ЮАНь: неразменная монета иркутской политики

 

 

Разгадать загадку Ножикова нам ох как нужно! Может, имея формулу эффективного губернатора, мы сможем вырастить такой экземпляр хотя бы в «лабораторных условиях»? А может, и не был он таким уж идеальным, может, это мифы, непонятно кем рожденные и внедренные? Разобраться в этом мы решили с президентом Фонда сохранения памяти и развития наследия Ю.А. Ножикова Юрием Куриным.

 

– Политологи очень любят проводить исследования популярности политиков. В Иркутской области, особо богатой на губернаторов, любимая тема – рейтинг доверия к ним со стороны населения. Юрий Ножиков, которого нет в живых уже больше трех лет, а у власти – и все 17, упорно оказывается на первом месте среди бывших иркутских губернаторов. Почему так?

 

– Потому что он был большой удачей для Иркутской области. Таких людей крайне мало, в нем сочетались трудносочетаемые черты: блестящий ум и кристальная честность, настойчивость, упрямство и деликатность, огромное трудолюбие и пренебрежение почестями, регалиями. Он никогда не шел по головам, не был карьеристом, но при этом быстро продвигался по карьерной лестнице, став в довольно молодом возрасте руководителем крупнейшего строительного предприятия, возводившего энергетические объекты на востоке и севере страны. И такой человек стал во главе Иркутской области и оставался здесь в самые тяжелые годы слома государственной системы. Не вор, не хапуга, не пустой партократ, а руководитель с большой буквы.

 

Люди помнят то доброе, что он сделал. Мы ведь до сих пор каждый день пожинаем плоды его работы. Взять хотя бы самые низкие тарифы на электроэнергию, которые установлены для населения Иркутской области. Именно Ножиков отстоял независимость Иркутскэнерго и, следовательно, автономное тарифообразование. А то бы платили не меньше, чем в соседней Бурятии.

 

Ножиков – образец руководителя, ничего лучше его концепции регионального патриотизма в Иркутской области так и не было придумано.

 

– Региональный патриотизм – это что? Стремление к самостийности, обособленности от всей остальной страны? Как это принято называть сейчас – сепаратизм?

 

– Нет, Ножиков никогда не был сепаратистом, да и не мог им быть. Он родился в Ленинграде, учился в Иваново, работал в Москве, Сибири, на Дальнем Востоке. Он хорошо знал, где и как живут люди. И очень болезненно реагировал на то, что уровень жизни в Сибири сильно отстает от европейской части страны. И как раз устранение этого неравноправия составляло главную его цель, основу той самой концепции регионального патриотизма, о которой я говорю. Юрий Ножиков считал, что такой перекос в уровне жизни людей в сибирских регионах по сравнению с центром, во-первых, социально несправедлив, во-вторых, экономически неоправдан, в-третьих, политически опасен. По сути, это то, о чем только сейчас начинают говорить на федеральном уровне, – необходимо выровнять уровень жизни, чтобы из экономически перспективных регионов не происходил отток населения.

 

Последнее десятилетие Иркутская область находилась в определенной стагнации. Долгое время к нам назначали губернаторов приезжих, не имеющих связи с регионом, не знающих и, как мне кажется, не любящих его. Наверное, они все были квалифицированными управленцами, но когда тебя назначают на такую должность, надо быть не только холодным менеджером, но и горячим патриотом. Надо знать не абстрактную территорию, а конкретный объект – Иркутскую область. Это огромный регион с мощным экономическим, ресурсным потенциалом и с громадными проблемами. Надо любить его, иначе ничего не получится.

 

Когда приходит человек, не знающий потенциала региона, он начинает мельчить. Вот посмотрите, какие программы выдвигали губернаторы после Ножикова. Тишанин всю свою энергию на протяжении двух с половиной лет потратил на пропаганду (лишь на пропаганду – до внедрения дело не дошло!) Иркутской агломерации. Это ведь был локальный проект, который мог изменить жизнь Иркутска, Шелехова и Ангарска, но не затрагивал остальную территорию Иркутской области. После Тишанина пришел Есиповский. Он выдвинул другую локальную программу – развития Северного промышленного узла. Понятно, что на базе даже таких крупных промышленных центров, как Братск, Усть-Илимск и Железногорск, невозможно радикально изменить ситуацию в Иркутской области. Следующий губернатор – Дмитрий Мезенцев. В памяти иркутян он останется в связи с празднованием юбилея города Иркутска и строительством 130-го квартала. Да, юбилей был проведен хорошо, 130-й квартал, бесспорно, украсил Иркутск. Но ведь это все не те масштабы! Мы продолжали упускать время, заниматься мелкими проектами! И большинство из этих проектов даже не выполнялись.

 

– И что же делать нам теперь? Есть идеи?

 

– Фонд Ножикова выступает за то, чтобы в региональном и муниципальном управлении были люди, хорошо знающие Иркутскую область. Не такие назначенцы, которых сегодня можно бросить в Орловскую область, завтра – в Иркутскую, а те, кто связан с регионом проживанием, осуществлением какой-то экономической, общественной деятельности. Недопустимо, когда в региональной власти находятся люди, которые главной своей целью видят следование каким-то федеральным интересам даже в ущерб интересам жителей области. С этой целью мы хотим возродить традиции регионального патриотизма, основоположником которых я считаю Юрия Ножикова.

