом случае выбран банальный черный цвет), акцент на окнах – жалюзи с оранжевыми вставками. Коба Шемазашвили говорит, что это его принципиальное решение: не делить сотрудников на кабинеты – меньше секретов, сплетен, больше открытости, и, что важно в творческой работе, идёт обсуждение, коллективная доработка появившихся идей.

 

Дверь в кабинет шефа прямо в общем едином кабинете для всех сотрудников, как таковой разделяющей приёмной нет. Кабинет Шемазашвили также выдержан в светлых тонах. Он говорит о том, что его часто называют дизайнером, он же поправляет, что он архитектор, а дизайн – это часть архитектуры. И наиболее интересно работать, когда создаешь архитектуру с учетом дизайна.

 

Так Коба Шемазашвили, как сам говорит, «до ниточки» проектировал, строил, обустраивал одну из достопримечательностей Саянска – гостиничный комплекс «Ермак». Его позвали прокомментировать нанесённый на бумагу проект, он его раскритиковал, интеллигентно заявив, что это подход советских времён, его в ответ попросили предложить свой – «не советский» эскиз. Шемазашвили предложил два варианта, его самоуверенность сначала несколько возмутила заказчиков, они собрали специальную комиссию и, прежде чем одобрить эскиз Шемазашвили, изучили трудовую деятельность архитектора по строительным местам Иркутска.

 

Если говорить о том, что уже сдано под ключ: Коба Шемазашвили выполнил дизайн офисного помещения телекомпании «АИСТ», проектировал жилой комплекс «Дольче Вита», участвовал в проектировании гостиницы «Маяк» в Листвянке. И это не считая многочисленных заказов частных лиц и административных зданий в области.

 

Работы в Саянске продолжались два долгих сложных года, подытоживает Коба. Это был социальный проект, в строительстве были задействованы жители Саянска, и многие осваивали для себя новые профессии – кто-то впервые возводил стены, кто-то впервые проводил электрику. Шемазашвили – проектировщик, генподрядчик современного строения в Саянске – ещё и дизайнер: сам выбирал испанскую мебель, посуду в Испании и расставлял всё по местам. Результат, кстати, можно увидеть в Интернете – Саянск новым зданием, похоже, гордится.

 

И если ты собираешься реализовываться в архитектуре и дизайне, говорит Коба, надо всё время работать над собой. Так, если будущий объект медицинский, хорошо бы стать чуть-чуть медиком, изучить все необходимые специфические требования, если банк – надо браться за банковское дело, а если гостиница – погружаться в гостиничный бизнес.

 

С заказчиком сначала надо подружиться, делится Коба, выслушать. А затем только демонстрировать свой профессионализм, показывая, что лестница может быть только в этом углу, конкретно здесь перегородку лучше не делать, а вот аквариум надо поменять местами с зеркалом.

Для того чтобы рисовать, Шемазашвили особых условий не надо, он может делать наброски прямо во время совещания или беседы с заказчиком. Его рабочий стол напоминает огромный белый ватман, на котором нет ни компьютера, ни создающих имидж настольных принадлежностей.

 

Сейчас по проекту Кобы Шемазашвили ведутся работы в Братске, где достраивается оздоровительный комплекс, в Иркутске на перекрестке Пионерского и Богдана Хмельницкого строится административное здание с двухуровневой подземной автостоянкой, завершён первый этап строительства четырехзвёздочного туркомплекса в Байкальске. На будущее – ведутся переговоры о совместном строительстве с южно-корейской компанией.

 

Говоря об архитектуре и строительстве в Иркутске, как-то некрасиво обходить стороной 130-й квартал. Так вот, к созданию 130-квартала Кобу не привлекали. Ничего особо хорошего сказать о деревянных постройках он не может, но заявляет, что и критиковать не будет. Он говорит о другом: в центре Иркутска наконец-то появилось место, где можно встречаться, общаться, и одного такого места, естественно, мало, нужно создавать ещё!

 

Два–три года, на которые приехал Коба в Сибирь, давно прошли, его семья тоже давно уже в Иркутске. Говорит, какого-то национального притеснения на себе никогда не чувствовал, жёстких политических споров среди знакомых тоже не случалось. Был небольшой инцидент в политическом 2008 году. В офис к Кобе неожиданно пришли с проверкой, вели себя невежливо и на вопрос «Что нужно?» запросили учредительные документы, бухгалтерскую отчётность к определённой дате. А в итоге – больше не появились. События 2008-го Коба называет «кощунством» и особо не комментирует. Слыша вопросы о политике, он как бы невзначай переводит разговор на предыдущую тему, вспоминая что-то интересное. Единственное, что удалось выпытать, так это его оценку событий с точки зрения архитектора: «Саакашвили ругают, если хотят – пусть ругают. Но во время его управления в Грузии были восстановлены исторические города, и благодаря этому Грузия может рассматриваться в качестве туристической страны, где всегда и везде – будь то супердорогой ресторан или кафе на трассе – одинаково вкусно накормят, а в споре между грузином и русским от правоохранительных органов больше достанется негостеприимному грузину». Когда в последний раз летал в Грузию, вспоминает Коба, в самолете на родину летели он да ещё один, все остальные были русские, а на улицах родной Грузии гуляли люди чуть ли не со всего мира, слышна была американская, немецкая речь...

