Партия в летаргическом сне

Ни в коей мере не хотели бы заниматься агитацией и пропагандой за ту или иную политическую силу. И уж тем более, не приведи Господь, – против той или иной силы! Мы, конечно, можем долбануть кого-нибудь по политическому темечку, если у той или иной политической головы съедет крыша – окончательно, так сказать, и бесповоротно. Но для нас это не главное. Главное в другом, и мы настаиваем, что публикуем исключительно личные мнения наших авторов, экспертов и просто читателей. Хотите – верьте этим мнениям, хотите – не верьте…

Вот, думаю, напишу я сейчас про КПРФ всё, что об этой партии действительно думаю, и все подумают, что я советскую родину не люблю и всё такое. Надо оправдаться как-то, что ли!
Потому сразу скажу, что являюсь бывшим, скажем так, «эпизодическим» избирателем КПРФ. Я голосовал за КПРФ на думских выборах 1995 года, я голосовал за Геннадия Зюганова в 1996 году (напомню, это когда каждый честный интеллигентный человек просто обязан был голосовать за Ельцина) и в 2000 году (да-да, не за Путина, а за Зюганова). Я голосовал за Сергея Левченко на выборах губернатора Иркутской области, когда – теперь это помнят только старожилы – в России были губернаторские выборы. Короче, наголосовался за коммунистов так, что обвинить им меня не в чем. Да и надо ли?
Почему же перестал? И возлюбил ли власть? Поддался на известное правило «кто не был левым в молодости – тот подлец, кто не стал правым в старости – тот дурак»? Да вовсе нет. Тем более что мы живем в стране, в которой, как убедительно и долго доказывает практика, все наоборот. У нас правых принято поддерживать в молодости, а с годами уходить влево…
КПРФ потеряла в моем лице избирателя потому, что просто надоела. На-до-ела!
Начну с того, что надоел лично Зюганов. Мне всё прекрасно известно о двух его основных исторических заслугах. О первой – перед людьми коммунистических убеждений. И о второй – перед страной. Дедушка Зюг молодец, что когда-то, в начале 90-х (когда он был еще не дедушкой, а дядюшкой) – в период разгула зоологического антикоммунизма и общей немодности левых политических взглядов, он сохранил для людей коммунистических и социалистических убеждений партию, сумев уберечь ее и от Ельцина, и от радикалов-отморозков.
И, конечно, я признаю его безусловную заслугу перед страной в 1996 году, когда, имея все основания оспорить итоги президентских выборов и победу на них Ельцина, он не стал этого делать. И тем самым уберег страну от гражданского конфликта. Конечно, не так уж и не правы, как мне кажется, те, кто утверждают, что Зюганову и не нужна была власть в стране с развалившейся экономикой плюс в ситуации низких цен на нефть. Но факт остается фактом. Если бы Зюганов и КПРФ впряглись тогда за тему фальсификации выборов, неизвестно, до чего дошло бы дело.
На мой-то взгляд, в принципе, двух этих исторических заслуг более чем достаточно для того, чтобы отойти от дел, получить «конный бюст на родине героя», и… уступить дорогу молодым. Однако Геннадий Андреевич не пожелал этого сделать. Верхушка партии этого тоже не пожелала – уж не знаю, в знак благодарности за его безусловные заслуги перед партией или по какой иной причине?
Впрочем, именно несменяемость Зюганова, человека, скажем так, без особой харизмы (или кто-то и с этим будем спорить?), без оригинального политического дарования и идей, а самое главное, проигравшего не одни президентские выборы – то есть явно неуспешного, породила нехорошие сплетни о тайном управлении руководством партии со стороны Кремля. И резон в этих сплетнях, да и самой логической цепочке, налицо: нынешним топ-менеджерам государства «Россия», безусловно, выгодно иметь во главе крупнейшей формально-оппозиционной партии человека с нулевыми президентскими и достаточно ограниченными думскими перспективами. Как там говорили умные? Чтобы обуздать протест, не надо с ним бороться – надо его возглавить!
