Человек – это звучит созидательно!

Подробности: Создано: 10.08.2022 12:25; Просмотров: 13961

Наш разговор с юбиляром, почетным гражданином Иркутска, председателем Совета ректоров Иркутской области, президентом и исполняющим обязанности ректора ИрГУПС Андреем Хоменко мы начали с шутки. Потому как известно, что у Андрея Павловича отменное чувство юмора, и это точнее характеризует его, чем пафосные разговоры о наградах, регалиях и достижениях.

Андрей Павлович, как оцениваете свой возраст? Как к нему относитесь? 70 лет – это для вас поздняя молодость или ранняя зрелость?

- Мне легко ответить на этот вопрос… На днях я принимал активнейшее участие в проведении дня молодежи и органично себя чувствовал в окружении молодых людей. Не хочу приводить классику: «Слухи о моей старости слишком преувеличены». Это ранняя зрелость. Потому что опыт, который я приобрел, на меня не давит, а просто помогает где-то в лабиринтах жизни принимать правильные решения. Мне повезло, что вокруг меня всегда были хорошие учителя. Всегда! И я старался быть у них прилежным учеником.

А кого из тех, кто сыграл значительную роль в вашем становлении, можете выделить?

- Да многих! В самых разных обстоятельствах, включая службу в армии. А после армии я закончил математический факультет, и конечно, не могу не назвать Вагинака Арутюновича Цатуряна, который был ректором и в то же время заведовал кафедрой математического анализа. Это человек очень мудрый и – эмоциональный. А польза эмоциональности в том, что ты можешь с достаточно большим количеством людей общаться и находить точки соприкосновения. Разумеется, ещё мой научный руководитель, профессор Пахомов Михаил Прокопьевич. Глыба в науке!

Это Галимов Ильхам Исламович, заслуженный деятель науки и техники. В то время, когда я учился, он в аспирантуре заведовал кафедрой, был моим микрошефом. Далее стал ректором университета, а сейчас уже 12 лет президент Омского государственного университета путей сообщения. Этот тот университет, который был для меня в железнодорожной отрасли стартовой площадкой. Я там заканчивал аспирантуру, защищал кандидатскую и докторскую диссертации. И в 1985 году меня оттуда, из альма-матер направили на два года в молодой институт железнодорожного транспорта в Иркутске, и здесь командировка моя немножко задержалась на 37 лет (смеется).

На Иркутской земле я считаю своим учителем Комарова Геннадия Павловича, начальника ВСЖД, который был вдохновителем второго рождения Иркутского железнодорожного вуза. Сурков Леонид Петрович, который в 90-е годы 14 лет был ректором. Можно называть много имен, но боюсь, что не хватит газетных полос (смеется). Сложно самому добиться каких-то результатов без опыта старшего поколения и без умения этот опыт применить для решения конкретных задач.

Многие отмечают вашу способность сохранять позитивный, конструктивный настрой даже в сложных ситуациях. Это по какой линии вам передалось? Кто ваши родители?

- Отец долго был рыбаком и практически спас от голода нашу большую семью, а я, чтобы вы понимали, десятый ребенок. Однажды, в 1985 году, мне задали такой вопрос – кто твои родители? – и он был с подвохом, связан с тем, что меня неожиданно для некоторых избрали старшим преподавателем. Я, не задумываясь, ответил тогда: «Отец – заместитель министра рыбной промышленности!». Мне сказали: «Ну, понятно!». А что понятно, спрашиваю? Конечно, ответили, замминистра с запада прислал сыночка в Иркутск, чтобы он тут карьеру сделал! (смеется) Чего только люди не придумают!

Так вот и я, и родители мои из деревни. Они не были грамотными, но они были мудрыми. Мама, Елена Корнеевна, в школе не училась, но в семье ее называли министром иностранных дел, она умела ходить «между струйками», сглаживая острые углы, и принимать решения, которые устраивали всех! Вот это дипломатия! А отец – первый мой учитель. У него образования четыре класса, и мы часто говорим, что у папы друзья от анархистов до министров. Первые руководители области и района постоянно гостили у Павла Филипповича, какая-то притягательная сила была в нем, харизма! Отец общался на любую тему. Он участник войны, два ранения, две похоронки на него приходило! А он выжил, он вернулся! И когда старшее поколение разговаривало, мы, младшие, присутствуя, конечно все это впитывали и учились. Я никогда не слышал резких выражений о том, что кого-то надо уволить или наказать. И когда мне в работе с людьми приходилось принимать сложные решения, я думал, а как бы поступили те деды в моей деревне? Как оценили бы мои шаги? Сколько бы ни было у меня курсов повышения квалификации, лучшие были там, в моей Петровке, в Северо-Казахстанской области.

