История течёт через жизнь

Подробности

Создано: 30.11.2024 16:35

Просмотров: 507

Эта тема хотела говорить, её уже невозможно было сдерживать. И она вышла наружу через иркутянку Маргариту Евгеньевну Райхбаум. Её услышала и подхватила Наталья Бенчарова. Получился оригинальный спектакль. А ещё есть путеводитель. На очереди книга и аудиогид.

Спектакль «Яблоки моего детства» придуман без занавеса и кулис. Образы главной героини, родственников и друзей, символы времени передают куклы, созданные Мариной Никитошенко из Питера. Живая фортепианная музыка, стихи и анимация с иллюстрациями Яны и Василия Лисициных, интерактив со зрителем – так выглядит одна из частей проекта «Моё иркутское детство», который реализуется на грант Президентского фонда культурных инициатив.

Автор идеи Наталья Бенчарова назвала это действо спектаклем благодарности и прощения. И выражает признательность всем, кто работал и работает над проектом, Наталье Фогель, Анастасии Шмелёвой. Настя много взаимодействовала с семьёй.

– Всё это вызревало у нас четыре года. Буквально накануне пандемии мы познакомились с обществом «Родословие», тогда и встретились с Маргаритой Евгеньевной Райхбаум. Сложно сказать, за что мы зацепились… Бывают такие ситуации, думаю, многие сталкивались, что не ты идёшь за темой, а она идёт за тобой и требует озвучивания. Ты на что-то натыкаешься, и вдруг оттуда как грибы после дождя появляются всё новые и новые детали, факты, события, и ты понимаешь: там дальше ещё что-то есть, начинаешь интересоваться. Маргарите Евгеньевне 88 лет. И ей хотелось поговорить, точнее даже, выговориться. А мы её слушали и записывали, – рассказывает Наталья Владимировна.

Маргарита Евгеньевна Райхбаум в детстве

В спектакле вспоминают игрушечного мишку, почти ровесника героини. Голосом Маргариты Евгеньевны передаётся его история:  
– Папа подарил мне его на мой первый день рождения, когда мне исполнился один год. Через полтора месяца папы не стало, но я ещё не знала об этом. За долгие годы, что я жила в Рыбинске, Москве, Иркутске, Уфе, опять в Иркутске, многое потеряно. Но Мишка всегда был со мной, и мне кажется, что он сам упаковывался при переездах. Я думаю, что это откуда-то свыше. Он постарел, полысел, но реставрировать его рука не поднимается. Мы часто гуляли с дедом по мосту, рассматривали камни на дне Ангары и ждали поезд, который привезёт ко мне моих папу и маму.
Папу, Евгения Давидовича Райхбаума, поезд так и не привёз, потому что он был арестован в Рыбинске по нелепому навету 26 июля 1937 года и вместе со всем руководством завода, который сейчас называется «Спутник», расстрелян в 1937 году в Москве. Мама, как жена изменника Родины, получила восемь лет лагерей, поэтому дочку их растили дедушка с бабушкой и тётя с дядей.
– В доме у тёти Лены, сестры мамы, всегда было много музыки. Она очень хорошо пела, у неё был прекрасный оперный голос, она училась в Москве, мне кажется, в Гнесинке. Дома устраивались импровизированные концерты, её мать, моя бабушка, Мария Сергеевна играла на рояле, дед Александр Иванович Богданов – на скрипке, а тётка с мужем пели. Дядя Миша любил репертуар Вертинского, тётка исполняла арии из опер и романсы.
У Маргариты Евгеньевны сохранились афиши 1915 года о благотворительных концертах в пользу раненых на фронтах Первой мировой войны в небольшом уральском городке Сатке, где дед работал начальником разъездов Южно-Уральской железной дороги. В этих концертах партию скрипки исполнял дед, партию рояля – бабушка. Из Уфы в Иркутск тётка перевезла два рояля. Сначала они стояли в доме на улице Чкалова, 16, где она жила с мужем и родителями, а в 1944 году рояли переехали с ней в дом на Коммунаров, 10. В войну рояли продали, а потом не стало и самого дома.

