Светлана Воронина. Плювиофил

Подробности

Создано: 10.02.2018 16:45

Просмотров: 2780

Если честно, то легко можно отнести к чудесам моё знакомство со Светланой Ворониной. Художницей, дизайнером, противоречивой мечтательницей. Изящная женщина, которую не привлекают реализм, природа и спокойствие, она черпает вдохновение в городских джунглях, пасмурной погоде, фильмах ужасов, античности, парадоксальности и умеет видеть красоту там, где многие из нас привыкли закрывать глаза руками.

– Как так вышло, что ваша жизнь оказалась связана именно с искусством?
– У меня попросту не было вариантов! Я рисую с раннего детства: еще в те времена вместе с прадедом Евлампием Павловичем мы переводили через копирку картинки из книжек, а готовые изображения расклеивали на стенах с помощью мыла. А со временем я и сама взяла в руки карандаши – и уже не могла жить без рисования.
– Среди ваших родственников наверняка есть художники…
– Что удивительно, художников в моей семье вообще нет! Моя мама была инженером-химиком, папа в свое время работал помощником оператора на телецентре. Однако мои родители в каком-то смысле имели отношение к искусству. У мамы был отличный вкус, она модно и изысканно одевалась, подмечала детали, видела прекрасное вокруг нас. Что касается отца, то не зря говорят, что как в театрах, так и на телецентре случайных людей не бывает. Моя бабуля работала врачом-педиатром и тоже, несмотря на свою профессию, имела эстетическое восприятие: восхищалась талантом людей, красотами природы. Помню, как она однажды сказала: «Светочка, погляди, какой мак вырос!». И мы ходили на него смотреть, пока он не завял, на его яркие алые цветы.
– Близкие люди всерьез воспринимали ваше стремление к искусству?
– У родных никогда не было сомнения в том, что искусство – это мое. Родители с детства поддерживали меня, подметив талант к рисованию. У меня всегда были самые лучшие художественные материалы, в советские времена мама умудрялась где-то их доставать. У меня одной из первых появились фломастеры! Я рисовала беличьими кистями в то время, когда в магазинах продавали страшные щетинные, безобразного качества, кисти. Поддержка близких людей необходима, и мне повезло с семьей, которая верила в то, что я выбрала правильный путь. Еще с ранних лет я очень хотела в художественную школу и с удовольствием пошла туда в двенадцать лет. После этого задалась целью поступить в Российскую академию художеств имени Репина, которую впоследствии осуществила, но для этого желательно было иметь за плечами среднее образование. И я пошла в Иркутское училище искусств.

"Одалиска". Цветная бумага, цветные карандаши, белила. 45х35

– Вы всегда хотели стать именно художником?
– Нет, вообще, я мечтала быть искусствоведом, признаться, во мне и сейчас есть искусствоведческая жилка, но судьба распорядилась иначе.
– Можно ли научиться рисовать, или для этого обязательно нужен талант?
– Безусловно, задаток должен быть. Мне кажется, что с нуля его нельзя развить. К примеру, у нас в училище были очень слабые ребята, и в итоге они бросали обучение. Да и вообще, учиться было весьма непросто.
– Что для вас в процессе обучения было самым трудным?
– Меня больше всего «убивала» советская тема. В том, что нас заставляли делать, была некая фальшь. Нам нередко давали тему войны, однако как может молодой человек честно отобразить подобное, если он не воевал? Меня это мучало. Тем не менее наше училище было очень сильным и давало качественное образование, которое с легкостью можно было приравнять к высшему.
– Кто был вашим любимым преподавателем?
– Андрей Иванович Юшков. Все девчонки были безумно в него влюблены! Он был молодым, элегантным, модным. Всегда одевался в тройку и преподавал нам в таком изысканном виде. Андрей Иванович очень умен, он великолепный методист, умел давать знания, при этом был строгим, делал тонкие замечания. Мы как-то на выставке встретились, я до сих пор пред ним робею!

"Кукла в камуфляже" ( Из серии  Любимая Кукла Её Величества). Холст, масло. 90х80

– А в Питере?
– Там тоже были просто гениальные преподаватели. К примеру, Вирко Борисовна Блэк, преподаватель истории искусств Древнего Востока, которая лично участвовала в раскопках и видела своими глазами аутентичные вещи. Она так интересно рассказывала о том, о чем знала и видела, что мне и самой хотелось побывать там, где была она, пощупать руками артефакты. Отчасти благодаря этим лекциям я очень полюбила первобытное искусство – оно настолько лаконичное. Нередко я брала образы и силуэты именно оттуда и перерабатывала. К примеру, в свое время кофейню Валерия Кузнецова в гостинице «Русь» я расписывала, используя росписи из французских пещер и элементы народного искусства центральной Африки. Это был тот самый случай, когда мой интерес совпал с заказом, я выполняла эту работу с большим удовольствием.
– А часто ли случается, что заказы не совпадают с интересом?
– Иногда случается. Как-то раз одна женщина заказала у меня парадный портрет сына с фотографии: она хотела, чтобы я изобразила его на коне. Стоит отметить, что я пишу в определенной манере, и оттого поначалу она была страшно недовольна: ей хотелось, чтобы картина была точной копией снимка. Но ведь стиль в руке, и его никуда не денешь! В конечном итоге ей работа понравилась, однако выполнить ее было весьма непросто.

