Гудков. Продолжение

В конце прошлого года, в № 2–3 (31–32) мы начали рассказ об истории семьи иркутянина Дмитрия Гудкова. «История моей семьи может быть интересна и показательна, так как великое множество судеб россиян сложились подобным образом», – считает Дмитрий Викторович. И мы с ним согласны. Поэтому продолжаем повествование.

Черноивановы

Первые упоминания о Черноиванове Иване Григорьевиче (1814 г.р.) – «государственном крестьянине», его супруге Пелагее Федоровне, сыне Павле (1852 г.р.) я отыскал в Ревизских сказках г. Чугуева Змиевского уезда Харьковской губернии. Далее я нашёл всю его семью, включая жену Харитину Ивановну (Дорошенко) и трёх младших дочерей в исповедальных книгах Архангело-Михайловской церкви г. Харькова за 1909 год. Несмотря на высокий статус и возможности, он по-прежнему числился в разделе «Крестьяне и их домашние». Это была еще «сословная» Россия.

К началу ХХ века Павел Иванович стал главой большой, дружной и известной в Харькове семьи. Как в «Вишнёвом саду», на волне промышленного подъема конца XIX века он создал солидное и доходное текстильное производство, построил в Харькове 8 доходных домов. С женой они вырастили пять дочерей – Нину, Валентину, Марию, Зинаиду и Клавдию. Он так хотел наследника, что младшую – маленькую Клавдию, родившуюся в 1890 году, одевали, как мальчика. Всем дали хорошее образование. Прабабушка Клавдия окончила Харьковский институт благородных девиц. Она свободно владела французским и немецким языками, играла на фортепиано – в общем, была хорошей партией на выданье. Судя по записям в «Книге домовладельцев г. Харькова за 1909 г.», старшие Валентина и Нина были уже замужем, а по адресам очевидно, что в приданое отец купил им квартиры по соседству на Нетечинском переулке.

Первой замуж вышла старшая – Нина – за офицера Русской армии, впоследствии полковника, Фёдора Ивановича Васильева. Затем в 1910 году за студента Технологического института Михаила Николаевича Игнатова вышла замуж моя прабабушка Клавдия. В 1911 году у них родилась дочь – моя будущая бабушка Ирина. Сёстры и их семьи были необыкновенно дружны – вся жизнь крутилась у Черноивановых. Их дом был гостеприимным, дочери со своими мужьями и детьми часто собирались вместе. Все члены большой и дружной семьи работали, любили, всегда вместе праздновали, и казалось, что эта безмятежная жизнь не кончится никогда. Но наступил новый век, затем 1914 год – начало русской катастрофы. Начавшиеся великая война и смута навсегда разделила большую семью на две части.

С началом Первой мировой войны, когда мужья дочерей ушли на фронт, а в 1919 году – в Добровольческую армию генерала Деникина, семья сплотилась еще тесней. В 1919-м юнкер Михаил Васильев воевал рядом с отцом – генералом Фёдором Ивановичем Васильевым. После разгрома под Орлом в октябре 1919 года началось отступление армии на юг России. При отступлении генерал Васильев, заехав с эскортом в дом Черноивановых, вывез из Харькова свою семью и мою прабабушку Клавдию Павловну с дочерью Ириной (моей бабушкой).

Мой прадед Михаил Николаевич Игнатов прошел свой трагический путь – от прапорщика до поручика, отступал с другими частями, не зная, где находится его семья. Казалось, они потеряли друг друга навсегда. В марте 1920-го хаотичное отступление разгромленной Добровольческой армии привело их всех в Новороссийский порт, где вовсю свирепствовали паника и тиф. Бабушка отчетливо помнит: когда они уже грузились с прабабушкой и Васильевыми на корабль, сквозь толпу к ним с криком прорвался мой прадед Михаил Николаевич Игнатов и буквально снял с трапа. Потом бабушка любила, но избегала смотреть сцены из фильмов «Бег» и «Служили два товарища» – это были страшные кошмары её детства. Дети и сёстры Черноивановы плакали, но мой прадед был непреклонен: мы остаёмся! Так и случилось, что все они виделись тогда в последний раз в жизни. Вместе с кораблями уплыли их общее детство, семья и та Россия, которой ни те ни другие больше не увидели.

А для нашей семьи это был первый выбор своей судьбы на Родине.

