Александр Галицкий: Учу столетних стариков деревянной скульптуре и рисую картинки

Подробности

Создано: 06.04.2013 10:20

Просмотров: 1934

Как вы пришли к идее творческого кружка для пожилых?

Я человек более самостоятельный, чем может себе позволить любая офисная служба, и мне всегда хотелось свободы. И тут предложили такую историю в только что открывшемся очень хорошем доме престарелых (в Израиле его на самом деле никто не называет дом престарелых, просто дом), предложили попробовать поработать с такими людьми.

Около 20 лет назад стали возникать такие дома, они частные, можно купить или арендовать в них квартиру или домик, если это поселок. Внутри есть бассейны, танцы, развлечения и занятия, кружки, хор и периодически поездки за границу.

Я сказал, что это невозможно, потому что старики, потому что острый нож и вообще я графический дизайнер. И в конце концов меня уломали. Я начал работать и приходить сначала на 1.5 часа в неделю.  А потом это мне понравилось, и я решил, что могу оставить свою работу в офисе со всей её внутренней сложной поликой и уйти на вольные хлеба.

Но в Израиле такие крепкие семейные узы, мне казалось, что там не должно быть так много домов престарелых?

Вся система в Израиле другая, система здравоохранения, отношения к старости. Тут 90-летнему человеку могут сделать сложнейшую операцию по пересадке сердечных сосудов, a в 98 лет могут ввинтить в бедро искусственный протез. С гарантией на 15 лет. Это нормально.

Что касается отношения к старости: это не престарелый дом, куда человека сдают как обузу и ненужную вещь.

Во-первых, не всем подходит такая жизнь среди пожилых ровесников. Многие не хотят находиться в этих рамках, потому что они хотят жить среди молодых. А те, которые хотят жить среди себя подобных, они живут. В то же время когда проходят праздники, весь дом полон детского смеха – приезжают внуки, правнуки. Старики наоборот чувствуют себя более защищенными. Например, у нас не принято жить огромными семьями, не принято жить несколькими поколениями в одной квартире. Пожилые люди имеют свое жилье, а дальше перед ними становится дилемма – жить мне одному в моей большой квартире или пойти в дом, где живут такие, как я.

Я бы очень хотел , чтобы в России такие появились. Я работаю 10 лет и не встречал ни одного человека, который жаловался бы на детей, что его сдали в такой дом. Через меня прошло 200-300 человек и ни одной жалобы.

В принципе рамки такого существования – здоровые, это не вынужденная от несчастья мера.

Как складывается ваш день?

Иногда у меня бывает 3 таких места в день. Я прихожу и начинается театр – шутим, смеёмся, подтруниваем друг над другом. Ведь им общение нужно больше, чем мне.

Я как только  это в своё время понял, успокоился.

Потому что они таким образом пытаются по-своему остановить время. «Неважно, что со мной происходит в течение недели, но в какой–то день я обязательно иду в кружок резьбы по дереву. Значит, я в порядке. Значит, со мной не происходит ничего плохого. Значит,  ничего не изменилось».

И я им помогаю оставаться с этими мыслями.  Я внутри их истории, пусть и на грани игры хорошего и дурного вкуса.

Что вам больше всего нравится в вашей работе по сравнению с офисной работой?

Мне нравится, что эта работа очень честная. Я вообще по характеру не политик и мне больше подходят простые человеческие отношения. Люди приходят ко мне не потому, что они обязаны, а потому что им со мной хорошо. И в какой-то момент я подумал, зачем мне нужна эта офисная работа, к чертовой матери!

Если они приходят сюда балдеть, то и я буду балдеть. Вместо того чтобы заниматься серьезным делом, мы занимаемся фигней, вырезаем из дерева лошадок и голых дам, смеемся.

И я нахожусь в интересной позиции – я их учитель, хотя по возрасту им гожусь в сыновья. Я над ними могу подтрунивать, шутить, вроде "поучать" - совсем как учитель. И это создает интересную психологическую картину всего происходящего. Мне нравится честность отношений, незапачканная, незапятнанная никакими денежными отношениями или отношениями начальник-подчиненный. Это совершенно другие связи.

И я - художник, я придумал себе еще одну историю, которая мне помогает работать. Я делаю художественный проект. Я смотрю на них как на драгоценности – каждый как такой закрытый дописанный роман, каждый человек. И можно спросить его, а что будет дальше? И он тебе расскажет. Можно залезть под его обложку.

И каждый персонаж, каждое слово, которое он говорит, каждое действие – это часть огромного художественного проекта. И я чувствую, как поднимаюсь на ступень выше.

Когда ты работаешь в офисе, где угодно - ты работаешь на дядю, у тебя нет имени, у тебя есть Должность. У тебя есть Kресло, которое ты временно занимаешь. У тебя даже есть крутая Визитка. Но на самом деле ты винтик с гайкой, ты выполняешь функцию. Ты «арт-директор», а потом тебя уволили и придет другой арт-директор, другой винтик. В данном случае я чувствую себя личностью, потому что у меня есть имя и фамилия. А это и есть то, что надо, то что делает нас неповторимыми – индивидуальность. И в этой работе я эту индивидуальность чувствую.

А есть ли у вас помощники?

В основном я работаю один. Группа, которую я беру, не превышает 10 человек. Материал сложный - дерево, острый инструмент, и я не могу создать атмосферу на бОльшее кол-во людей. Ты постоянно должен быть в контакте, а если их 20, ты можешь идти домой - контакта не будет. Оптимальный вариант – 8-11, максимум, человек. Я бегаю как сумасшедший от одного к другому, смеюсь, рассказываю им истории, слушаю их рассказы, и так мы общаемся.