"Манечка  и Щелкунчик".  Картон, золотой акрил, темпера. 70х50

"Матрёна" ( Из серии  Любимая Кукла Её Величества). Холст, масло. 90х80

– А вы в процессе создания картин подражаете или стремитесь к своему стилю?
– Я не стараюсь подражать, поскольку, по моему мнению, – это самый погибельный путь. Но вместе с тем меня восхищает гениальность людей, я тот человек, который зажигается от социума, от чужого таланта. К примеру, когда я посетила первую в Иркутске выставку Даши Намдакова, то после нее была в таком восторге, у меня глаза были квадратные! Я ночь не спала, испытывая смесь зависти и восторга, меня его творчество так взбудоражило!
– А кто сейчас является вашим вдохновителем?
– Есть такая гениальная персона – Покрас Лампас, он же Арсений Пыженков из Санкт-Петербурга. Он начинал свой творческий путь как уличный художник, граффитист, а потом постепенно отошел к каллиграфии, и на него обратили внимание. Арсений читает свои лекции, и в одной из них он сказал, что надо вдохновляться не от художников, которые работают в твоем направлении, а от других видов деятельности и искусства. Так, по его словам, избавляешься от подражания и вносишь новую свежую струю в творчество.

"Чёрный веер". Холст, масло. 70х55

"Детство Пьеро" .  Холст, масло. 60х50

– Откуда вы берете свои идеи?
– Отовсюду. Бывает, из литературы и кино. К примеру, я просто обожаю ужастики. Там так грамотно выстроены кадры, иногда просто любуешься, как все красиво подано. Я от подобных фильмов получаю лишь удовольствие. Мне нравятся талантливые вещи, такие как «Сонная Лощина» Тима Бертона или фильмы Квентина Тарантино. Такие работы заряжают меня энергетикой.
– Творчество каких художников вам импонирует?
– Безусловно, Даши Намдакова – человека, стилизовавшего азиатскую культуру, аутентичность в европейскую изысканность. И, конечно, Энди Уорхола – он настоящий концептуалист.

"Ночной проспект". Холст, масло. 90х80. Куплена на благотворительной лотерее организации  "Дети Байкала" 

Президент фанклуба Джексона

– А музыка находит отражение в ваших работах?
– У меня удачнее получается сочетать аудиоряд, подкрепленный визуальным. В свое время я восхищалась творчеством Майкла Джексона и даже была руководителем иркутского фанклуба. Музыка, шикарные клипы и концерты – он вдохновлял меня и как деятель искусства, и как личность. Этот человек жил в атмосфере лицемерия и жестокости, но вместе с тем делал честную музыку. При этом он имел коммерческую жилку. Мне нравится, когда люди умеют себя реализовывать и продвигать, это дает им толчок для дальнейшего развития, особенно если правильно использовать свои задатки.

"Ночной ливень". Картон, цветные карандаши, белила. 50х40

– Творчество и коммерция могут сосуществовать?
– Некоторые полагают, что не могут, я же думаю, если человек действительно талантлив и гениален, как Уорхол или Джексон, то вполне. Не считаю, что художник должен быть голодным. Если я буду думать о куске хлеба, то, наоборот, буду искать способы продать свое творчество.
– Где заканчивается грань между честной работой и продажной?
– Это очень тонкое дело. Не скрою, что иной раз приходится делать заказы, которые не особо греют душу, но зато потом это дает возможность заниматься тем, чем действительно хочется.
Мне повезло в том плане, что у меня всегда был стабильный заработок – постоянная работа оформителем в ДК им. Дзержинского, которой я отдала 23 года своей жизни и даже стала ветераном труда. Также мне очень повезло с руководством: директор Дома культуры никогда не препятствовала совмещению моей основной работы с личным творчеством, даже более того – иногда спонсировала выставки и участвовала в их открытиях.
А сейчас я абсолютно свободна – в постоянном творческом полете и поиске.

"Нью-Йорк Чарли Паркера". Лён, масло. 60х50

– А у вас бывали моменты, когда хотелось все бросить и не заниматься искусством?
– Безусловно. И сейчас такое иногда случается. К примеру, после выставок художники нередко чувствуют опустошение, потому что вкладывают в это дело много сил. Я долго прихожу в себя, быть может, оттого, что слишком много отдаю. Мне надо немало времени для восстановления. После училища искусств я почти десять лет кисти в руки не брала! Разве что по работе в ДК.

