
Иркутск – город литературный, это мы знаем. Немало и поэтов, и писателей. И драматургов, вполне себе успешных, известных. А вот о переводчиках слышно меньше, они вроде как на втором, если не на третьем, плане. Между тем что труднее – написать собственное стихотворение или перевести, скажем, произведение Роберта Фроста? Или, страшно сказать, «замахнуться на Уильяма нашего Шекспира»? Образцы мировой поэзии поддаются не каждому: чтобы создать хороший перевод, недостаточно знать язык оригинала – нужно прежде всего самому быть поэтом. А ещё – быть начитанным, наслушанным, иметь чувство ритма и прочие уникальные качества.
Так вот сегодня, друзья, у нас своего рода премьера: мы представляем творческий продукт такого поэта, а именно – английскую балладу XVII века Queen Eleanor’s Confession в переводе Дины Фиалковской. Её мы знаем давно, поэтому не постеснялись спросить:
- Как это у вас вообще происходит? Был же ведь нормальный лирический поэт, читал стихи про любовь и разлуку, и вдруг...
- Перфекционизм, наверное! – ответила Дина. – Бывает, читаешь, к примеру, «Королеву Элинор» в переводе Самуила Маршака, обращаешься к оригиналу, начинаешь интересоваться Средними веками и обнаруживаешь: кое-что было не так! И францисканский орден в то время ещё не существовал, и некоторые вещи (соперница королевы, например) в тексте просто отсутствуют...
- И что? Хочется сделать невозможное?
- Просыпается хороший такой иркутский – если хотите, даже иркуцццкий – кураж. Может, и мне стоит попробовать!? Тварь я региональная или право имею!? Смогу представить новый достойный образец мировой литературы?
А надо вам сказать, что Дина уже публиковалась в «Иркутских кулуарах», и… сложилась интересная закономерность. Появились на страницах журнала «Песни Матушки Гусыни», и – книжка Фиалковской вышла в финал «Лучшей книги года». Напечатали отрывки из «Одной голодной ночи», и – автор поэмы победил в конкурсе «Литературных резиденций». Словом, хорошая это примета – публиковаться в нашем журнале. Смайл.
Итак, Дина Фиалковская…
Королева больна, безнадёжно больна,
Вот её последний наказ:
Ждёт французских монахов к себе она,
Чтобы встретить свой смертный час.
И король решил, что нужно спешить
(Ведь корабль ещё в пути)
И немедля чин покаянья свершить,
Чтобы душу её спасти.
И сказал он графу: – С тобой вдвоём,
Только солнце коснётся гор,
В облаченье монашеском мы пойдём
Исповедовать Элинор.
– Государь! Я обманом её оскорблю:
Мне тогда не уйти от петли! –
Так ответил встревоженный граф королю,
Поклонившись ему до земли.
– Честью рыцаря и боевым мечом
Я клянусь – ты не будешь убит;
И пока я английским зовусь королём,
Твоей жизни ничто не грозит!
Вот с горящей свечой, вечерней порой,
Когда тени стали длинней,
Две фигуры в чёрном вошли к больной
И смиренно склонились пред ней.
– Вы французы? – спросила у них Элинор. –
Если вы обманщики – что ж:
Вам объявят нынче же приговор
За безбожную вашу ложь.
– Мы французы, мы прибыли издалека,
В нашем сане лгать не к лицу;
Мы хранили обет молчанья, пока
Не пришли к твоему дворцу.
– Так примите рассказ о моих грехах –
Каюсь, совесть моя тяжела...
Вот мой первый проступок: для жениха
Свою девственность не сберегла.
– Помолись, – сказал ей святой отец, –
Будет грех навеки прощён.
– Слава Богу! – ответил второй чернец,
Натянув плотней капюшон.
– Но второй мой грех – он страшней стократ,
Нелегко его отмолить...
Я семь лет в шкатулке хранила яд,
Чтобы Генриха отравить!
– Королева, раскайся, – и замысел твой
Пусть забвением зарастёт...
– Дай-то Боже! – тихо сказал второй,
Утирая холодный пот.
– Но когда Розамунда пришла во дворец,
На шкатулку упал мой взор...
Отшатнулся аббат: – Да простит Творец
Прегрешенья твои, Элинор!
– Посмотрите во двор, – говорит Элинор, –
Там играют мальчишки в мяч:
Тот на графа похож: он лицом пригож,
Ловок телом и нравом горяч.
А второй, меньшой, весь под стать королю:
Неуклюжий злой сорванец...
– Ну и что же? – в гневе сказал отец. –
Тем сильней я его люблю!
И король, монашеский сбросив убор,
Обручальное снял кольцо...
Как дитя, зажмурилась Элинор,
Не решаясь смотреть в лицо:
Ей казалось, горит золотым огнём
Его мантия на плечах...
– Слышишь, граф! Если б я не поклялся мечом,
Ты бы принял смерть от меча!
Рисунки Александры Токаревой
От редакции: Гость номера Василий Непомнящий (между прочим, йоготерапевт, целитель, психолог, доктор остеопрактики) в беседе с главным редактором журнала прокомментировал это произведение Дины Фиалковской так:
– Если в поэзии есть катарсис, то это действительно поэзия, а не графомания какая-то. Думаю, читатели «Иркутских кулуаров», как и я, тоже испытают немножко эйфории от прочитанного отрывка.
– Нет, тебе правда сильно понравилось? Английская средневековая баллада?
– Конечно. Там же такой сюжет, такая драма! Это не может не понравиться!
-Нельзя сказать, что "Иркутские кулуары" мы воспринимаем, как единственный источник информации, но то, что он заставляет взглянуть на привычные события под другим углом, это да. Это журнал, который интересно именно читать, а не привычно пролистывать, как многие современные издания. Не всегда мнения авторов созвучны твоему собственному ощущению, но определенно, позволяют увидеть многое из того, мимо чего сами бы прошли не останавливаясь. Бесспорно, "Иркутские кулуары" удачное продолжение телевизионного проекта "В кулуарах", который придумал и талантливо реализовал Андрей Фомин.
Андрей Хоменко, профессор, ректор ИрГУПС
Комментарии
С Розамундой и шкатулкой как-то непонятно.