Я тоже давно заметила, что к старшему поколению надо относиться не жалея, потому что они сами перестают себя жалеть. А это хорошо. Вы тоже так думаете?

Я уверен в этом, конечно. Понимаете, жалость это вообще плохое чувство. Жалость, и еще я терпеть не могу слово  доброта, у меня вообще аллергия на него уже много-много лет.

Их надо принять такими, какие они есть. Ведь тут другое: ты должен понять, как у них работают легкие и сердце, в каком ритме. Например, чтобы дойти до двери и открыть дверь.  Для тебя это ничего, а для него это может быть 10-15 минут.

И когда ты начинаешь понимать, жить в этом ритме, ты можешь делать с ними все, что ты хочешь. Ты ставишь себя на одну планку с ними. Нельзя на их старость смотреть снизу, потому что они также как и мы, не прошли ту грань между жизнью и смертью. Для них это такая же загадка, как для меня и для тебя. Неважно тебе 20 лет или 60 или 90, но это по-прежнему загадка для тебя.

А ваши друзья и семья, что они говорят о вашем занятии?

Сложно сказать, что говорят, я даже не знаю, что ответить. Это, конечно работа очень тяжелая. После работы тебе надо 2-3 часа чтобы зарядить батарейки, потому что ты вырабатываешь массу энергии. И тебе надо прийти в себя.

Но в Израиле это считается нормальной работой. Нет ореола жертвенности вокруг вас, никто не считает вас героем?

Люди, с которыми я работаю, а здесь такие судьбы, но и к ним-то никто не относится с пиететом, я уж не говорю про себя.  Они - часть нашей истории, нашей жизни. И они настолько будничные, что не считаются героями.

И моя работа – это нормальнo. Нет никакой жертвенности. Я зарабатываю деньги, как я иногда говорю, «заговаривая вставные зубы».

Были такие моменты, когда все хотелось бросить?

По большему счету нет. Есть техника не входить в контакт, не злиться. Нельзя злиться ни в коем случае, ты можешь сделать вид, но нельзя всерьез испытывать чувство обиды. Тогда ты сразу проиграл. Тебя сразу добьют ногами.

Я всё-таки немного о другом: они же уходят. К кому-то ты привязываешься, но они уходят раньше, чем все остальные.

Тут я тебе скажу, это сложный вопрос. У меня было человек 10 очень близких людей, которых я вспоминаю очень часто, которые были мне очень близки, каждый по-своему.  Я придумал такую историю:  я стараюсь поставить точку в наших отношениях с человеком, который ушел. Я беру их недоделанную работу и завершаю , раскрашиваю её по-своему, по-другому. Это тоже часть моего художественного проекта.

Незаконченные работы “Hеуспевающих”, как говорят в школах. Они не успели. Я просто беру их работы и доделываю. И я таким способом ставлю точку внутри. Если там был рельеф портного, я на нем нарисую, например, слона.

Работы "неуспевающих" из ЖЖ Саши http://sashagalitsky.livejournal.com/

А так, конечно, много историй очень грустных. Ушла моя любимая бабушка Мириам Перец, ей мы отпраздновали 100 лет и через неделю она ушла… И от неё осталось много работ, сейчас они расходятся по всему миру. Я тогда объявил борьбу безвестности и объявил у себя в ЖЖ, что мы все можем победить время. И больше 100 работ сейчас я рассылаю по всему миру. Так борюсь с термином «неизвестный художник».

Если бы были российские проект и предложили поделиться опытом, ты бы был готов?

Да, уже обсуждаются варианты мастер классов в городах России с передачей опыта работы с пожилыми людьми.  Посмотрим, я – никому не говорю «нет», мне наоборот интересен любой опыт и посмотреть, что получится.

В России сложнее – ты не можешь прийти к человеку, у которого проблемы более серьезные:  у него нет лекарств, он сидит один 24 часа дома, ему надо купить хлеба, а ты ему предлагаешь вырезать из дерева.

Мы проводили опрос пользователей портала Баба-Деда, результаты были поразительные! В России тяжело жить на пенсии, но большинство считает, что пенсия – это действительно лучшее время их жизни!

Вот за это надо цепляться, вот там вот зарыта собака, за эту ниточку надо тянуть. Я смотрю и понимаю, что счастье, влюбленность, все чувства, которые нас обуревают в молодости, в зрелости – они всегда, они не имеют возрастных границ. Человек ощущает себя полноценным, он может с трудом ходить, но он абсолютно не видит себя со стороны умирающим стариком. И желание счастья, ожидание его - оно до последнего дня. И вот за эту нитку нужно тянуть.

Одна бабушка мне рассказала: «Ты знаешь, когда меня спросили, чем я занимаюсь на пенсии, я подумала и сказала, что я ухаживаю за старухой». И так и есть. После всех карьерных дел, она мне сказала: “я никому ничего не должна, ни детям, ни внукам, ни мужу, который умер, ну никому, я абсолютно свободна, я могу делать, что я хочу».

Самое важное?

Самое важное в нашей жизни не сделать красиво – уже столько прекрасного есть, и сделать красивее  Ботичелли, ты уже не сможешь. И вот в этой работе индивидуальность наша  – это самое важное, вставить кусок себя. И я так работаю, и рисую так же. Красиво не надо, надо быть собой.

Источник: http://baba-deda.ru/