Можете продолжить известный тезис: «Человек, это звучит…». Вот, по-вашему, человек, это звучит как?

- Это зависит от каждой личности. Я, например, в своем возрасте ранней зрелости молодым ректорам и молодым лидерам в правительстве говорю: «Чтобы жизнь состоялась, ты в первую очередь не думай об орденах и медалях. Не думай, как устроить шоу, чтобы тебя заметили. Ты можешь быть скромным, но своими делами ты должен шлейф созидания за собой оставлять. Шлейф сам загорится яркой звездой. И тебя заметят!». Тогда можно говорить о человеке с большой буквы, когда у тебя нет чужого горя. Когда любой для тебя – личность, а не часть толпы. Когда вначале ищешь правильное решение, а уже потом – виноватых. В 90-е меня много раз посещала мысль о том, как жить дальше, ничего нет, знакомых еще нет, мы уже были здесь. Нас четверо, плюс приехали два племянника. И вдруг приходит перевод на тысячу рублей – а тысяча по тем временам это существенно – от товарища из Казахстана! Он узнал, что я в Сибири, а это в представлении многих было все равно, что в ссылке. И он нас поддержал! А через какое-то время я начал искать этого человека, и оказалось, что он в Германии, ему предстоит дорогая операция. Я нашел возможность помочь ему. И до сих пор благодарен: он нам помог и у нас все получилось!

А то, что не получилось, помните?

- На самом деле, при всей своей эмоциональности, я очень щепетильно обдумываю решения, чтобы не допускать грубейших ошибок. Хотя судить другим, безусловно, что и где я допускал. Были серьезнейшие потрясения, особенно после окончания строительства университета. Я не один принимал, а вместе с начальником дороги, важные решения. Простой пример, мы понимали, что если мы к октябрю 2003 года не сдадим корпус нового здания вуза… Мы под одной крышей были, министерство путей сообщения, дорога и мы, институт железнодорожного транспорта. У нас был один учредитель и деньги как бы в одном котле. Если с 2003 года создается РЖД, мы уходим в министерство транспорта, а это разные стороны. Государственных программ тогда не было. Мы понимали, что, если мы сейчас в последний вагон не прыгнем, второе дыхание не дадим, нового корпуса нам не видать! Конечно, в этом приняли огромное участие тогдашние начальники ВСЖД: они здорово помогли. Когда в 2003 году предупреждали, что у нас лимита нет, а мне как молодому ректору с лимита начинать было нельзя: я понимал, что если не сегодня, то – никогда. И кое-где с опережением работали. Но после сдачи объекта и разрезания ленточки возникли некоторые вопросы по тому, как мы это оформили, провели – докумептальная часть в таком деле крайне важна. И вот я появился в Москве, а мне говорят: «Ты что сделал? Так нельзя!». А мы же не своровали, не спрятали – всё стоит! Ругали, в общем.

Правда, всё равно потом мы с Александром Ивановичем Касьяновым нашли правильные, «в рамках буквы», решения, и в конце концов всё встало на свои места. Но окружающим – и на работе, и в семье – непонятно было, почему Хоменко тогда на 4 месяца разучился улыбаться.

Что вам нравится и не нравится в людях?

- Не люблю, когда ты приходишь к кому-то, а тебе говорят: «Вот если бы ты пришел вчера, я бы решил, а сегодня уже поздно!». Просто человек не хочет решать. Или, когда в сложной ситуации ищут виноватых. Надо не виновных искать, а правильные решения. Нашел, вышел из форс-мажорной ситуации, можно идти ордена раздавать или наказания. Это потом. А то в панике люди очень часто не думают, как выйти из положения, а боятся, как бы их не обвинили. Вот в этом беда. В книжках надо писать, что, ребята, ищите вначале правильные решения! Никто из нас не застрахован от форс-мажорных обстоятельств. Они порой даже объективно возникают, независимо от тебя.