Бабушка Маргариты Евгеньевны

Трогательные истории, показанные на экране или рассказанные куклами, вопросы к залу: «А что вам пели на ночь?» или «Кто такой лудильщик?», прочитанные зрителями исторические и фактические справки – так постепенно мы узнаём уникальную и в то же время типичную историю семьи, через которую прошло Время.
Иркутск стал родным домом для этих людей. Здесь жил прадед Маргариты Евгеньевны Яков Райхбаум, купец первой гильдии, он торговал тканями. Его магазин находился там, где сейчас расположен «Сезон», а дом был рядом с синагогой – иркутские евреи старались селиться к ней поближе, чтобы посещать субботние богослужения. Какие же у тех тканей были названия! Мадаполам, креп-жоржет, чесуча, аксамит, атлабас. В семье сохранились кусочки синего бархата, из которого девочкам, когда они были паиньками, шили платья. Рита так и не заслужила своего платья – и это тоже часть детской личной травмы.
Бабушка по линии отца Надежда Васильевна Родионова была родом из Тулуна, её прадед служил ямщиком на Московском тракте. Бабушка с подругами любили ездить в Иркутск, особенно им нравились прогулки в прекрасном Интендантском саду. Здесь и увидел её сын купца первой гильдии Давид Райхбаум. Уже будучи женатым на бабушке, дед поступил в Киевский университет, который окончил в 1913 году. Была возможность остаться там работать, но умная бабушка понимала, что надвигается Первая мировая война, и настояла на том, что семье надо вернуться в родную Сибирь, в Иркутск.

Коллаж для анимации бабушка и дедушка в георгинах

В Иркутске дед стал преподавать в нескольких учебных заведениях и с 1914 года стал директором мужской гимназии Горцейт. А после создания Иркутского университета преподавал там, стал организатором рабфака, его заведующим. Когда из университета выделился медицинский факультет, заведовал там кафедрой физики. Его сын, дядя Маргариты Евгеньевны Яков Райхбаум основал кафедру спектрального анализа ИГУ. Среди его учеников – доктор технических наук, заведующий лабораторией рентгеноспектрального анализа Института прикладной физики ИГУ Виктор Григорьевич Дроков, доктор физико-математических наук, профессор, руководитель Иркутского филиала Института лазерной физики СО РАН Евгений Федорович Мартынович, доктор физико-математических наук, профессор кафедры экспериментальной физики Иркутского госуниверситета Александр Иосифович Непомнящих.
Уже в 12 лет Яков Райхбаум имел склонность у научному системному способу познания окружающего мира. Зрители спектакля могут посмотреть страницу его дневника, где он исследует развитие палочника и на немецком языке подробно описывает свои наблюдения за ним – это просто дневник исследователя. Не ребёнка, а человека, который привык систематизировать видимую картину мира, фиксировать, анализировать, узнавать.
Маргарита Евгеньевна всегда стремилась к красоте, бегала к соседям любоваться георгинами, а в краеведческий музей – смотреть на колибри, пусть и в виде чучела.

– В доме по адресу: Черемховский переулок, дом № 4 наша семья прожила почти 50 лет. Деревянные дома в центе Иркутска строились ещё до революции, нельзя назвать их хоромами или домами богачей. Это было жильё людей среднего достатка, заботившихся о своих семьях. Я, бабушка и дедушка занимали весь первый этаж, у нас было семь комнат. Потолки были высокими, и в большой комнате на Новый год ставили высокую ёлку, сейчас мне кажется, что её высота была четыре метра. Под ёлкой лежало зеркало, его обрамляли облака-вата, и по нему плавали лебеди.
А потом пришла революция, во многие дома в каждую комнату поселили людей, в основном из деревень. И началась эра коммуналок. Содержать эти общежития в порядке никто не собирался, они начали разрушаться. Только в 2021 году дома в Черемховском начали реставрировать.
– Папа моей соседки и подружки Риты Феодосий Алексеевич Шелковников был заядлым шахматистом и заведовал кафедрой математики горного института. С ним связано одно воспоминание о наводнении 1953 года, когда Ангара зимой, в январе, затопила весь наш околоток. Как говорила моя бабушка, Ангара довольно часто преподносила такие сюрпризы, затапливала погреба и подвалы, а ведь там хранились припасы. Во время наводнения в институте началась сессия, но экзамен Феодосий Алексеевич принимал дома. На улице всё залито водой, люди прыгают с кочки на кочку. Тогда ещё не было зимних непромокаемых ботинок или сапог, ходили все в валенках, которые мочить не хотелось, их было сложно просушить. Наш двор ещё с дореволюционных времен был огорожен высоким забором из толстых досок. И вот я помню картину: пришедшие на экзамен ребята ползут на животе по этому забору до крыльца.
После стирки бельё зимой и летом полоскали в Ангаре. Мороз, туман, а закутанные женщины с тазами и вёдрами, полными мокрого белья, идут к прорубям на Ангару. Сушили бельё на улице и замороженное заносили в дом и там досушивали. Как же хорошо пахло это бельё!

