Выборы в Братске как предчувствие…

Подробности

Создано: 18.07.2014 10:57

Просмотров: 2668

В конце концов, даже поезд, который идет в Иркутск, сначала проезжает почти пятую часть пути до Красноярска, но в Тайшете «переворачивает» нумерацию вагонов и неохотно продолжает путь к областному центру, некоторое время двигаясь в обратном направлении. Неохотно потому, что «родной» областной центр почти по всем статьям столице края проигрывает. Пожалуй, более плотным связям Братска и Красноярска (а они медленно, но неуклонно растут) мешает только плохая дорога. Желающих проехать между городами на недавно открытом автобусном маршруте не очень много – говорят, что сильно трясет. Километров 50 от всей протяженности пути занимает грунтовое покрытие. Собственно, среди братчан фанатов Иркутска я встречал за 14 лет примерно раз пять, а живущих мыслями в Красноярске гораздо больше. Мой приятель, намеревавшийся перебраться в Иркутск, сделал выбор просто – ввел на одном из купи-продай-предложи сайтов поиск вакансий по своему профилю. Иркутск ответил ему парой сотен предложений, Красноярск – парой тысяч. Кстати, Братск отметился только двумя вакансиями, но там мой приятель уже работал.

К слову, в начале истории Братск в качестве острога основан был раньше Иркутска (кстати, в один год с Нью-Йорком – подумайте, какая разница в судьбах!), и если бы не «проклятие» расстоянием и отсутствием дорог – жили бы мы все в совсем другой стране (поскольку это проклятие – везде).

В 60–70-х годах самодостаточность Братска хотели закрепить законно – вынашивались планы создания Братской области, вроде как даже обсуждение этой возможности уже дошло из городских кабинетов в московские. Но трагическая гибель Ивана Наймушина в 1973 году (см. Википедию), главного инициатора братского сепаратизма в рамках СССР, сняла этот вопрос. Но, во всяком случае, каждый братчанин, бывая в Иркутске и глядя на толпы людей в центре, хоть раз задавался вопросом: «На каком заводе работают все эти люди? Что производят руками, кроме как перепродают перепроданное, и где на ЭТО рукотворство можно посмотреть?». Индустриальный север, наверное, никогда не сможет соизмерить себя с постиндустриальным югом.

Когда приезжие с удивлением находят в Братске нечто такое, чего уже лет пять как не сыщешь в их городе, я поясняю, что Братск, в сущности, остров.

На самом деле, замените 240 километров, покрытых тайгой, то есть радиус ближайшего расстояния от Братска до более-менее крупного населенного пункта, на поверхность воды – и всё сразу станет понятно. Да, есть «паромы»–поезда, да, курсируют по таежному морю «корабли»–автобусы и «лодки»–автомобили…

Но остров – это прежде всего внутренняя самодостаточность территории и жителей. И этой самодостаточности у Братска в избытке. Поэтому здесь нет спроса на региональную прессу и телевидение, они просто никому не интересны. Отчасти от того, что Братск в ней или не упоминается вовсе, или присутствует среди прочих городов, что равнозначно отсутствию. Мы, братчане, не можем быть «одними из» – мы уникальны. Тиражи областной прессы в Братске редко переваливают за сотню–две экземпляров. Но это, скорее, рекламодателям на заметку. Иркутские издатели, как бы они ни надували щёки, надо полагать, в курсе своих возможностей.

Оговорюсь, я вообще имею в виду некий среднеарифметический менталитет братчанина. Разумеется, есть и те, кто живет на два города, и уникумы, которые спать не лягут, пока не посмотрят выпуск новостей по ИГТРК. Но на то и высокие края, чтобы держать широкую и беспокойную середину, которая очень часто воспринимает мир только в черно-белых красках. Это, кстати, тоже особенность островного мышления. Местный горожанин легок на подъем куда-нибудь жалобу написать или встать пикетом – были случаи, когда местный активист КПРФ до Москвы с плакатом добегал, и были случаи, когда про протекающий кран президент страны потенциально мог узнать быстрее аварийной службы. Не потому, что до аварийки не дозвониться. Это у некоторых братчан такая принципиальная и странная очередность подачи жалоб.