Хотя не исключаю, что всё это лишь сплетни. Любой мало-мальски обученный политолог сегодня объяснит, что на сегодняшний день КПРФ – это единственная серьезная и до конца не контролируемая властью (привет вам, избиратели ЛДПР, «Справедливой России» и «Правого дела»!) политическая сила. Может быть – теоретически говоря. Однако нам, бывшим избирателям КПРФ, хотелось бы знать ответ еще и на такой вопрос: появится ли когда-нибудь у партии новый лидер? С задатками чего-то такого, что способно привести партию к победе или хотя бы вернуть естественные симпатии людей?
А нам, иркутянам, очень хотелось бы при этом узнать ответ на вопрос: почему партия не может избрать этим лидером нашего – динамичного, как мне кажется, и вполне харизматичного – Сергея Левченко? Неужели непонятно, что с Левченко во главе партия получила бы сразу несколько дополнительных миллионов голосов, которых она не получит, пока длится в ней особый вид политического застоя – «застой якобы оппозиционный»?
Ладно, черт (или бог) с нею, с проблемой лидерства в КПРФ. Не моя проблема. Но все-таки в XXI веке, в эпоху практически необратимой замены политической демократии политическим маркетингом, хотелось бы принюхаться, присмотреться к сроку годности предлагаемых КПРФ политических товаров и услуг? Прежде партию обвиняли в том, что она застряла в советском прошлом. А я бы обвинил ее в том, что она угнездилась в 90-х, словно не заметив, что «повестка дня» изменилась. И изменилась существенно и во многих отношениях в прямо противоположную сторону!
Да-да, это парадокс какой-то. И коммунисты, и их когда-то всесильные спарринг-партнеры – а именно носители светлых капиталистических ценностей, условно именуемые либералами (заметили: я не пользуюсь термином «либерасты»!), – словно не могут отряхнуть прах девяностых с ног. Вместо того чтобы предложить обществу альтернативный Кремлю вариант «обновления», они упорно продолжают толкать лежалый товар советского реваншизма. Товар этот пользовался спросом в 90-е, когда действительно значительная часть населения не имела иного доступа к благам частнокапиталистической экономики, кроме как через картинку в купленных еще в СССР телевизорах. Но сейчас, когда даже в нашем не самом процветающем городе скоро не останется первых этажей, не занятых магазинами, ресторанами, парикмахерскими и прочими «что изволите», имеет ли смысл рассказывать людям о чудесах советской модели менеджмента? Я уж не говорю о том, что абсолютное большинство нынешних пенсионеров, на которых традиционно опирается КПРФ, никогда не получали советских пенсий, то есть на себе не испытали пресловутое «в СССР на пенсию можно было достойно жить» (ключевой месседж КПРФ на протяжении вот уже скоро двух десятков лет). То есть, как мне представляется, руководству партии надо бы искать, и более того – создавать, новый собственный электорат. Иначе как?
Между тем лидеры КПРФ, наоборот, не брезгуют тем, чтобы углубляться все дальше и дальше в прошлое – в поисках символической поддержки. Возможно, злую шутку тут играют рейтинги Сергея Кургиняна в слюнобрызгательных телепередачах про советскую историю, но определенная «ресталинизация» коммунистического имиджа сегодня имеет место быть. Если 15 лет назад разыгрывалась карта «брежневских пенсий», то теперь на коммунистических билбордах можно встретить и лицо Иосифа Виссарионовича, который, видимо, признается сверхактуальным и потому суперуважаемым управленцем в эпоху Интернета, айфонов и объективно растущего желания «хомо сапиенс» если не к свободе волеизъявления, то уж точно – к свободе «жить, как хочу».
Теперь замечу, что ностальгический стиль, эту фетишизацию прошлого, это бесконечное нытье в одном и том же стиле «всё просрали» (извиняюсь!) выставили на ярмарке политических товаров и услуг именно ЛЕВЫЕ. А ведь когда-то левая политическая среда считалась самой продуктивной как раз в смысле новых идей. Левая политическая идеология была идеологией «молодых и дерзких». Левые были ответственны за обновление, за прогресс, за развитие – словом, за будущее как таковое. А тут – на тебе!
Признаюсь, мне сдается, что иногда стены мавзолея дрожат. Это вертится в гробу величайший революционер всех времен и народов, осознавая, в какую консервативную глушилку загнали себя номинальные наследники его «теорий и практик». Мертвый, а не спит. Спят живые – целая политическая партия.

Сергей Шмидт