 

Итак, в последний раз в Грузии Коба Шемазашвили был два года назад. Близкий ему человек, сейчас владелец имения князей Чавчавадзе, позвал, чтобы начать восстановление поместья. Да, когда-то его пригласили работать в Иркутск, а теперь наоборот – зовут работать в Грузию. В мае уже нового года состоится официальное открытие этого винодельческого поместья – Шато Зегаани, мировое название Chateau Zegaani, построенного в 1820 г., но восстановленного уже в наше время по эскизам Кобы. Эскиз Кобы – это бренд, фирменный опознавательный знак Шато Зегаани. Эскиз стал этикеткой вина и бланком на официальной страничке Интернет винодельческого завода.

 

Историю Шато Зегаани Коба помнит, как стихотворение из детства, ведь, как уже говорилось выше, без досконального знания вопроса – непрофессионально заниматься творчеством. Винодельческое поместье, рассказывает Коба, было построено Александром Чавчавадзе – отцом жены, то есть тестем, Александра Грибоедова, русского поэта, драматурга, дипломата. В советские времена уникальная архитектура замка была нарушена пристройками, внутренняя отделка отражала настоящее обыденное время. По фотографиям с официального сайта Шато Зегаани можно проследить историю восстановления поместья и увидеть эскиз архитектора в виде реального замка. И в этом уникальном замке создают уникальное грузинское замковое вино. Дорогое даже для самой Грузии, цены элитных сортов достигают 200–300 долларов за одну бутылку вина. Каждый плод на итальянском оборудовании давится лишь наполовину, применяется та же методика, что при топтании плодов ногами: косточки должны оставаться целыми и участвовать в брожении. Бродит замковое вино в глиняных двухтонных кувшинах, питаясь энергией земли. Разливают элитное вино в бутылки, которые закупают в Германии, каждая весом по полутора килограммов. Розлив вина полностью автоматизирован: машина моет, сушит, дезинфицирует, выкачивает лишний воздух –создаёт вакуум – и в завершении закупоривает бутылку с вином. Вино по бутылкам разливается в стеклянном кубе, таким образом, нет необходимости заявлять о запрете для любопытных посетителей, наоборот – за этим процессом можно наблюдать!

 

Так уж повелось, что Грузия в любой беседе невольно и непременно ассоциируется с грузинским вином, а его названия – Хванчкара, Киндзмараули, Саперави – любители вина обычно произносят, несмотря на сложность слов, без запинок, на одном дыхании. А после 2008-го – ностальгируют, как по незабываемому прошлому. Хотя сегодня у любителей грузинского вина есть возможность сравнить – а сейчас оно какое? Такое же?.. В Россию после перерыва длиной в пять лет возобновлены поставки вина из Грузии. Ведь Грузия – родина вина. Это англичане, проводя сложнейшие лабораторные исследования ДНК, доказали, что 7000 лет назад грузины уже делали вино! Тогда Грузия называлась Колхидой, а греки-аргонавты украли золотое руно и Медею…

 

Грузинская этническая идентичность такова: вот семья – вот виноградник. Коба Шемазашвили, из-за ранней смерти отца, с детства был приучен к труду в домашнем саду. После дождя виноградники необходимо было опрыскивать смесью из медного купороса с известью, каждый раз это 200 литров смеси, после чего мозоли были и на руках, и на плечах от емкости за спиной. Качественный урожай – это возможность заработать, вернее, продать. Начать сбор винограда на продажу, вспоминает Коба, можно было только по решению комиссии, которая выезжала на место. Решение – это справка в двух экземплярах с указанием сорта и погоды в день сбора, а собирать желательно было в пекло. После сдачи урожая на завод – исследование в лаборатории на сахарность.

 

У каждой семьи в зависимости от наследства или собственных усилий мог быть свой уникальный сорт винограда. Во времена СССР в разное время от разных руководителей Советского Союза поступали указы «Вырубать виноградники!», или «Сеять кукурузу!», или «Запретить делать виноградную водку, чачу!». Ну разве можно Грузии запретить делать чачу?! Правда, после эмбарго, комментирует Коба, когда заводы в 2007–08 годах перестали скупать народный виноград и вместо винограда было выгоднее выращивать кукурузу, теперь заново развивается культура уникальности сортов: минимальное количество плодов, но зато изумительный вкус будущего вина.

