Одна голодная ночь...

Подробности

Создано: 26.12.2022 00:10

Просмотров: 7883

 

 

Тут такое дело, братцы… Решили мы взять в журнал стихи. Нет, мы понимаем, что дело нешуточное. Поэтов сейчас столько, что… Больше разве что специалистов по геополитике. Да и те часто называют себя поэтами и откровенную дребедень несут. Смайл. Но стихи Дины Фиалковской решили взять.

Во-первых, это воспоминания и, если вы скажете, мол, что тут удивительного, ведь практически все стихи воспоминания о чём-нибудь, так мы вам ответим, что это воспоминания о былых и ставших уже легендарными годах в нашей стране. А это, сами понимаете, наш формат. Наш форматец, если выражаться в интонациях лихих и разнузданных 90-х.

Во-вторых, автор насытил своё произведение (поэму?) таким количеством эпиграфов, предваряющих каждую часть, что у нас не осталось аргументов отрицать основательность подхода к работе над поэмой (произведением?) и, следовательно, манкировать своей – во многом святой – обязанностью помогать коллегам-творцам. Поэтам в первую очередь. Мы сами в душе, знаете ли, поэты – в некотором смысле. Во всяком случае можем писать иногда в рифму и на высокой эмоциональной ноте.

Ну а в-третьих, стихи-то у Дины хорошие оказались. Вы почитайте. Для своего жанра, для своей темы. Хорошие. Мы публикуем на сайте отрывок, а начало и продолжение вы можете прочитать в новогоднем номере журнала «Иркутские кулуары», который выйдет из печати после 20 декабря. 

 

---------------------------------------------------------------------------------------------------

 

Восьмидесятые. Про_питание

 

Будь подобен скале: волны беспрестанно разбиваются о неё, 

она же стоит недвижимо, и вокруг неё стихают взволнованные воды.

Марк Аврелий

 

Святой Продукт! Как были редки

В провинциальных городах

Сыры, колбасы и конфетки…

По вечерам в очередях

Народ стоял за синей птицей

(которой ни летать, ни петь – 

в кастрюле два часа кипеть,

чтоб к ночи, наконец, свариться).

 

Толпа несытых и недобрых,

Одетых в серое людей,

Сплочённая до хруста в рёбрах 

Одним желаньем – поскорей 

Свои талоны отоварить,

Не проявляла снисхожденья

К тому, кто местом пренебрёг:

Чуть отвлекись – начнут мытарить.

Ты только вышел за порог

Размять тугую папироску,

По волосам пройтись расчёской

(прошло буквально пять минут!),

Вернулся – а тебя не ждут.

У всех в глазах недоуменье…

«Да разве вы стояли тут?»

 

У вожделенного прилавка

Всегда была большая давка –

И если ты интеллигент,

Приветлив и одет неброско –

Тебя сожрут в один момент.

Как сохранить в такой толкучке

Доброжелательный настрой?

Того гляди, дойдёшь до ручки

И заорёшь: – Да сам… такой!

Начнёшь ругаться неумело

И слышишь, как внутри просело…

 

От бессердечья сердце стынет:

Не дремлют тётушки-гусыни

И беспрестанно норовят

(скроив отчаянные лица) 

То красным глазом покоситься,

То едким словом ущипнуть,

Или в очки тебе чихнуть…

«Мужчина, вы здесь не стоИте!»

 

Вот где сгодится стоицизм!

Да не пихайтесь, ради Бога!..

О Марк Аврелий, укрепи!

Ну ничего, ещё немного,

Совсем немного потерпите –

И мы построим коммунизм!

Рука тверда, и верен путь!..

 

Волчком крутилась продавщица,

Как пёс на прОклятой цепи

(не покурить, не помочиться)…

В подсобке грузчик лёг поспать – 

«Чтоб ввек ему не похмелиться!»

– Не занимать! Не пробивать! –

«Нарезать, взвесить, завернуть»…

Листала взглядом вереницу

Неотоваренных людей

И ненависть клубилась в ней –

Да так, что рядом дохли мыши…

 

Что ж, если ты душою кроток,

(не цеховик и не мажор),

Заглохший заводи мотор,

И со своих законных соток

(где четырёх, а где шести)

Сумей собрать и запасти – 

Клади и в погреб и под крышу!

 

Как мы упоминали выше,

Снабженье было не ахти

(как нынче говорят, «не айс»),

Но были и большие плюсы:

Вокруг тебя сплошной фикс-прайс, 

Бесплатно учат, режут флюсы,

Дают работу и жильё,

Про наших планов громадьё

По радио оповещают,

И светлым будущим прельщают…

А слово партии – железно!

 

И не беда, что похудел – 

Тебе к лицу. Тебе полезно.

 

Никто не жил, как захотел – 

Ведь времена не выбирают.

Мак-Кинли, заграничный франт,

Решился обогнуть судьбу

И в праздничное завтра въехать

Пытался на чужом горбу.

Оригинальная потеха!

Где получить подобный грант?

Мы б проводили громким свистом

Самоубийство оптимиста!

 

Задаться целью и по миру

Таких же типов поискать –

Наверно, наберётся рать 

Высокопарных дезертиров,

Которым будто впадлу жить:

Мешают дети, алименты,

Нехватка денег и любви,

Война и прочие «моменты».

Но всё по-прежнему коптить

Они предпочитают небо

И потребляют вдвое хлеба,

Чем те, кто терпит их нытьё.

 

Не по душе тебе житьё?

Хотя бы близких не трави

И не вытягивай им жилы.

Организуй себе изгнанье:

Мотай в тайгу, один живи,

Себя проведай изнутри,

Попробуй, что тебе по силам – 

Ищи грибочки, собери 

Запасы травяного чая;

Закаты изучай, скорбя,

Со вкусом шишку разгрызая;

Выслеживай бурундука,

Чтобы продлить существованье

(своё, а не бурундука)…

 

И помолчи! Молчи, пока

Не отречётся от тебя

Холодный демон отрицанья.

 

И вот тогда твоя гордыня,

Как пена с пива, опадёт. 

И взгляд твой станет прям и ясен:

В мозгу – восход, в душе – полёт.

 

И после леса ты согласен

Попасть…  хоть в тот же огород,

Хоть в тот же грязный магазин:

Предъявишь на ладони номер – 

И будешь счастлив, что не помер!

И будешь рад, что не один!

И пусть вокруг одни гусыни – 

Ты будешь мил и не спесив:

Вольёшься в плотный коллектив

(где – что таить – бывает душно),

И, выбрав тщательно слова,

На тёток рявкнешь добродушно

Не поджимаясь, как невеста,

А улыбаясь в тридцать два –

Как будто скоро споёшь…

 

Нам всем с младенчества известно:

Под солнцем тёпленькое место

Не потолкавшись, не займёшь.

А слаб в коленках – дело скверно:

Ни за понюшку пропадёшь.

Чтоб проживать в России, верно,

Особый надобен талант.

Пусть заграничный провиант

Не ночевал в корзинах наших

И был нелёгок наш удел

(да обойдёт пустая чаша

всех, кто работал и болел) – 

 

Но всё же мы чего-то ели?

Не пропадали без угла?

А стройка – стройка в самом деле

Сверхграндиозная была.

 

(продолжение в журнале «Иркутские кулуары»)