Поэтому бывший мэр Братска, а ныне замгубернатора, Сергей Серебренников воспринимается этой максималистской «серединой» не просто как человек, когда-то безуспешно попытавшийся попробовать себя в качестве «главного иркутянина», а ни больше и не меньше как «предатель» Братска. Хотя никто из братчан не объяснит сразу, почему это именно «предательство», а не счастливое избавление.

Город в лучшем случае «не замечает», что входит в состав Иркутской области. В худшем варианте Братск обижен на столицу региона. Хотя, конечно, слово «обижен» не совсем подходит для употребления в городе, где даже воспитательницы ясельной группы говорят малышам слово «присаживайтесь».

На самом деле, город с тремя индустриальными гигантами, населением в почти четверть миллиона человек и отвратительной экологией достоин всё же большего, чем ожидания региональных денег на ремонт асфальта хотя бы двух недлинных улиц. Братчане, которые понимают разницу между заработанным и полученным и догадываются, куда уходят деньги, кивают на богатого соседа: «Если бы Братск имел налоги хотя бы с РУСАЛа, как Красноярск, где завод-то куда как похилее будет, быть нам вторым Гонконгом, не иначе».

Неудивительно, что политическая жизнь Братска тоже вполне самодостаточна. И никакого идейного влияния по стереотипу «мы одна область, у нас одна судьба» на умы братчан Иркутск оказать не в состоянии. Влияние может быть только административным. Соответственно, только нажимным, рекомендательный у нас игнорируется. Но давить на самодостаточный объект сложно: пережмешь – получишь совершенно противоположный эффект, недожмешь – «закон – тайга, прокурор – медведь». То есть «самостийность» Братска (не финансовая, разумеется, а моральная) в момент или пережатия, или недожатия резко возрастает и начинается независимое брожение, продукт которого бесполезен и возгонке не подлежит. Что, собственно, уже было в истории полугодовой давности.

Нынешний губернатор за свой недлинный срок правления побывал в городе столько же раз, сколько до него трое его предшественников, и это несомненный плюс. Но Сергей Ерощенко, похоже, не догадывается, что братчане хотят слышать про Братск побольше – хотя бы потому, что речь произносится в Братске. О том, что хорошего удалось сделать в Бодайбо или Ангарске, – это ни о чем, это для братчан вообще на Марсе.

Прямые выборы мэра и городской Думы в Братске – серьезный шанс на то, что мэром опять выберут кого-то не из партии власти, а Дума окажется чрезмерно разношерстной.

Напомню, Братск выбирает городскую Думу и по одномандатным округам, и по партийным спискам. Это у нас эксперимент такой.

Нет сомнений, что «Единая Россия» перед выборами всё зачистит и всё согласует. Может быть, даже удастся договориться с вечно несгибаемыми коммунистами. Во всяком случае, отлучить их от выборов в городскую Думу по формальным признакам, как в 2009 году, когда на одном из округов остался вообще безальтернативный кандидат от ЕР (привет КНДР и товарищу Ким Чен Ыну лично!), будет уже перебором. Впрочем, делать какие-либо прогнозы по процентам той или иной партии – занятие пустое, в конце концов, чудеса никто не отменял. В начале двухтысячных в истории Братска был случай, когда кандидат в мэры Владимир Голубев почти по Евангелию публично дважды до рассвета отрекся от тиража подметных газет и один раз уверовав таки в то, что они его, – буквально за несколько часов уронил свой рейтинг до нуля. И такое могло случиться только в Братске.

Но если без случайностей, то «соборность» ещё никто не отменял – «Единая Россия» возьмет на думских выборах в Братске ожидаемое большинство просто благодаря привычке электората и правильной агитации в трудовых коллективах. Ну… вы поняли.