В таком же формате и с молодежью стараюсь общаться, то есть не сторонник говорить, что вы неправильно делаете, а надо делать так. У меня позиция другая: вначале обсудить, как они хотели бы, и предложить свои варианты, это более результативно. Потому что сейчас молодежь варится в таких плотных, насыщенных информационных потоках! Просто затрудняется фильтровать, чтобы выделить для себя изюминку, зерно, главное. В этом, я считаю, надо просто помогать им, не заставлять, не критиковать, а именно помогать.

Железнодорожный вуз, который вы возглавляете много лет, считается едва ли не образцовым, причем не только среди ведомственных вузов. Или… Это всё неправда и у вас столько проблем, что и говорить нет смысла?

- (улыбается) У нас особенный вуз в том, что мы готовим большинство специалистов связанных с движением поездов, а это значит, воспитываем специалистов с величайшей мерой ответственности. Мы все время готовим студентов к экстремальной ситуации. Что бы ни произошло, ты должен быть готов к этому. У нас есть мини центр управления перевозками. Все тренажеры современные, технологии информационные. При этом мы обучаем так чтобы, если отключат систему, специалист управления процессами умел вести диспетчера, взяв авторучку, линейку и самостоятельно делая график движения. Мы первыми в регионе открыли специальность «Информационная безопасность». В мирное время спрашивали: что, зачем, от кого спасать? Какая такая безопасность? А сейчас, когда университет стал подвергаться информационным атакам, нам помогает их нейтрализовать, в том числе, и наш выпускник, который отвечает за информационную безопасность в крупной московской фирме. И это достаточно яркий пример, ведь у него в мозгах безопасность не на последнем месте и он, видимо, вспомнил, кто ему это закладывал.

А на вашей нервной системе это сказывается, что постоянно нужно быть в тонусе и ждать чего-то?

- Только расслабься и всё! Мне неоднократно говорили, вот Ковалев Валерий Иванович, Царствие Небесное, был первым замминистра путей сообщения, а потом стал ректором Санкт-Петербургского университета, спрашивал: «Зачем тебе, доктору, профессору еще три доктора рядом?». А я отвечал: «Я сам себя держу в тонусе!». С одной стороны, понимаю: если я ставлю им задачу, то за ними не надо следить, они мне принесут готовое решение и может даже внесут своё. Я не считаю, что руководитель – это глубокий специалист во всех вопросах, не может быть. Но уметь системно принять решение, когда тебе узкие специалисты говорят, ты должен. И, когда рядом сидят доктора экономических, технических и политических наук, каждый день говорят тебе мысли вслух, эти мысли с учетом условий трансформируются, тогда тебе легче принять решение. Глубже понимание вопроса.

Надо держать себя в тонусе?

- Именно. А второе – не надо себя жалеть. У нашего организма большие внутренние резервы, это я проверил практически. Иногда кажется, что всё: я сейчас упаду. Но самолет приземляется, а тебе ставят актуальную задачу, и нужно быстро в машину, причем никто тебя не везет – руль дали, и вперед в атаку! Сутки еще на ногах, к следующему вечеру только разрешают лечь поспать… В общем, как только начинаешь жалеть себя, начинаешь болеть, начинаешь неправильно принимать решения и вся молодость прошла.

Вы себя не жалеете, получается?

- Не жалею себя, чтобы быть здоровым!

О чём вы мечтали в юности? Наверняка же не о ректорстве, не о должностях. Что вами двигало всю жизнь, мотивировало?

- Недавно подумал: если бы меня вернули на исходные позиции, я бы ничего не поменял. Я просто рано понял, что надо на том месте, где ты находишься, правильно и профессионально делать всё, что тебе поручили, что должен. Поэтому я продвигался по жизни, добросовестно выполняя задачи высокого уровня, которые на меня возлагались. И скажу, что частенько задачи ставились выше головы. Говорят, выше головы прыгнуть нельзя, но приходилось прыгать и выше!