Потом был тифозный барак в Краснодаре и месяцы возращения домой через юг России, разоряемой Гражданской войной. Где-то под Изюмом в село ворвался отряд армии Нестора Махно. Прадеда – он был в офицерском френче – хотели расстрелять. Прабабушка (украинка по матери), сняв все драгоценности, моля и уговаривая (на мове без акцента), откупила мужа. Впереди предстояла новая неизвестная жизнь.

В 30-е годы на прием к прадеду пришел председатель подшефного колхоза, и прадед заинтересовался «до боли знакомым» красивым кольцом на его руке. Попросил показать, внутри было выгравировано «Клавдия» – это было его обручальное кольцо. Шалил «парубок» по молодости… Михаил Николаевич промолчал и, усмехнувшись, дал ему пару грузовиков на посевную.

Вернувшись в Харьков только в мае 1920 года, они поселились в части когда-то бывшего родным дома. Прадед, воевавший в Добровольческой армии Юга России, после перерегистрации был признан подозрительным и чуждым элементом. Его отец Николай Семенович и отец Клавдии Павел Иванович к 1921 году или умерли, или были расстреляны.

Натурализовавшись как выходцы из сословия служащих, они влились в жизнь СССР, сосредоточившись на техническом прогрессе индустриализации и первых пятилетках. Прабабушка была секретарем прадеда. Дочь Ирина выросла и стала сотрудницей НИИ, вышла замуж за моего деда, молодого конструктора Георгия Гудкова – тоже из «бывших». Но «чёрная метка» уже была поставлена – всё это всплывет в 1938-м и 1948-м годах.

Иначе сложилась судьба старшей сестры прабабушки – Нины и её семьи. Они уплыли на кораблях на остров Лемнос, а потом в Александрию. В семье полковника Васильева были сыновья Михаил, Костя и дочка Анечка. Михаил был поручиком, а Костя ушёл на фронт прямо из юнкерского училища. Моя бабушка Ирина, боготворившая кузенов, с которыми в детстве они были очень близки, называла их Никой и Котей. Анечка была маленьким «ангелом» всей семьи. Первую весточку от покинувших родину Игнатовы получили из Каира в 1924 году, когда был признан СССР. Многие знакомые прадеда стали ездить в командировки, и какая-то связь была. Очень трагичным было известие, что когда корабли вместе с тифозными беженцами прибыли на греческий остров Лемнос, умерла маленькая Анечка, там она и похоронена на русском мемориальном кладбище. Васильевы как-то устроили своё временное пребывание и, судя по фотографиям и письмам, они жили, как большинство русских в Александрии, – достойно и обеспеченно, но вряд ли так счастливо, как это было в России. Но с 1930 года, после первых чисток по делу Промпартии, переписку пришлось прервать. Все «бывшие» находились под присмотром ГПУ. Последняя ниточка связи оборвалась. Занавес опустился на 60 лет. Для них – навсегда.

Только в 2012 году я нашел достоверную информацию о них. Все Васильевы, кроме Кости, доживали свой век в Александрии. На православном кладбище Шетби упокоилась в 1933 году Нина Павловна, в 1940-м – Фёдор Иванович и в 1959-м старший из братьев, Николай. Костя в 1930-е уехал в Европу и растворился в бурных волнах «русского рассеяния».

Вглядываюсь в эти лица на фото – незнакомые, но не чужие мне люди, – и очень хочется просто узнать, как сложились их судьбы и жизнь их потомков. Об этом же думали и мои бабушки, заканчивая свой долгий жизненный путь в маленькой иркутской коммуналке. Думали и мы с дочкой, когда бродили по «русскому Шанхаю», еще сохранившему признаки русской эмигрантской жизни. Русские везде оставляли свои неизгладимые следы и память по себе.

Просмотрев в 2009 году документальный сериал Елены Чавчавадзе и Никиты Михалкова «Русские без России», я как-то глубже осознал, что значат для меня и моих детей утраченные навсегда родственные связи с родными по крови людьми, вынужденными когда-то оторваться от своих корней и родной земли. Может, кто-то из их потомков ещё остался русским, и мы сможем сделать то, что не удалось нашим предкам, – узнать, что мы есть друг у друга и, может быть, встретиться. А вместе – вернуть Россию, которую мы потеряли, но сохранили старые фотографии и память наших сердец.