Очередную (уже третью) попытку стать мэром Братска предпримет Сергей Серебренников. Однако просто стать мэром дважды и даже трижды – пока электорат не опомнился и не отвык. Но стать мэром после значительного перерыва, когда прошлая работа была уже оценена и кое-что переоценено заново, – очень сложно (если исключить правильную агитацию).

А потом надо помнить, что в Братске мэру вообще сложно жить: чуть хрустнула веточка под ногой в ночи – тысячи глаз засветились из-за ближайшего кустарника, и – айда в зиндан, родной. Между тем реабилитировать себя и сделать чего-нибудь полезное для города – деньги нужны, а бремя мэрства как «искусство тратить» знакомо только одному градоначальнику страны – Сергею Собянину. Остальные мэры с трудом и лишь изредка овладевают искусством заработать.

Но самое-то главное не в том, кто победит на выборах, а для чего победителю будет нужна победа. Речь даже не о том, что формальные и фактические цели кандидатов отличаются – это банально и резонно. Но стоит сказать честно: партийность муниципальных выборов в островном Братске, да и вообще в любом городе подобного размера, заставляет подумать об абсурдности существования партий как таковых. Допускаю, что в Иркутске этот абсурд размыт масштабом города и отчасти кухонной гордыней – мы столица Восточной Сибири, мы влияем на целый регион. Но в Братске различия между главной «Единой Россией», второй «Единой Россией» и следующими «Едиными Россиями» не видна. Понятно, что в качестве цели кандидатов речь идет не об идеологии и даже не о разных подходах к управлению городом (причем здесь партии вообще!), а о сглаживании политических рисков разными мелкими бизнес-группами и ФПГ путем хождения во власть. Самостоятельных кандидатов не бывает – это банально.

По версии осужденного за взятку бывшего мэра Братска Александра Серова, даже вечно несгибаемые коммунисты используют свой партийный ресурс в бизнесе, чтоб, как минимум, не сильно потратиться на выборах, как максимум – что-то поиметь после них.

Проблема и в том, что «партийной вертикали» правящей партии на нашем «острове» практически не наблюдается. То есть «Единая Россия» в Братске – это не та партия, что в Кремле. Нечаянно задумавшийся обыватель не увидит между ними никакой связи, кроме общего семантического облака.

Такой совершенно виртуальный партийный и политический процесс в островном городе просто смешон. При большом желании можно было как-то усерьёзнить его тем, что якобы из таких малых партийных ячеек и побед на уровне муниципалитетов складывается политическая карта страны, но на самом деле местность этой карте не соответствует. Я знаю депутата от «Единой России» из самораспущенной полгода назад братской Думы, который своим пониманием экономической ситуации любого либерала перелибералит. И я знаю депутата от той же партии, взгляды которого на мир радикальней, чем у молодежного активиста КПРФ. Просто их реальные мотивации (вполне благородные) находятся вне собственных убеждений. И наверняка, если бы была возможность иметь двойную, а то и тройную партийность (как гражданство), многие этим бы воспользовались.

Обыватель пока не совсем осознал, но сами партийцы легко и быстро понимают и принимают «игру в партию». Например, одному из не последних людей местного отделения ЕР в период агитации на выборах в Заксобрание области ничто не помешало попутно работать на другую партию, которая в Братске на тот момент финансово себя обеспечила чуть лучше. В самом деле, если в процессе игры есть шанс заработать, то почему бы и нет? Если пацаны во дворе играют в войнуху, и одни за Красную Армию, а другие за фашистов, не будут же они на следующий день испытывать угрызения совести, если разделят между собой апельсин, невзирая на игрушечную вражду?

Я все это к тому пишу, что в небольших и «островных» городах абсурд (любого рода) сконцентрирован и виден отчетливей.

Есть смысл к нему присмотреться и сделать выводы.

Фото автора