 

Он был человеком стратегического мышления, сформировался как руководитель на экономической и хозяйственной работе, на очень больших проектах. Достаточно сказать, что вся та мощнейшая энергосистема, которая была создана на огромном пространстве от Урала до Дальнего Востока, строилась с его участием или под непосредственным его руководством. Это дало ему возможность широко смотреть на перспективы развития макрорегиона, на место в нем Иркутской области. И он считал, что Иркутск – центр Восточной Сибири и Дальнего Востока, плацдарм для развития всей этой территории.

 

Следующее: надо уметь консолидировать местную элиту, а для этого необходимо ее знать, понимать. И не только политическую, экономическую элиту, но и культурную, научную, социальную. В этом плане Ножиков был идеальной фигурой. Он считал своей главной задачей демократизировать процесс управления Иркутской областью, поэтому вовлекал в работу по выработке решений как можно больше квалифицированных людей.

 

– Есть один тест на демократичность руководителя – как он относится к свободе слова. Юрий Ножиков не зажимал критику?

 

– В Иркутске в годы его работы выходили такие небезызвестные газеты, как «Земля», «Русский Восток», которые позволяли себе издеваться над губернатором, над его восточной внешностью, еврейским отчеством. Он, как губернатор, мог бы применить к ним меры административного воздействия. Но никогда этого не делал. Пресса была острой, порой несправедливой, оголтелой. Но это был дух свободы. Ножиков, если не был согласен с мнением газеты и если вопрос был принципиальным, ехал в редакцию, встречался там с журналистами, спорил с ними, убеждал. Но никогда не понуждал.

 

Сейчас критика чиновников считается чем-то из ряда вон выходящим. А ведь это вредит общему делу, без критической оценки люди, принимающие решения, действуют менее эффективно. Но, опять же, свобода слова не должна превращаться в политические технологии по «промывке мозгов».

 

Я считаю, что надо возрождать тот дух свободы, возможности дискуссии, высказывания разных оценок, как это было при Ножикове, и интегрировать эти разнонаправленные оценки, делая из них позитивный вывод.

 

– Но есть сферы, в которых неплохо бы немного завинтить гайки. Вот, например, в вопросе муниципального управления. Ведь нормально же, если «верховная власть» контролирует, кого там выбирают граждане на местах, подсказывает правильный выбор?

 

– Ножиков считал, что нужно работать с теми, кого выберут люди. И это рационально. Когда ты кого-то проводишь, считая его своим человеком, ты, во-первых, берешь на себя обязательства за его работу (довольно часто – и вовсе работаешь за него). Во-вторых, это приводит к тому, что он начинает работать не в интересах территории, а в интересах того, кто привел его к власти. Происходит управленческая деформация, а значит, неминуем крах и коллапс муниципальной власти.

 

– Не делаете ли вы из Ножикова бога?

 

– Нет, он, как и все смертные люди, имел свои слабости, проблемы. Но эти слабости и проблемы лежали в плоскости его личной жизни. А нас он интересует прежде всего как человек, который возглавлял Иркутскую область.

 

Уважение людей он заработал еще при жизни. Он, руководя крупнейшими энергостроительными предприятиями, построил целые города. Возглавлял огромный по площади и мощнейший по потенциалу субъект федерации в самые сложные времена исторического перелома. Создал политическую традицию, при которой первый человек региона, выйдя в отставку, оставался бы здесь же, а не перебирался в более комфортные условия в другие части страны.

 

Давайте вспомним всех руководителей Иркутской области, начиная с 1917 года. Кто-то был репрессирован, а остальные, кто благополучно завершил карьеру, немедленно уезжали в Москву. И никто из них никогда не оставался в Иркутской области! Ножиков – первый, кто ушел в отставку добровольно. Первый, кто остался после этого в Иркутской области, первый, кто не побоялся публично рассказать о себе, – он надиктовал две книги мемуаров, тем самым публично отчитавшись о своей работе. Юрий Абрамович и после отставки продолжал активно участвовать в жизни области, несмотря на очень тяжелое состояние здоровья. На основе своего практического опыта он разработал два курса лекций для слушателей сибирско-американского факультета Иркутского госуниверситета: «Стратегия административного управления» и «Экономика и политика». Он был готов делиться своим опытом, и мы хотим продолжить эту работу.

 

– А как бы он сам отнесся к созданию Фонда имени Ножикова?

 

– Когда он ушел в отставку, мы с несколькими его замами предложили ему создать фонд. Он сказал: если будете создавать, то только после моей смерти. И лучше не сразу, а через некоторое время. Посмотрите, будут ли меня помнить, будут ли относиться ко мне позитивно. Если почувствуете, что это нужно, что наш опыт кому-то пригодится, – создавайте.

