Иркутская рок-волна

А не завести ли нам снова разговоры про музыку? На рубеже 60–70-х годов в Иркутске и его окрестностях рок-музыка из подворотен и тесных квартир кавалерийскими наскоками прорвалась на эстраду и десантировалась на танцплощадки, в рестораны, заводские дома культуры и на более крупные арены иркутского Дворца спорта и ДК «Энергетик» в Ангарске. Рок окончательно вытеснил аккордеон и контрабас. Группам, игравшим джаз, пришлось потесниться и уступить свои ведущие позиции.

Мальчики и девочки, хулиганы и пионеры, фарца и комсомолия («Ты, я, он, она – вместе целая страна!») подсоединились к всемирному источнику питания молодёжной энергии. Новые ритмы исподволь научили «юность страны Советов» по-новому думать, по-новому жить, по-другому любить. Спустя годы приходится признать: идеологическая диверсия империализма удалась на славу.

Следует отметить, что вкусы публики в те годы были ещё слишком дремучими, а уровень вокально-инструментальных ансамблей, за редким исключением, – ниже всякой критики. Но подобное признание без учёта возможностей и условий развития жанра просто повисло бы в воздухе. Аппаратура, которую использовали музыканты, оказывалась или самопальной, или допотопной, сейчас о ней вспоминают со смехом и недоумением – как на ней вообще можно было играть? И образцы западной музыки, поступавшие в Иркутск в виде магнитофонных записей и дорогих фирменных пластинок, воспроизводились на низкоклассных отечественных электроаппаратах – и поэтому откуда было взяться привычке к восприятию качественного стереозвука?

Несовершенная аппаратура частенько выходила из строя на концертах, порой издавала скрежет, повергающий музыкантов и слушателей в лёгкую контузию. Многим такая музыка не нравилась. Для местной прессы тех времён стали привычными штампы в определении ВИА: они необразованные, невоспитанные, им медведь на ухо наступил, и вообще, они неучи и лоботрясы.

Дадим слово одному из очевидцев, а ныне известному человеку в Иркутске Петровичу (Олег Ермолович):

– В начале 1970-х понеслась во всю рок-волна, накрыла нашу страну, зацепила все уголки и веси. Я родился в деревне Тургенево Куйтунского района. Это настоящая сибирская деревня, настоящая глушь. Но с рок-музыкой был знаком с детства. В Тургенево глушилки почти не работали. Мой батя ловил по радиоприёмнику свои волны, а я – свои. Хорошо проходили «Голос Швеции», «Немецкая волна», «Би-би-си», а «Голос Америки» – с помехами. На магнитофон «Комета» записывал все музыкальные новинки.

В 69-м году с такими же, как и я, приятелями создали в деревне свой ВИА. Я был барабанщиком. В качестве рабочего барабана использовал пионерский барабан – и ничего звучал, звонко так, чётко. Барабанные палочки выстругал из берёзы. Сконструировали ударную педаль, какую-то железку от комбайна присобачили. На бочку вместо внешней мембраны натянул упаковку с надписью «Суперфосфат», она так и осталась. Народ и к ней привык, и закрепилось за нами «Суперфосфат» – а мы, может быть, хотели называться какими-нибудь «Мечтателями»? Нас, как в «Битлз», было четыре человека. Ещё Саня Слободчиков, Ушаков, Николай Кочетков – мотор группы и в техническом, и художественном плане. Было три электрогитары, которые смастерил Кочетков. Появилась ионика, но она что-то не прижилась. Были ещё люди, один даже с трубой. Писали свои песни. Рок-н-ролл у нас назывался «Пожар на птицеферме», а блюз – «Коровьи слёзы». Стали ездить по гастролям в соседние деревни, играли на танцах по разным сёлам.

Мой дядька привозил из Ангарска новые записи, пошли уже гибкие пластинки, и на одной из них было написано: «Вокально-инструментальный ансамбль «Битлз». Девушка. Композиторы: Пол Маккартни и Джон Леннон». У Кочеткова тоже был дядька по имени Серафим – местный кулибин, создавал всякие механизмы, дровоколы там и древорезы для чурок сплошь из сучков. Он возмущался: что вы всё свой рок слушаете – дынь-дынь. Вот послушайте сейчас! Какая хорошая, красивая, лирическая песня! «Гёрлз» называется. В 9-м классе я переехал в Куйтун – районный центр. Там открылись иные возможности. Для меня тогда это было то же самое, что из Иркутска переехать в Нью-Йорк. В Куйтуне познакомился с нашими людьми с такими же интересами, магнитофонами, как у меня. Был в курсе основных музыкальных трендов: «Дип Пёрпл», «Лед Зеппелин», «Пинк Флойд», «Криденс» и другие. Тогда началось и моё диджейство. На танцах, дискотеках сначала ставил три эстрадные мелодии, а потом врубал настоящий рок. Ну я вовсю говорил, просвещал, делился музыкальной и жизненной информацией, читал стихи, сочинял частушки. Это было моё живое радио. Как-то само собой вышло, что я научился овладевать вниманием публики. Тем более та публика была не то что сейчас. Молодёжь тогда вся чем-то занималась – в кружках, самодеятельности. Не просто тупо жили. Затем я поступил в Иркутский мединститут. В рок-музыкальное сообщество города въехал как-то легко. Даже больше. Я тогда, в общем-то, модный мальчишка из Куйтуна стал рассказывать студентам о западной рок-музыке и поразился, что им, горожанам, это вроде бы ближе, но они знают меньше меня. В мединституте тогда гремел ВИА «Ритуал», который давал концерты на третьем этаже анатомического корпуса. Там играли знаменитые в своё время Черногор и Шишкин на саксофоне. Эта наиболее интересная и профессиональная группа. Исполняли рок, джаз-рок в стиле «Чикаго». В Политехе был ВИА «Юность», поначалу очень хорошо начинали, я с ними ездил в Ангарск. Какие там они обалденные рок-н-роллы выдавали! За «Юностью» ездили стадами из Иркутска и не только. В ИНЯЗе выделялась рок-группа «Рапртицип ЦВАЙ» – музыкально послабей, но по репертуару превосходно. В ИГУ было много командочек, но самая базовая – «Робус». В ней звучал потрясающий голос Игоря Несынова, превосходно звучал Толя Долотов – они были качественными исполнителями. Вообще, к середине 1970-х команд в областном центре стало чёрт-те сколько. Что называется, плотину прорвало. Возник чёрный рынок продажи пластинок, записей и музыкальной аппаратуры, которую делали в Иркутске в домашних условиях, и по качеству она не уступала, по крайней мере, аналогичной продукции из соцстран. Прошлым летом в 130-м квартале появились те музыканты из первоначального «Робуса» и другие из того времени. Они выступали на улице, как на танцплощадке. Я тридцать лет нигде с ними не пересекался! Играли из Deep Purple, The Beetles, Rolling Stones, Led Zeppelin. Всё звучало качественно, профессионально – ведь они не в кабаке играли, а чувствовали дыхание слушателей!

