
В России, как пишут СМИ, могут появиться отдельные статьи УК и УПК, предметом которых станет семейное насилие. Пока, по сообщению газеты «Известия», разработкой поправок к действующему законодательству занимается Мосгордума, в работу готова включиться и Общественная палата.
Речь идет о перенесении дел о семейном насилии в категорию публичных: то есть жертве побоев и унижений не придется самой собирать доказательства преступлений. По логике законодателей, для возбуждения уголовного дела впредь не потребуется заявления жертвы, даже если причинен лишь легкий вред здоровью, а закрыть такое дело по примирению сторон станет невозможно. Кроме того, инициировать разбирательство теперь сможет не только сама жертва, но и государство, родственники или соседи.
Сегодня дела о семейном насилии не выделяются в отдельное производство и чаще всего рассматриваются мировыми судами, если вообще до них доходят.
В самой Мосгордуме газете ВЗГЛЯД факт разработки поправок не подтвердили, хотя заявили о том, что проблема требует широкого общественного обсуждения.
Приглашение к дискуссии
Член Общественной палаты Ольга Костина в интервью газете ВЗГЛЯД рассказала о том, что 18 февраля в ОП пройдут масштабные слушания, посвященные выработке общих подходов к борьбе с семейным насилием, отметив при этом, что говорить о законодательных инициативах пока рано.
«До сих пор мы очень легковерно относились к этой страшной теме, – пояснила Костина. – В статистике нет даже тендерного фактора, мы мало знаем о том, какова глубина этой проблемы. И именно поэтому нельзя рубить с плеча, и именно поэтому мы пригласили на слушания, которые проводятся совместно с общественной организацией «Женщины – офицеры России», и коллег из Мосгордумы, из Государственной думы, и представителей общественных организаций – необходимо обсудить все возможные формы противодействия насилию в семье».
Костина также заявила о том, что в случае с семейным насилием профилактика важнее наказания: «Наказание преступника – это уже поражение для государства и общества. Наказать, поверьте, всегда успеем, гораздо важнее постараться сохранить семью, понять, откуда исходит конфликт, чем он спровоцирован, чем можно помочь людям».
Член Общественной палаты полагает, что вмешательство государства в дела семьи должно распространяться только на самые крайние случаи. «Вопрос, на который нужно ответить, – продолжает Костина, – состоит в том, а что нам делать, когда все уже произошло, когда женщина уже обратилась за помощью. Шаги ведь нехитрые и абсолютно понятные: нужно предоставить убежище, возможность проконсультироваться с психологом. Женщины терпят насилие, потому что уйти некуда. Особенно если есть дети. Куда уйти? На улицу?»
Статистика и опыт
В России семейное насилие действительно не выделено в отдельную статистическую величину, а поэтому никаких общепринятых данных на этот счет не существует.
В любом множестве обвиненных по статье «Побои» обязательно есть люди, которые наносили побои домашним, но сколько таковых – неизвестно. По данным одного из самых авторитетных российских социологических изданий «Демоскоп Weelky», «семей, «абсолютно свободных от насилия», в которых мы не нашли ни одного – даже самого маленького или косвенного свидетельства о насилии мужа над женой, крайне мало – 12%».
Западный опыт противостояния семейному насилию, кроме специального законодательства, включает в себя три элемента: так называемый «охранный ордер», запрещающий насильнику приближаться к жертве, частные и государственные реабилитационные центры, а также «социальные убежища», предоставляющие кров вырвавшимся от домашних тиранов женщинам.
В многомиллионной Москве такое убежище есть, оно одно на весь город и способно принять до 40 женщин. Активно занимаются проблемой насилия в семье и страны постсоветского пространства. Так, согласно информации РАПСИ, после принятия специальных законов по противодействию преступлениям, совершаемым в семье, в Молдове и Киргизии случаи внутрисемейного насилия сократились на 30%. В Казахстане в свою очередь создано специальное подразделение в МВД, которое занимается только проблемой домашнего насилия: как итог – число обращений женщин в милицию увеличилось в десятки раз.
«На Украине с принятием закона «О предупреждении насилия в семье» в 2007 году на 20% уменьшилось количество умышленных убийств и тяжких преступлений, совершаемых в семье», – сообщает агентство.
Правоприменение
Несмотря на статистику, уверенности в том, что необходимо выделение дел о семейном насилии в отдельную категорию, у значительной части экспертов нет.
Адвокат Шота Горгадзе полагает, что «отдельная статья в УК или УПК, говорящая о семейном насилии, – это как открыть ящик Пандоры». «Женщина в порыве гнева, обиды, ревности подаст заявление и будет добиваться обвинения. Я сейчас могу себе лицо помять немного, сходить в поликлинику, и там мне выдадут справку «ссадины на лице», после чего я могу пойти и написать на вас заявление – и делайте что хотите. Нанесли ссадины – отвечайте. Свидетелей нет? А что, в случаях с семейным насилием обычно много свидетелей? Нет», – пояснил свою позицию юрист, отметив, что работать нужно не с законодательством, а с правоприменением.
