Как мы живём-можем… Краткий анализ состояния региона применительно к экономике наших соседей

Этот материал был опубликован в новогоднем номере журнала «Иркутские кулуары», но... Всё, о чем писал автор в декабре 2016 года, актуально. Не правда ли?

M2k Tekno

 

Гадание на бюджетной гуще

 

Декабрь в одинаковой степени и месяц подведения итогов, и месяц составления прогнозов. Весь жизненный опыт населения России в возрасте 30+ подсказывает, что как бы нам ни хотелось заглянуть в будущее, как бы ни пыжились разномастные гадалки и экстрасенсы, предсказать ничего нельзя. Давно вы, к примеру, слышали что-то про Павла Глобу? Вот то-то и оно…

 

И все-таки есть люди, которым по роду деятельности приходится прогнозировать, предсказывать и пристально всматриваться в ближайшее будущее: как ни странно, это чиновники региональных правительств. Для них такой прогноз – тот элемент, на котором строится бюджет очередного года. И это, как вы понимаете, по-настоящему серьёзно.

 

Между прошлым и будущим

 

Тот же самый жизненный опыт гражданина России подсказывает, что сравнивать можно лишь сопоставимые явления, а приводить к единому знаменателю положение дел в Архангельской области и Ставропольском крае – занятие заведомо бессмысленное. Даже в Сибирском федеральном округе, где примерно одинаковый климат и всего 12 регионов, разница между Тувой и Новосибирской областью ну слишком уж велика.

 

Последние пару лет дела идут так, что и три региона, живущие буквально бок о бок: Красноярский край, Иркутская область и Республика Бурятия, – разошлись друг с другом очень сильно, и, путешествуя с запада на восток, можно в прямом смысле слова переместиться из далекого прошлого в недалекое, но все-таки будущее.

 

Начнем, как и положено, с прошлого. Условно, конечно, прошлого. С больши-и-ими оговорками.

 

Имея население менее миллиона человек, Бурятия производит валового регионального продукта менее 200 млрд рублей. Иркутская область в 2015 году перешагнула заветный рубеж в 1 трлн рублей. Красноярский край эту планку преодолел в 2011 году, а к 2018 году обещают дать и два триллиона. При достаточно небольшом промышленном производстве бюджет Бурятии скачет вверх и вниз вокруг отметки «50 млрд» (у Иркутской области такой был несколько лет назад. – Прим. ред.), а дефицит то падает до 2 млрд, то вырастает до почти 4.

 

Из экономического тупика у наших восточных соседей есть всего один выход – привлекать инвесторов и развивать производство, наращивать валовый региональный продукт, повышать доходы граждан и бюджета. Решение это банальное в принципе, но Бурятии для того, чтобы реализовать его, требуется намного больше усилий, чем другим регионам страны.

 

Точно так же, как и Иркутскую область, регион сковывают экологические ограничения из-за Байкала и других особо охраняемых природных территорий. Не получится, например, развернуть широкомасштабную добычу полезных ископаемых или тотальную заготовку леса. Сложно с квалифицированными кадрами; низкие доходы населения предполагают и низкий покупательский спрос на все товары. Но главной загвоздкой для местных властей стали энергетические тарифы.

 

На жителей и местные власти постоянно давит осознание того факта, что из трех соседних регионов со сходными климатическими условиями именно в РБ самая дорогая электроэнергия – 4,36 рубля за киловатт для населения. Более того, если в Забайкальском крае по социальной норме киловатт обходится жителям в 2,76 рубля и 3,94 – сверх нормы, то в Иркутской области для городских жителей он стоит 97 копеек, для сельских – 68, и никакого нормирования нет.

 

Обычный закон регулирования высоких цен за счет увеличения предложения в данном случае не срабатывает. В РБ работают всего три крупных генерирующих предприятия – «Гусиноозерская ГРЭС» (филиал АО «Интер РАО – Электрогенерация»), Улан-Удэнская ТЭЦ-1 (филиал ПАО «ТГК-14» «Генерация Бурятии») и ТЭЦ ОАО «Селенгинский ЦКК». Суммарная мощность этих объектов составляет чуть более 1,3 гигаватта, а суммарная выработка за 8 месяцев 2016 года – 3806,5 млн кВт•ч, что, кстати, больше суммарного потребления населения и промышленности региона – 3483,3 млн кВт•ч.

 

Бурятия вряд ли рискнет приглашать к себе крупных инвесторов: любое новое предприятие потребует больше энергии, чем есть в регионе. Решить проблему за счет покупки у соседей нельзя – по причине отсутствия нормальных энергетических связей между территориями.