Так случилось, что после армии я работал в математической школе, директор была в отпуске, надо было месяц ждать, я ушел ГПТУ, а там мне замдиректора почему-то кличку дала «молодой профессор», хотя слово «профессор» было мне еще непонятно. Это первый звоночек. А второй звоночек, когда меня пригласили на кафедру математического анализа. Там заведующий ГорОНО Юдин со мной беседует: «Ты у нас в резерве, сейчас тебя директором школы ставим…А кем ты идешь?», я говорю: «Кем, ассистентом». А там всего-то 125 рублей было. Он говорит: «Ты что? Вот директором зарплата 300 рублей сразу! Ну, конечно, если ты хочешь стать ректором, тогда надо идти ассистентом». А для меня тогда «ректор» это что-то недосягаемое было. Это сейчас студенты могут ко мне подойти, я побеседую с ними. А тогда ректор – это почти небожитель. Но фразы-звоночки помню, ведь и профессором стал, и ректором. Но задачи такой у меня не было. Я просто делала на каждом уровне свое дело. Меня осенью избирают заведующим кафедрой, а в 1988 году уже назначают проректором. Я в 35 лет стал проректором. В нынешнем году 25 июня 20 лет как контракт был подписан на ректора. 14 лет был проректором и 30 лет был заведующим кафедрой параллельно. Такие у меня нынче юбилеи.

Знаю людей, которые убеждены, что без вас возрождение железнодорожного вуза в Иркутске не было бы столь ярким, убедительным…

- Все получилось благодаря слаженности коллектива, один бы я не справился. Очень помог тот опыт, который я приобрел во время строительства первой очереди нашего университета, работая с тогдашним ректором Леонидом Петровичем Сурковым. Я рад, что нам удалось создать региональный университет современного уровня, с достаточно сильными научными школами. Мы – единственный транспортный университет в стране, у которого филиал за рубежом, в Улан-Баторе. На коллегиях в Министерстве это неоднократно отмечалось, подчеркивалось, что с нас надо брать пример. Я счастлив иметь отношение к тому, что в ИрГУПС создалась современная материальная база для проведения физкультурно-оздоровительных мероприятий – бассейн «Изумруд», единственный в городе в учебных заведениях. Роща «Звездочка» стала центром культуры и отдыха в Свердловском районе. Мы четко сформировали идеологию непрерывной подготовки кадров для транспорта – как стратегически важной отрасли – через среднее и высшее образование. Присоединили к нам сибирский колледж транспортного строительства, имеем в своей структуре медицинский колледж, где готовим специалистов-медиков для работы на железной дороге. Теперь в Иркутске есть отраслевые лицей, техникум, вуз и аспирантура. Прекрасная база. Создали функционально эффективно настроенную систему межрегионального университета: у нас крупный филиал в Красноярске, в Улан-Удэ и в Чите очень мощные институты. Все мы учимся по одним учебным планам, у нас единая система управления, разработанная здесь, у нас. В 2020 году министр транспорта и генеральный директор ОАО РЖД подписали соглашение по взаимодействию, и сейчас планомерно реализуются мероприятия взаимной поддержки. Мне посчастливилось, по сути, формировать вместе с коллективом вот эту единую систему подготовки специалистов для БАМа и Транссиба.

Почётный гражданин Иркутска… Что это для вас значит?

- Не обязательно быть иркутянином по рождению, но раз ты здесь, ты обязан вложить всё, всего себя. Это не просто бить себя в грудь: дескать, я почётный. Ну ладно, можно быть почётным. Так ты и по нечетным тоже успевай! (смеется) Словом, я горд тем, что мне дали это звание, и понимаю: оно накладывает на меня особую ответственность!

Андрей Павлович, ну, а мечта у вас есть? Ведь признак молодого человека-то – умение мечтать…

- Не знаю, как там будет завтра, но моя мечта сейчас – цивилизованно передать в надежные руки управление университетом, сохранив и преумножив традиции. Да-да! Я сторонник того, что таким коллективом, как наш, должны управлять традиции, а не отдельные личности. И мне хочется, чтобы, образно говоря, оркестр, который сложился на уровне ректората, деканата, кафедр, продолжал играть. А ректор всего лишь дирижер. Кстати, на сегодня у нас самый молодой в стране ректорат, а это значит, что его потенциал ещё далеко не исчерпан.