 

Мы так и сделали. Только через два года после смерти Юрия Абрамовича мы собрались и создали фонд его имени. А прежде был проведен соцопрос, в результате которого выяснилось, что рейтинг Ножикова выше, чем у всех губернаторов, которые были после него. И не просто выше – это качественно другой уровень. Решение о создании фонда не было кулуарным, это – потребность общества. Речь ведь не идет о культе личности, как это было принято называть в былые времена. Людям нужны моральные авторитеты, сохранение хороших традиций во власти, продвижение общих ценностей, которые будут работать на всех и каждого.

 

– Вы все еще получаете подтверждения популярности Ножикова среди населения, если не касаться тем рейтингов политической популярности?

 

– Да, и довольно часто. Вот, например, недели две назад праздновался юбилей Падунского района города Братска. Это территория, на которой находится управление БратскГЭСстроя, возглавлявшегося Юрием Ножиковым перед назначением на должность председателя облисполкома. На праздновании юбилея присутствовали все, кто причастен к строительству Братской ГЭС и предприятий, составлявших Братский промышленный комплекс, вся элита того времени и административная элита этого. В конце мероприятия зал бурными аплодисментами одобрил решение обратиться к и.о. мэра Братска и главе администрации Падунского района с тем, чтобы одна из улиц была названа именем Юрия Ножикова. Он остается уважаемым человеком, и таким уважаемым человеком он сделал себя сам.

 

– Отставка Ножикова для жителей Иркутской области так и осталась загадкой. Да, мы слышали благопристойные версии, но что-то уж сильно не верилось. Вы можете сегодня сказать, что же тогда произошло, почему на самом деле он добровольно ушел от власти?

 

– Первое: у него были очень большие проблемы со здоровьем, и эти проблемы обострялись. Второе: в конце 90-х годов ситуация в стране и в Иркутской области была очень сложной: невыплата зарплаты бюджетникам, задержки социальных выплат, пенсий. Ножиков к этому относился очень болезненно. Достаточно сказать, что каждое совещание у нас начиналось с рассмотрения вопроса о выплате зарплаты работникам бюджетной сферы, о ее размере. Мы постоянно сравнивали, как выглядим на фоне других субъектов федерации, и Ножиков этому придавал очень большое значение. Именно по этой причине были введены региональные надбавки к зарплате бюджетников, которые в народе так и прозвали – «ножиковские». Но Юрий Абрамович считал, что недорабатывает, что не имеет сил и возможностей выполнить обязательства перед населением в полной мере. А значит, надо уходить и освободить место более достойному. Это – истинный моральный аспект его отставки. А ведь в других субъектах федерации ситуация была значительно хуже, но никто в отставку не подал.

 

– Были слухи о том, что Ножикова «подставило» его окружение. Так ли это?

 

– На него оказывалось давление определенными структурами федерального уровня, чтобы он удалил из команды определенных лиц. Он долго на эту тему размышлял. И пришел к решению – уйти самому. Сохранение личной власти для него не было главным. Для него было важнее сохранить политическую стабильность в области, обеспечить выборы нового главы субъекта федерации.

 

– Юрий Ножиков вообще разбирался в людях или судил о них по себе?

 

– Он был идеалистом в хорошем смысле слова. Если человек занимается политикой и не имеет никаких идеалов, это значит – он циник, преследующий только свои личные цели. Ножиков преследовал общественные цели. Личный успех для него мало что значил. Быт, материальное обеспечение – всё это для него было несущественным. Но в людях он разбирался чрезвычайно глубоко. Он каждому из нас дал правильную оценку, особенно во второй своей книге.

 

– А оценка, которую он вам дал, вас устроила?

 

– Он не говорил о каких-то моих личных качествах, он говорил о делах, которые мы тогда реализовывали. Это прохождение переломного периода – слом административно-командной системы, переход к политическому многообразию, к приоритету права над административным управлением. Создание одного из первых уставов в РФ, разработка большинства законопроектов, на которых до сих пор зиждется политическая и экономическая жизнь Иркутской области. Он высоко оценивал и работу государственно-правового департамента, который я возглавлял, и Института регионального законодательства, который создавался по предложению Виктора Игнатенко (в то время председателя Законодательного Собрания Иркутской области, а ныне – заместителя губернатора, соучредителя Фонда Ножикова).

 

Юрий Ножиков высоко оценивал наши усилия по отстаиванию экономических интересов Иркутской области, прежде всего – в энергетике. Юридическое крыло команды его ничуть не подвело. За исключением одного дела.

 

Тогда еще никто не знал о предстоящей отставке. Юрий Абрамович меня вызвал и спросил, не считаю ли я возможным разработать закон о гарантиях деятельности бывшего губернатора Иркутской области? Предусмотреть в нем стандартный набор гарантий для первого лица региона после выхода в отставку. Я сказал, что сейчас правовое управление сильно перегружено, но мы готовы взять в работу этот вопрос чуть позже, если не к спеху. Он сказал – работайте по плану, это не срочно. А потом была отставка. И вот меня до сих пор не оставляет чувство, что я тогда не увидел, не понял намека. А для него всегда общее дело было важнее личного.

 

 

 

 

 

фото Андрея Фёдорова

 

 

 

Галина Солонина