Тариф как круговая порука

Не уверены, что у нас получилось классическое столкновение «за и против», но… Любое публичное столкновение мнений – уже недурно, уже шаг вперёд по сравнению с соглашательством, столь привычным для иркутской общественной среды. Нет?

Бывают политики, которые ничего полезного сделать не сумели, а принесенный ими вред помнят долго и прочно. Сергей Ерощенко, экс-губернатор Иркутской области, за три года совершил много интересного: пригасил конфликт ветвей власти в Усолье, объединил (после многих лет пустого трепа) Ангарский муниципальный округ в единое целое, построил развязку на выезде из Иркутска на Байкальский тракт. А помнить будут одну только заморозку тарифов ЖКХ. И это… удивительно не вовремя и не к месту было сделано.

Пищевая цепочка

Лишь один иркутский губернатор рискнул влезть руками в тонкий и сложный механизм регулирования тарифов – это был Игорь Есиповский, который подписал такое постановление о тарифах на общественный транспорт в Иркутске, что до сих пор ни отменить его, ни увеличить тариф никому не удалось. И что? Кто-то слышал вопли возмущения из Ангарска или Шелехова в духе «мы тут платим по 16, а они там по 12»? Вроде нет. Не жалуются жители Братска и Усть-Илимска, молчат Усолье и Тайшет. Чего не видишь, что не касается тебя лично – того как бы и нет.

Сергей Ерощенко, решивший перед выборами поиграть в «доброго царя», как-то не задумывался предварительно – во что именно он влез. Теперь давайте подумаем вместо него. В Иркутской области проживают 2,4 млн человек. Меньшая часть – как, видимо, и сам Сергей Ерощенко – проживают в домах с индивидуальным отоплением, собственной системой канализации и водоснабжения, а то и вовсе без них, в широком диапазоне вариантов – от собственной скважины и септика до колодца и туалета типа «сортир» во дворе. Таких людей коммунальные тарифы тревожат лишь отчасти – ну разве что электроэнергия, так ее Ерощенко не трогал.

На отопление примерно 29 тысяч многоквартирных домов работают 13 ТЭЦ и около 1040 котельных. Каждая ТЭЦ – это как минимум несколько сотен работников, максимум – до двух тысяч. Каждая котельная, в зависимости от размеров, – от десятка до сотни работников. В сумме вряд ли ошибемся, если скажем, что только непосредственно на производстве тепловой энергии и горячей воды работают 10–12 тысяч человек. И всем им в марте (то есть сразу после инициативы Ерощенко) непосредственный начальник сказал: «Индексации зарплаты не будет. Привет жене и детям». А с чего повышать-то? Цена твоей продукции осталась прежней – вот и получишь по старой таксе.

Плюсуем сюда же, в список пострадавших от невиданной щедрости экс-губернатора, пару тысяч работников ремонтных предприятий. Тепловая энергия, знаете ли, производится при сжигании угля, реже щепы, еще реже мазута, совсем редко газа, а от электрокотельных в Иркутской области систематически избавляются. Так вот, при подготовке и сжигании угля, который можно считать основой тепловой энергетики области, оборудование часто выходит из строя, надо ремонтировать. Поскольку цена продукции осталась прежней, а вот цена топлива (читай: угля) выросла (ее-то губернатор не заморозил, нет же?), надо на чем-то экономить.

Попробуем представить последствия. Несколько тысяч человек, которые и раньше не жировали, теперь считают каждую копейку. Практически у каждого семья, жена, дети, родители-пенсионеры. Количество пострадавших увеличивается минимум в три–четыре раза. На круг получается тысяч 50–60. Плюсуем дальше владельцев малого и среднего бизнеса в общественном питании, продаже одежды, мебели, в индустрии развлечений – у потребителя в кошельке пусто, он покупает лишь самое необходимое, переходит на продукты с собственного огорода. Ущерб, размазанный еще на несколько десятков тысяч человек, причем живущих в самых бедных населенных пунктах, где каждый потребитель известен заранее, просчитан и учтен. Сергей Ерощенко как владелец крупного бизнеса такую «мелочь» в расчет никогда не брал.

Техническая сторона вопроса

Советская инженерная школа, прямым наследником которой является школа российская, предполагает периодические ремонты: остановка оборудования, проведение проверок, составление дефектной ведомости и ремонт с заменой узлов. (Для сравнения: американские инженеры придерживаются принципа «не сломалось – не трогай». Представляете, если в Сибири сломается зимой?) Ремонт как раз та статья, на которой экономят теплоисточники. Ну а на чем еще? Топлива меньше не купишь, охрану не уволишь, свой персонал сокращать уже некуда – следовательно, оборудование, которое вроде бы пора менять, будет работать еще некоторое время. Может быть, несколько месяцев, может быть – год. Как получится. Пока не бабахнет.