"Зонтики".  Лён, масло. 50х40

– Какие образы вы чаще всего используете в творчестве?
– Сейчас – образ дождя. Просто я плювиофил – человек, который счастлив в дождь. Он вызывает у меня только положительные эмоции, бодрит. Не люблю жару. Дождь для меня – это каждый раз что-то вроде очищения. Мне по душе городские джунгли. Мой любимый город – Санкт-Петербург. Более того, природа меня не восстанавливает. В этом плане я очень странный человек. Городские пейзажи, дожди, зонты, фонари, крыши, огни, отражения – это то, что я действительно люблю. Персонажи комедии Дель Арте также нередко становятся персонажами моих картин. Вместе с тем мне хочется создать что-то совершенно новое, но пока я не знаю, что именно.

"Утро Первого января" . Цветная бумага, цветные карандаши, белила. 50х40

– Несут ли картины определенную энергетику, способны ли они влиять на людей?
– Конечно. К примеру, у меня есть работа «Кукла Милитари». Многим она нравится, но никто не рискует ее купить, потому что не каждый сможет повесить ее у себя дома – там очень мощная энергетика. Кому-то она даст силы, а у кого-то заберет. Эта картина требует много внимания, она больше выставочного плана.
Однажды из серии «Комедия Дель Арте» у меня купила картины одна психолог. Она сказала: «Света, это прямо мое – сочетание красного, синего, яркие пятна на черном фоне. Я человек спокойный, и мне просто необходима эта раскачивающая энергия, немного агрессивная, я от этого подпитываюсь». А ведь есть люди, которые сами по себе нестабильные – и такие работы будут плохо влиять на их общее состояние.
– Можно ли переступить через талант и свернуть на другую дорогу? Или все равно он приведет, куда нужно?
– Можно, безусловно. Кто-то боец по натуре, кто-то подвержен влиянию тех же родителей и не пойдет поперек. Правда, потом будет мучиться от нереализации.
– А вы – боец?
– Когда как. Сейчас художники не особо процветают и нередко идут в другие профессии. Хорошо, если есть стабильный доход, к примеру преподавание. Но я в свое время в эту сферу не пошла, потому что дети – это не мое. Я, когда сына растила, то приласкать его, конечно, могла, но общалась только на взрослом уровне. И у меня был опыт преподавания детям 4–5 лет, после которых я приходила выжатая, мне после такой работы надо было отлежаться.
– А чем сейчас занимается ваш сын?
– Коля, как и я, весь с головой в творчестве. Вот уже два года он живет в Москве, ему 26 лет. Он топовый барбер России. В свое время его пригласил Александр Гудков работать в свой барбершоп. Коля стриг себя дома сам с тех пор, как ему один раз неудачно сделали прическу в парикмахерской. Позже он попросил купить машинку, чтобы научиться стричься. Несколько раз у него ничего не выходило – и все заканчивалось слезами. Однако он очень целеустремленный и со временем стал развивать свои навыки, став тем, кто он есть сейчас: Коля работает у Тимати в академии «13 by Black Star».
– Москва, безусловно, дает массу возможностей. А тяжело ли выжить художнику в провинции?
– Очень трудно. Сейчас заказов меньше, клиенты сильно сбивают цены. Все изменилось за последние десять лет: доллар вырос, у людей рушится бизнес, нет денег. Случается, что кто-то и хочет приобрести картину, а возможности нет.
– Как и где вы продвигаете свое творчество?
– В этом плане очень помогают социальные сети, немало людей находят меня через Фейсбук. К примеру, сейчас я занимаюсь оформлением сцены экспериментального театра, и заказчик нашел меня именно там.
Стоит отметить, что я интроверт – и поэтому человек не тусовочный. Хотя творческим людям необходимо бывать в общественных местах и стремиться к тому, чтобы их знали в лицо.
Еще лучше, когда у художника есть агент, который занимается его пиаром, однако он должен быть фанатом творчества, иначе не сможет продвинуть работы нужным людям и донести замысел.
– Много ли вокруг тех, кто понимает ваше творчество?
– В моем кругу достаточно, и необязательно это люди искусства. К примеру, у меня есть приятельница – она юрист, не раз покупала картины, помогала мне устраивать выставку, все зависит уже от самого человека. Мои работы рассчитаны не на всех, поскольку имеют определенную стилизацию. Но они находят своих людей. Думаю, что творчество нужно продвигать, искать способы рассказать о нем людям. Не зря же говорят, что скромность – путь к забвению. Но речь не о бытовой скромности, а о профессиональной.


Фото Марины Свининой