Святочное гаданье

Подробности

Создано: 05.01.2016 19:29

Просмотров: 1989

 

Славянская мифология определяет гадание как «ритуал, направленный на контакт с потусторонними силами с целью получения сведений о будущем». Ритуал этот не так безобиден, как нам кажется. В святочные вечера вспоминается иногда полувековой давности история нашей соседки, которой она поделилась с моей бабушкой.

 

Анюта была довольна своей размеренной жизнью. Работящий и непьющий муж, дочка Любаша растет здоровенькой и веселой. Лишнего в доме нет, но и недостатка ни в чем не испытывают. Всего-то десять лет прошло, как страшная война закончилась. Всем пока еще трудно живется. Многие женщины без мужей остались, сами детей поднимают. У ее ровесниц женихов война забрала. Сама Анюта и не надеялась на семейное счастье – ни красотой, ни умом она не блистала. Вокруг было столько красивых и бойких девчат, среди них ее и заметить-то трудно, а все же улыбнулась ей судьба – встретила она своего Петю. А когда увидела его в первый раз, сразу узнала, и так сильно забилось ее сердце, что, кажется, именно эти удары и заставили Петра посмотреть на нее… Часто, дожидаясь мужа и делая привычную домашнюю работу, Анюта возвращалась к этим мыслям. С приходом Петра они отлетали прочь, и ей казалось, что всегда они были втроем – немногословный муж, она и маленькая Любаша.

 

Как-то вечером он предупредил ее, что в субботу после работы поедет к родителям – нужно помочь старикам по хозяйству, а вернется в воскресенье после обеда.

 

– А чтобы вы без меня не скучали, я вам кое-что купил, – он подбросил дочку к потолку, поймал ее, взвизгивающую от восторга, закружил по комнате. – Пойдемте смотреть покупку.

 

В прихожей он раскрыл свой рабочий дерматиновый чемоданчик, достал оттуда коробку, а из карманов пальто – несколько разноцветных пластмассовых футлярчиков с крышками.

 

– Ой, папа, это же фильмоскоп! Вот здорово! Теперь можно дома сказки смотреть!

 

– Готовьте «экран», стулья и табуретки, а ты, Любушка, зови ребятишек в субботу вечером кино смотреть.

 

Субботний вечер был настоящим праздником в доме Снеговых. С «экрана» – побеленной стены – Анюта убрала рамочки с фотографиями, соседские ребятишки разместились в основном на полу, на чистых домотканых дорожках. Немногочисленные пока пленки с диафильмами просмотрели на два, а то и три раза, а любимое «Серебряное копытце» крутили вообще бессчетное число раз. Анюте было очень жаль, что не было дома Пети, но ничего, думала она, теперь такие сказочные вечера будут частыми.

 

Вечером в воскресенье муж вернулся от родителей, достал гостинцы, потом подал ей еще один сверток.

 

– Анюта, заштопай, пожалуйста, мою старую шинель. Пригодится в хозяйстве.

 

На следующий день Анюта достала коробку с нитками и иголками, развернула сверток и стала рассматривать шинель. Добротная, незаношенная, она могла бы показаться новой, если бы не рассекал ее левую полу глубокий ровный разрез. Молодая женщина охнула и опустилась на стул. Долго она смотрела на этот разрез, наконец взяла в руки иголку с толстой ниткой и стала шить, а память вернула ее в далекий теперь уже военный январь, когда они с подружками гадали на женихов.

 

…В тот святочный вечер девушки пришли к бабе Тоне с гостинцами – она единственная в деревне пускала для необычного гаданья. Другие старушки ее не одобряли:

 

– Ну ладно бы – валенки побросали через плетень, а то в погреб спускаться, да еще крест нательный с себя сымать… И как Тонька такое позволяет, – неодобрительно ворчали они вслед девушкам.