 

Своё, домашнее, вино в Грузии выжимают из ягод винограда ногами и для брожения – как, впрочем, и хранения – заливают в кувшины, которые бывают и в 50 литров, и в тонну. Как вспоминает из детства Коба, для тщательной промывки кувшина можно и даже нужно было попасть внутрь кувшина. Полный кувшин закапывали в землю так, чтобы горловина находилась ниже 20–30 см уровня земли, и желательно под деревом айвы – считается, что под его прикрытием вино защищено от вредителей.

 

Обычно вино делится на белое и красное, однако в винодельческой Грузии, рассказывает Шемазашвили, всё не так! Белое вино ведь делают из белого винограда, а если виноград чёрный? То в этом случае вино будет каким? Правильно, чёрным! Грузины предпочитают белое сухое вино чёрному, продолжает Коба. От него к окончанию грузинского праздника, который длится обычно до утра, самочувствие лучше. Чёрное, более сладкое, сразу бежит по набухающим венам, и досидеть с достоинством до конца праздника сложнее. Кстати, вино к празднику, если необходима транспортировка, в Грузии принято доставлять на место минимум за неделю. Вино от дороги болеет, его называют бешеным.

 

В Иркутск Коба приехал со своими знаниями архитектуры и дизайна, которые он совершенствует и продаёт, а в Иркутске научился играть в боулинг. В 2004 г. вместе с Леонидом Усовым создал Федерацию спортивного боулинга Иркутской области и четыре года был президентом Федерации. Почему-то в Грузии боулинг не культивируют. А ведь успешный человек и спорт – это тоже идентичность, и уже не этническая, а межнациональная. Коба Шемазашвили проектировал развлекательный клуб «Акула», который часто называют боулинг-центром, и так увлёкся изучением вопроса, что сам заиграл, причем всерьёз. В доказательство – медаль, серебряная и не местного уровня, а с чемпионата России 2013 года. Коба так самоотверженно играл и переживал за свою команду, что на церемонии награждения с удивлением для себя узнал, что стал вторым в личном зачёте по набранным очкам.

 

Боулинг – это тот спорт, говорит Коба, которым можно начать заниматься в любом возрасте, хоть ребенку, хоть старику. Он сравнивает его с тяжелой атлетикой – за игру в общей сложности можно поднять и переложить в виде шаров несколько сотен килограммов, а то и всю тонну. А чтобы хорошо играть, тренироваться надо минимум дважды в неделю и минимум часа по два. Когда его команда только создавалась, он сам придумал дизайн формы – на майках изображение кегли, а на кегле читается название команды – «Боржоми». Боржоми – это город, в котором он родился.

 

Сегодня Грузия для Кобы – это воспоминание, но он ничего не исключает… И если поначалу, когда его семья только переехала в Иркутск, в доме запрещено было говорить на грузинском, то сейчас наоборот – между собой не принято говорить на русском, чтобы не забыть и не разорвать связь с прошлым, связь с родиной. Хотя Иркутск он тоже уже полюбил. А как, говорит, можно создавать что-то и при этом не любить?

 

 

Наталья Лидэ

Добавить комментарий

Защитный код
Обновить

СТИЛЬ ИЗЛОЖЕНИЯ В ВАШЕМ ЖУРНАЛЕ ОЧЕНЬ ПРОСТОЙ И ДОСТУПНЫЙ, И ЭТО ПОДКУПАЕТ, ТАК ЖЕ КАК И ВАША АВТОРСКАЯ НЕПОСРЕДСТВЕННОСТЬ. А ВОТ ИЛЛЮСТРАЦИЙ МНОГОВАТО, Я ХОТЕЛ БЫ ПОЛУЧАТЬ ПОБОЛЬШЕ ИНФОРМАЦИИ ОТ ЗНАКОВЫХ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫХ Я ЗНАЮ. ВЕДЬ ИНОЙ РАЗ НА ОСНОВЕ ЭТИХ МАТЕРИАЛОВ Я ВНОШУ ОПРЕДЕЛЕННЫЕ КОРРЕКТИВЫ В СВОЮ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ. НО, КАК ГОВОРИТСЯ, НА ВКУС И ЦВЕТ ТОВАРИЩА НЕТ. КОМУ-ТО ИНТЕРЕСНО И КАРТИНКИ РАЗГЛЯДЫВАТЬ.

 

Валерий Лукин, уполномоченный по правам человека в Иркутской области