«Есть статья «Побои», не привязанная к семейному насилию. Статья работает. При введении новой статьи существенных изменений не будет, потому что все дело не в УК или УПК, а в практике. Позвоните 02, в лучшем случае приедет наряд, поухмыляется, скажет «разбирайтесь сами», – отметил Горгадзе в интервью газете ВЗГЛЯД.
«Пусть она разведется с ним, наконец, – заявил адвокат. – Если человек один раз поднял руку на женщину, он, как зверь, почувствовавший человеческую кровь, уже не остановится».
Виктимизация
Психотерапевт Владимир Самарин полагает, что не то что развестись, но и просто «уйти женщине очень сложно, и не нужно оперировать здравым смыслом там, где речь идет о любви». «Очень часто любовь женщины в патриархальном обществе – любовь жертвенная, девочек с детства воспитывают в атмосфере виктимности и ожидания той непрямой власти, которой они могут воспользоваться уже после свадьбы», – пояснил Самарин, отметив, что обещанная власть на практике уже не работает, потому что трансформируется сам институт семьи.
«Жертва насилия в обществе, которое лишено привычки говорить правду о том, что происходит, готова быть избитой, униженной и растоптанной, потому что иного права на субъектность у человека иногда просто нет, – уверен Самарин. – Связка работает удивительно просто: ты существуешь, если тебя легитимно (т.е. в совместном сожительстве, в гражданском браке) кто-то любит, а если человек тебя не ревнует, как идиот, то он и не любит тебя, то есть тебя нет. А если ревнует, контролирует, бьет головой о стену, тогда ты есть. Пусть и с переломанными ребрами, но это ведь лучше, чем вообще не быть, правда?»
По словам психотерапевта, необходимость в специальных ордерах, которые бы запрещали насильнику приближаться к жертве, существует, центры реабилитации строить необходимо, но ключевой проблемы они не решат.
«Виктимность преодолевается поколениями, и здесь нужна серьезная общественная работа: когда матери перестанут внушать девочкам всякие глупости о том, что те якобы кому-то чего-то «должны», а «счастье» состоит в том, чтобы молча и вовремя варить борщ и сносить оскорбления, тогда-то мы и получим резкое снижение семейного насилия. Но матери пока несут категорическую чушь, страдая сами и уча страдать своих детей, так что благодарить за все это стоит именно их», – заявил в интервью газете ВЗГЛЯД Самарин.
Без феминизма
Есть в этой истории и социокультурный аспект, который позволяет взглянуть на проблему совершенно под иным углом зрения.
«Ситуация с защитой женщин выглядит не столь однозначно», – рассказал газете ВЗГЛЯД главный редактор сайта Liberty.ru Вячеслав Данилов.
Главная проблема, по его словам, состоит в том, «что в России в ряде социокультурных и экономических секторов очевидно доминирование женщин (образование, медицина, преимущественное право на ребенка при разводе и т.д.), и вопрос о защите женщины также будет в первых пунктах настаивать на разрушении этих локальных зон гегемонии. И это будет болезненный процесс. Вопрос о защите женщин автоматически означает постановку вопроса о депатриархизации общества, признающего равенство мужчин и женщин перед законом. А это в перспективе означает равенство полов перед требованием службы в армии, равенство в отношении прав на ребенка при разводе и т.п. Готовы ли женщины к этому?»
Специфика России, по мнению Данилова, состоит в неразвитости гражданской активности, которая бы противостояла семейному насилию. Феминистки у нас продолжают оставаться маргинальным движением, а больше сражаться за права женщин некому.
«Мы наследуем системе, где женщина была формально равна мужчине на уровне прав, не будучи равной ему в отношении обязанностей (разное время выхода на пенсию и проч.), – продолжает Данилов. – В СССР у полов были равные права на труд, право голоса, права на образование, медицинское обеспечение и т.п. О чем еще можно было бы мечтать здесь феминисткам, которые так успешны и активны на Западе? Разве что в борьбе за культурное самосознание женщин, за увеличение ее присутствия в традиционно мужских ареалах – армия, госслужба и т.п. Но это при СССР вполне решалось».
Источник: http://vz.ru/
Nike Air Max 200ЕСЛИ ЧЕСТНО, ТО ЖУРНАЛ МНЕ НЕ ПОНРАВИЛСЯ. СЛИШКОМ ЗАМУДРЁНО ТАМ ВСЕ НАПИСАНО. ТАКОЕ ОЩУЩЕНИЕ, ЧТО ЕГО ПИШУТ ТОЛЬКО ДЛЯ ТЕХ, КТО ВО ВЛАСТИ НАШЕЙ СИДИТ.
Людмила Селиванова, продавец книжного киоска, пенсионер