Игнатовы

Первые упоминания об Игнатовых я обнаружил в Ревизских сказках и выписях из метрических книг Николо-Гончарной церкви г. Болхова Орловской губернии: «20 сентября 1848 года венчались мещанин Семен Николаев Игнатов 25 лет, православный, первым браком, и болховская мещанская дочь Татьяна Матвеева Донова 18 лет». И так далее. У них родилось семь детей. Это был старинный род орловских кузнецов. Семён и Татьяна (Донова) и их дети в 1868 году переезжают в Харьков. Младшие братья покупают участки и строят кузнечные мастерские, цеха, дома по Кузнечной ул., 44, 48, 50, 52, 56. Игнатовский кузнечный клан расширил эту улицу и кузнечное дело в крупнейшем городе Юга России. В 1868 году создается фирма «Братья Николай, Михаил и Василий Семеновичи Игнатовы». В 1886 году у самого «прогрессивного» из братьев Николая Семеновича, после Константина, Николая и Пелагеи, рождается Михаил – мой прадед. Позже еще будут Николка и Антонина. В сословной дореволюционной России, как правило, дети продолжали дело своих предков, начатое за века до их рождения. С малых лет он в семейном деле. Учеба в Реальном училище – только в свободное время. С началом промышленной революции кузнечное дело теряло перспективы. Отец отправляет Михаила в элитный (тогда, да и в советское время) Харьковский технологический институт. Прадед учится и одновременно работает в семейном деле, постигая науку о металле и в аудиториях, и у кузнечного горна. Сыну кузнеца науки даются нелегко, оценками он не блещет. Из-за отсутствия денег на очередной семестр учёба затягивается. С 1907 года он начинает ухаживать за юной воспитанницей Института благородных девиц Клавдией Черноивановой, моей прабабушкой. В 1910 году они венчаются в Свято-Благовещенском кафедральном соборе г. Харькова. В 1911 году у них рождается дочь Ирина – моя бабушка.

 С началом великой войны в 1914 году кузнечное заведение Игнатовых становится официальным поставщиком амуниции для Русской армии. C 1915 года прадед выезжает на фронт для организации походных кузниц, а с 1916 года – прапорщиком на Юго-Восточный фронт. С началом Гражданской войны, уже в чине инженер-подпоручика, он вступает в Добровольческую армию Юга России генерала А.И. Деникина. Перипетии его судьбы в это время описаны в предыдущей главе – «Черноивановы».

Его и другие военные фото были реквизированы НКВД при обыске в ноябре 1938 года.

Фирма «Братья Игнатовы» существует до 1919-го, а мастерские – до 1927-го. Дома реквизированы, все семьи Игнатовых (28 человек) заселены вместе с членами «жилтоварищества» в единственный дом – №44. Семейное дело «Братьев Игнатовых» до последнего продолжают Василий Семёнович и его дочь Лидочка. В 1928 году цеха и оборудование реквизированы Военсоветом и переоборудованы в учебные мастерские ремесленного училища. Они работали до 1992 года.

Уходят на фронт почти все Игнатовы, старший брат – штабс-капитан Константин, двоюродный брат – поручик Владимир. Так же как и прадед, они проходят Гражданскую войну в ДАЮР. Они встречались и передавали друг другу письма домой. Они пережили все «окаянные дни» своего поколения русских людей. Потом весточки из Крыма, Парижа… Как тысячи других, работали таксистами в Париже и потерялись в больших городах Европы. В Харькове остались только Василий Семёнович и красавица Лидочка Игнатова (Трохина) – она прожила в доме №44 на Кузнечной улице до 1988 года, до 86 лет. А её потомки съехали оттуда только в 2006 году. Здание ремесленного училища (ПТУ) сейчас занимает Индустриальный колледж. Дело «Братьев Игнатовых» на Кузнечной улице продолжается и спустя 150 лет!

 Сделав осознанный выбор – остаться на Родине, Михаил Николаевич Игнатов бурно включается в индустриализацию Советской России. Возглавляет сначала цех, потом весь Харьковский электромеханический завод. С 1920 по 1938 годы он достиг успехов на научно-исследовательской и преподавательской работе в г. Харькове – в ХТИ, ХЭТЗ. Профессор, доктор наук, заведующий кафедрой обработки металлов и директор ХЭМЗ, он воспитал целую плеяду учеников, ставших локомотивами советского технологического прорыва. Как и его коллеги, профессоры Я.М. Майер, И.Е. Любарский, И.М. Бабаков, Н.А. Резвин, М.Н. Игнатов непосредственно участвует в разработке технологии производства двигателей для знаменитого танка Т-34. Но его имя забыто из-за событий 1937–38 годов. А в 50-е годы восстанавливать его имя в Харькове было уже некому.