 

А баба Тоня и свечи им давала, и зеркало старинное, и перстень свой золотой, венчальный, и каждой из подружек, провожая по одной в погреб, наказывала:

 

– Смотри, не оглядывайся, что бы ни было: вдруг позовет кто, загремит-стукнет что – ничего не трогай, лучше сразу выскакивай. А вы все, – обращалась она к тем, что оставались ждать своей очереди, – чтоб без смешков, без шушуканья: тихо-смирно сидеть!

 

Девушкам хоть и страшновато становилось, да уж очень хотелось суженого увидеть. К тому же не они первыми гадали, а ничего страшного ни с кем не происходило.

 

Когда пришло время Анюте суженого выглядывать, разделась и она до нижней рубахи, накинула на плечи шерстяной платок и спустилась в погреб. Там села на табурет перед большим сундуком, на котором стояли зеркало, две свечи, стакан с кольцом, и стала смотреть в отраженное кольцо… «Суженый-ряженый, дай взглянуть на тебя», – то ли подумала, то ли прошептала, уже чувствуя, что скоро холод остудит ее желание гадать. И вдруг увидела в зеркальном коридоре спину идущего военного, а он, будто услышав ее, оглянулся. Дрогнуло сердце Анюты, руками ухватилась она за сундук. Под правой кистью ощутила… ножницы. Сама не понимая, почему это делает, девушка чиркнула ножницами по зеркальной поверхности – там, где был край шинели…

 

…И вот теперь она зашивала разрез на шинели своего мужа, лицо которого ясно увидела и запомнила, глядя в гадальное зеркало. И ровный разрез оказался точно в том месте… Непонятное волнение не отпускало Анюту, когда подрагивающими пальцами она постепенно, стежок за стежком, зашивала полу мужниной шинели.

 

Это волнение не отпускало ее несколько дней, и однажды поздним вечером Петр спросил ее:

 

– Аннушка, о чем ты все вздыхаешь? Не приболела?

 

Ей вдруг захотелось рассказать мужу о своем давнем святочном гаданье. Но сначала спросила его:

 

– Петя, а чем ты так порезал свою шинель?.. И когда?

 

Муж резко встал из-за стола, отошел к окну и не сразу глухим голосом произнес:

 

– Зачем тебе это? Зашила – и забудь!

 

И тогда Анюта рассказала о том гаданье в соседкином погребе – как увидела в зеркале его, о ножницах, которые неизвестно как оказались под рукой… Как через несколько лет, встретив Петра, сразу узнала того солдата, что показался ей в зеркале.

 

Пока она говорила, Петр смотрел в окно. И чудилось ему, что мелькали по стеклам, словно кадры диковинного диафильма, жуткие тени из далекого январского вечера, забыть о котором он старался все эти годы. …Вот, пожалуй, и нашлось толкование тому необъяснимому, что захватило его тогда и крутило-вертело, как ему казалось, целую вечность…

 

Когда Петр повернулся к ней, на нем, что называется, лица не было. Глухо сказал:

 

– Так, значит, ты меня чертями…

 

Утром, даже не позавтракав, Петр ушел. Сказал: навсегда. Долго сидела Анюта, не в силах подняться, и смотрела на опустевшую вешалку с оставленной мужем шинелью.

 

…Соседки по дому удивлялись – что же могло произойти с Петром. Брошенная жена сначала только молча проливала слезы, но однажды рассказала все пожилой соседке, что жила на их площадке.

 

– А чем шинель порезал, так и не сказал… Что же такого я сделала, бабушка, что муж оставил? Ведь все гадают…

 

Но не дождалась Анюта от собеседницы слов утешения.

 

– Да не шинелочку его ты порезала, а долю свою бабью… – после долгого молчания произнесла соседка. – А коль Петр не захотел сказать, как на шинели этот разрез появился, – не надо было и тебе пытать его об этом…

Nike Air Force 1 07 LV8 Utility White AJ7747-100 Shoes for Sale – Buy Best Price Adidas&Nike Sport Sneakers Галина Костина

Иркутские кулуары