 Рассказать о вокально-инструментальной группе «Робус» согласился непосредственный очевидец того времени и участник тех событий Михаил Емельянов. С его слов можно установить следующее:

– «Робус» возник в 1968 году на биолого-почвенном факультете ИГУ. Начинал с копирования музыки своих иноземных кумиров. И это вовсе не считалось недостойным имитированием – напротив, было очень почётным и соответствовало ожиданиям публики. Магнитофонные записи оставались вещью не очень доступной, и живые меломаны в виде местных ВИА отчасти компенсировали музыкальный голод. «Робус» в числе первых начал собственные эксперименты в некрупной форме. Музыкальные композиции гитариста Сергея Чернецкого «Я без тебя» и «Олеся», а в особенности песенка «Скажи мне да!», сочинённые вокалистом Игорем Несыновым и Игорем Ворониным – лирическая, в стиле рок, пользовалась популярностью среди поклонников «Робуса». И всё же конъюнктура брала своё: студенчество требовало от группы исполнения англоязычных хитов, а начальство – исполнения песен комсомольской тематики. Приходилось угождать и тем и другим – с той лишь разницей, что в первом случае это делалось в собственное удовольствие, а во втором – по принудиловке. «Робус» продержался примерно до 1974 года, пока пути участников группы не разошлись по тем или иным причинам.

А вот что сообщил Михаил Емельянов о ВИА «Юность» из Политехнического института:

– Начиная с 1969 года на протяжении почти десяти лет ВИА становился победителем и лауреатом городских конкурсов, имел награды и призы за выступления на ВИА-фестивалях по другим городам Союза. «Юность» варилась больше в собственном соку, и нехватка информации о положении дел в музыкальном мире сыграла с ней нехорошую шутку. «Юность» – это, по сути, официальная версия группы провинциального масштаба.

После того как в Москве и Ленинграде на сцену были выпущены «Поющие гитары», «Самоцветы» и «Песняры», в нашем городе и появилась «Юность». У нас к «Юности» относились как к профессионалам, часто приглашали записываться на областное ТВ и радио, обслуживать крупные общественные мероприятия. ВИА объездил с гастрольными концертами всю область, причём почти бесплатно. «Юность» не сидела на зарплате, и постоянное безденежье препятствовало профессиональному росту коллектива.

В репертуаре «Юности» появилось несколько английских хитов. Но не тут-то было! На конкурсе в Братске ансамблю занизили баллы за исполнение песен на английском языке! Он был не в почёте у худсоветов, учитывая особенно длинные волосы музыкантов, а также форсированную манеру пения. И всё же «Юности» есть что вспомнить из своего прошлого. Летом 1975-го года чуть ли не ежедневно в ангарском ДК «Энергетик» ВИА «Юность» устраивал танцы. Без преувеличения – послушать и потанцевать под музыку, исполняемую «Юностью», приходил почти весь молодёжный Ангарск. Старожилы утверждают, что больше никогда не собиралась такая огромная толпа народу на выступления артистов. Властям было до лампочки, никто не контролировал «Юность» – и ансамбль отводил душу на танцевальных вечерах в Ангарске, распрягался, играл что хотел и как хотел до глубокой ночи. Разве это не триумф!

Вокально-инструментальная группа из мединститута «Ритуал» имела в своём составе роскошную духовую секцию из трёх саксофонов, флейты и трубы. Представляете: джаз-рок на дудках с вкраплением скрипки, банджо и тамбурина, мощно поддерживаемый ударником и электрогитарами? Мощь! С 1969 года звучали на иркутской земле композиции западных джаз-рок групп «Чикаго» и «Пот, кровь и слёзы» в исполнении «Ритуала». Лихо выдавал дробь барабанщик Володя Попов, отменно вёл свою партию альт-саксофон Владимир Шишкин, умело справлялся с верхними регистрами трубач Железные губы – Юрий Вахромеев, да и в остальном составе группы один другого стоил. И «Юность», и «Ритуал» можно отнести к разряду самодеятельных ансамблей, но довольно приличного уровня. Для школьных и дворовых команд (их возникло «чёрт-те сколько») они служили образцом для подражания – это была уже «живая» музыка, а не магнитофонные записи. Их самодеятельность давала шанс другим выйти из подвалов и спуститься с чердаков на сцену.