И насчет экономии на ремонтах – это не оговорка, не брехня ради красного словца. Теплоэнергетика – наука хорошо развитая, КПД большого котла превышает 95–97%. Все внутренние потребности давно сократили до минимума, все неразумные потери давно нашли и ликвидировали. «Иркутскэнерго» в стремлении к экономии и наиболее рациональной организации производства дошло уже до того, что Ново-Иркутская ТЭЦ связана с ТЭЦ-5 в Шелехове, в Ангарске хотят закрыть ТЭЦ-1, а ТЭЦ-9 и ТЭЦ-10 свяжут теплотрассой с Иркутском. Это позволит подстраховывать друг друга и закрыть множество мелких котельных, оказавшихся в зоне действия новой системы. Это вам не авантюра с «заморозкой тарифов» методом кавалерийской атаки, это сложный и весьма дорогостоящий инженерный проект, который, однако, даст реальную отдачу для всей области. Потому что все мы платим друг за друга.

Есть старая поговорка: «Пока толстый сохнет, худой сдохнет». Если крупные тепловые станции, тем более входящие в единый холдинг с ГЭС, могут себе позволить некоторые финансовые потери на протяжении года или даже двух, то для мелких собственников вопрос заморозки тарифов равен вопросу жизни и смерти. Да, вроде бы мы не слышали о закрытии котельных. Зато мы точно знаем, что у ТЭЦ Байкальска, которая раньше была ТЭЦ БЦБК, а теперь обеспечивает город, долги перед поставщиками. Звучала сумма 80 млн, время идет – проценты, вероятно, капают. И это сравнительно крупный объект при немаленьком городе, какие долги висят на более скромных котельных – представить страшно.

В свою очередь, и у котельных, и ТЭЦ есть дебиторская задолженность. Есть точные сведения о размерах долгов местных властей (читай: бюджетных учреждений) перед поставщиками за уже потребленные ресурсы – речь идет о сотнях миллионов рублей. Муниципальные администраторы получают дотации из областного бюджета на выплату этих долгов, но в приступах локального популизма (этакие мини-Ерощенко) направляют деньги на выплату зарплаты бюджетникам. Что поставщик коммунальных ресурсов однажды протянет ноги – об этом мэр думает в последнюю очередь: деньги-то не им заработаны. Тут есть одна тонкость: большая часть доходов бюджета – это налог на доходы физических лиц. Большую часть таких налогов платят в крупных городах. То есть по факту жители крупных городов через бюджет платят субсидии мелким населенным пунктам. Такая, понимаете ли, навязанная солидарность.

Кстати, про приоритеты в расходовании субсидий. Зарплаты платить дело благое, кто спорит? Учитель, врач и уж тем более чиновник (это вот сейчас была авторская шутка. – Прим. ред.) должны быть сыты и одеты. Но предупреждаю: если будет голоден и раздет оператор и машинист в котельной – околеют все. Когда Ерощенко заморозил тарифы, он ведь сделал не только экономический жест – это был и политический сигнал: вот кто в области жирует, вот кому надо дать по рукам!

Дал? Молодец! Приструнил зарвавшихся монополистов. Только забыл, что в первую очередь от таких жестов страдает именно низовое звено – те, кто не защищен правами собственности, кто ездит на работу в общественном транспорте и кто ходит по тем же улицам, что и пенсионеры, которых ты якобы защитил. В результате имеем очередное падение престижа профессии энергетика: тарифы заморозили, зарплату не поднимут, попутно оскорбили и назвали жлобом, наживающимся на нищих. Вот прямо сразу работу в кризис никто, конечно, не бросил, но вообще престиж не так уж высок. Физически это очень тяжело: шум, высокая температура, вибрация, неприятные газы и постоянный риск – все это спутники работы энергетика низшего звена. На такую работу идут, конечно, но если за нее мало платить и много ругать, то желающих может однажды оказаться меньше критического минимума.

Вот тогда мы дружно вспомним Ерощенко – и вряд ли скажем ему спасибо. Так или иначе все жители Иркутской области связаны между собой тонкими и сложными нитями экономических и финансовых отношений. Задев одну ниточку совсем чуть-чуть, рискуешь порвать несколько соседних, так что стоит хорошо подумать, прежде чем лезть куда-то со своими – может быть, и ошибочными – суждениями.