В воскресенье тётка брала Риту к себе на улицу Коммунаров. А там вся ребятня на санях съезжала по горке, пересекая улицу Тимирязева, Дзержинского – почти до Карла Маркса. Не было машин, трамваев. И даже под лошадь никто не попадал. Летом на пароходике с лопастями ездили на левый берег Ангары в рощу «Звёздочка», которая существует и поныне. Пароход отходил от того же причала, что и сейчас, и перевозил на противоположный берег. В роще Рита с бабушкой собирали землянику.
Мост через Ангару был мощён деревом. Летом по мосту гнали коров. Трудно сейчас представить себе неторопливо идущих по старому Иркутскому мосту степенных животных. Автомобили проезжали редко. Услышав шум приближающейся машины, со всех сторон бежали мальчишки и кричали: «Грузовик! Грузовик!»
Ох уж этот мост! Он стал трагической страницей в жизни ещё одного родственника Маргариты Евгеньевны – дяди Матвея Яковлевича Райхбаума, который был осужден по делу Миталя, арестован и расстрелян в составе группы проектировщиков Глазковского моста в Иркутске в 1937 года.

– Детей в наших дворах было очень много, все мы были знакомы и дружны. Дома не закрывались, мы много времени проводили на улице, огромными ватагами играли в прятки, благо укрытий было много: многочисленные сараи, сеновалы. На проезжей части улицы лежала пыль, ноги проваливались в неё, а летом мы все бегали босые, даже в дождь. С приходом весны мальчики мастерили ходули, а потом запускали воздушных змеев. Играли в волейбол прямо на проезжей части дороги. Венгер ходил мимо к себе в театр, пинал по мячу ногой, помогая играющим.

В каждом дворе был садик. Обычно он тянулся параллельно дому. Росли там сирень, акация, черемуха и обязательно яблони. Бабушка тоже в посадила в садике четыре сирени и яблоню. Весь сентябрь и позже у хозяев садиков можно было купить гранёный стакан ранеток. А что могло быть вкуснее?
– Одна из моих приятельниц до сих пор говорит, что день без ранеток прожит зря. А если не было ранеток, была еще яблоня-дичка, и мы всю её объедали, а уж если морозцем прихватит – вкуснятина! Имение моих предков со стороны матери, Тутолминых, было рядом с Буниными. Помните «антоновские яблоки»?
Отрывок из рассказа и угощение яблоками – так завершается действие на импровизированной сцене без занавеса.

Растроганная Маргарита Евгеньевна впервые увидела спектакль про себя.
– Я, конечно, благодарна всем за труд, за внимание и терпение, – едва сдерживая слёзы, обратилась она к создателям постановки. – Свои воспоминания я писала прежде всего для себя и для дочери Кати и не думала, что увижу целый спектакль о дорогих и любимых людях.

А зрителям хочется продолжения истории. И =... видеть себя героинями новых. Так и говорили: «А сделаете спектакль по моей жизни?» Что, собственно, для авторов и важно!
– Этот проект действительно получился терапевтическим для нашей героини, – говорит Наталья Бенчарова, – потому что она отдала нам очень многое, что было для неё тяжело. История, которая течёт через неё и жизнь её семьи, прошедшей ХХ век, трагична. Это был перелом эпох. Очень обеспеченная семья – дворянство по линии матери, богатое еврейство по линии отца – сильно пострадала в ХХ веке. В названии спектакля «Яблоки моего детства» яблоки как образ – мы путешествуем от имения Тутолминых, которое было рядом с Буниными в Пензенской губернии и где яблок девять сортов, в Иркутск, где растут только яблоки-дички. И больше нет тех имений и всех этих сортов, богатого разнообразия, нет тканей, которые прадед возил со всего света. Нету и серебра, с которого бабушка Фёкла ела, будучи неграмотной жительницей города Тулуна. При том что часть семьи была очень богатой, а часть – просто работящей. Всё равно все пришли к яблокам-дичкам. И своей постановкой мы бы хотели показать, как можно работать с воспоминаниями наших предков – не только собирая их в книги, но и оформляя в спектакли, путеводители, аудиогиды. Это помогает исцелять сердца и соединять поколения.

Светлана Фомина
Фото автора, Алексея Головщикова, из архива Натальи Бенчаровой, Маргариты Райхбаум