Вся большая семья сплачивается теперь вокруг Игнатовых, ХТИ и других крупнейших заводов г. Харькова. Они собирались на фамильной даче в с. Комаровке под Харьковом. Фанатично работали, учились, праздновали, играли в теннис, нянчились с рождавшимися внуками. В 1932 году вместе с женой и дочерью прадед был на научной конференции в Берлине. В то время СССР сотрудничал и перенимал технологический опыт у промышленности Веймарской Германии. Младшая сестра прадеда – красавица Антонина – выходит замуж за героя Гражданской войны первого директора заповедника «Аскания-Нова», члена советского правительства Украины Михаила Колодько, соратника С.В. Косиора – руководителя ВКПБ Украины. К середине 30-х годов оставшаяся в России часть семьи опять попадает в русло простого счастья и стабильности, тяжелой, но интересной работы. Новая жизнь наполнена смыслом, целями и планами. И опять, как и в 1914 году, они не подозревает, что их и страну постигнут очередные потрясения и катастрофы. Такими они остались в памяти – харьковская семья 30-х годов! Николай Игнатов – ловелас и вечный студент – в 1933 году таки женился, чем успокоил семью.

Одна из последних счастливых посиделок семьи – встреча моей бабушки из роддома: родился мой отец Виктор. Большинство изображенных здесь членов семьи будут репрессированы, расстреляны, пройдут через ГУЛаг или умрут во время фашистской оккупации. Прадед Игнатов М.Н. (на фото крайний слева) будет забит на допросе в НКВД в мае 1938 года. Бабушка Ирина Михайловна и отец Виктор (вторые слева) будут интернированы в Германию, далее окажутся в Иркутске. Бабушкин двоюродный брат (младенец на руках у моей прабабушки) Вадим (Константин) Игнатов – с 1938-го по 1954-й годы проведёт в интернате для детей «врагов народа». С 1970 года – заслуженный художник СССР, импрессионист, любимый художник Владимира Высоцкого. Его картины экспонируются в лучших галереях мира, стоят в лотах ведущих аукционов. Вадимом его звали в художественной тусовке. Он родился на полгода раньше моего отца. Младший брат прадеда Николай Игнатов на фото стоит четвертым слева. Отец Константина в ноябре 1937 года будет расстрелян по решению «тройки» НКВД. Младшая сестра прадеда Антонина Колодько (пятая справа), жена М. Колодько, расстрелянного в октябре 1937-го, с 1937-го по 1954-й годы проведет в лагере жён «врагов народа» в Казахстане. «Ниточку преступного сговора» чекисты размотали с дела С.В. Косиора. И до сих пор в музее Акмолинского лагеря жён изменников Родины, его называли АЛЖИР, хранится вышитая Антониной тюбетейка. Кира Колодько (дочь Антонины, вторая справа) останется в семье, в оккупации, ползая под колючкой из блокированного немцами Харькова, будет собирать мёрзлую картошку, этим спасая себя и взрослых от голодной смерти. После войны станет известным биологом-почвоведом. Прапрабабушка – Евдокия Сергеевна Игнатова (Грибанова) – умрет в 1942 году в Харькове. Сестра прадеда Серафима Игнатова (крайняя справа) умрет от голода в 1943 году в Харькове. Остальные – выжившие после второй волны «чисток» в 1947–50 годы – разъедутся из Харькова навсегда. Сейчас никого из членов семьи в Харькове не осталось – ни Гудковых, ни Черноивановых, ни Игнатовых. «Для большинства наших он стал чужим городом, приносящим страдания и потери близких, ненависть и горе», – вот так мне сказала тётя Оля Балканджиева, живущая с 1956 года в Болгарии. Сейчас ей 84 года, а по молодости она, так же как и я – в своё уже время, воспитывалась под влиянием Клавдии Павловны Игнатовой (Черноивановой), моей прабабушки. Тётя Оля мне много рассказывает о семье в наших беседах по скайпу – мы с ней разговариваем каждую неделю.