 

3 марта 2016 года Президент Республики Бурятия Вячеслав Наговицын встретился с Президентом Российской Федерации Владимиром Путиным. После традиционного отчета о проделанной в 2015 году работе президент республики обратился к главе государства с заветной просьбой: уравнять тарифы в РБ и соседних регионах. Владимир Путин согласился с доводами президента РБ, но вместо указа или какого-то иного документа об одномоментном снижении цен появилось распоряжение Министерству энергетики РФ: создать рабочую группу для рассмотрения проблемы.

 

Группа поработала на славу: к ноябрю оптовые цены на энергию в Бурятии снизились на 45–60 копеек для всех групп потребителей, включая бизнес. Это еще не уровень Иркутской области, но начало положено. А вот за продолжение, видимо, придется платить жителям соседних регионов.

 

В октябре приказом Минэнерго России территория республики включена в зону свободного перетока «Сибирь». Это позволит с января 2017 года снизить нагрузку на потребителей Бурятии в среднем на 27 копеек за киловатт-час, и региональная служба по тарифам прорабатывает вопрос о снижении тарифа для населения с 1 июля 2017 года еще на 4%.

 

Все комментаторы, понимающие ситуацию и не зависящие от президента РБ, восприняли это решение однозначно: Бурятия сумела переложить расходы за собственную неэффективную энергетику, прославившуюся разве что многочисленными авариями как на станциях, так и в сетях, на соседей, чьи энергосистемы работают более успешно. Так что в правительстве Бурятии смотрят в 2017 год с явным оптимизмом.

 

Перегретый котел

 

А теперь давайте посмотрим, что происходит у западных соседей, и тем самым…Совершим рывок на несколько десятилетий вперед. Политическая ситуация в крае, по мнению многих экспертов, отчасти напоминает положение дел в Иркутской области.

 

Во-первых, налицо конфликт – между губернатором Виктором Толоконским и сформированным им правительством и местными элитами, возглавляемыми, в отличие от нашего региона, депутатами Законодательного собрания.

 

Во-вторых, существует и постоянно подогревается общественное недовольство врождённой «вражеской» сущностью губернатора. Правда, в Иркутске эта «вражескость» заключается в том, что губернатор «не из той партии», а в Красноярске – он просто «понаехавший»: варяг, из Новосибирска. Несмотря на партийное единство, взгляды на экономику между двумя ветвями власти расходятся очень сильно, и это находит отражение в дискуссии вокруг бюджета. Параметры документа (уже после распределения федеральной помощи) такие, что наши власти, безусловно, обзавидовались бы, но… Что уж есть, то есть! Доходы предусмотрены в объеме 191,6 млрд рублей, расходы – 204,8 млрд, дефицит – 13,2 млрд. И в Красноярске это вызывает жаркие споры.

 

Правительство при формировании бюджета опирается на общеизвестные и очевидные факты: промышленность края на подъеме. В 2017 году ожидается рост производства на 4% – в первую очередь за счет металлургии и добычи углеводородов: до 2016 года в крае эксплуатировалось одно месторождение нефти, в трехлетнем периоде начнет полноценно работать Ванкорская группа и предприятия на юге Эвенкии.

 

Для транспортировки нефти в 2016 году запущен первый этап нефтепровода Куюмба – Тайшет, и за три года добыча нефти в крае возрастет на 30%. Энергетика края на подъеме: даже несмотря на сокращение производства на тепловых станциях, выработка на ГЭС его компенсирует и перекрывает потребность региона – Красноярский край стал крупным экспортером энергии. Добыча золота вырастет на 5%, производство алюминия – на 300 тысяч тонн, в лесной отрасли прогнозируется рост на уровне 4–5% в год.

 

Ложкой дегтя станет ситуация с доходами населения и розничной торговлей – тут правительство не рассчитывает даже выйти на показатели 2013–2014 годов. И это, как вы понимаете, не добавляет миролюбия оппонентам.

 

Депутатский корпус смотрит на ситуацию довольно мрачно. Две трети доходов краевого бюджета поступают всего с четырех территорий: Красноярск, Норильск, Туруханский и Северо-Енисейский район. Да, набирает обороты новый экономический район Нижнее Приангарье, но и там инвестиционная активность постепенно снижается и предприятия выходят на стабильный уровень налоговых отчислений, а краю нужно все больше и больше – в первую очередь для того, чтобы гасить огромные долги.

 

Государственный долг Красноярского края за время правления Толоконского (а он был назначен сравнительно недавно – в мае 2014 года) вырос с 44 до без малого 100 млрд рублей. Настоящую панику у депутатов вызывает тот факт, что 72% этого долга контролируют коммерческие банки и другие частные структуры – с ними договориться о реструктуризации или списании гораздо сложнее, чем с Министерством финансов России. Депутатов раздражает именно то, что краю приходится, как Алисе в Зазеркалье, «бежать изо всех сил только для того, чтобы остаться на месте». На социальное развитие средств уже не остается – обслужить бы долг!

 

Середина, но – золотая ли?

 

Иркутская область, похоже, избежала обеих бюджетных крайностей: правительству нет нужды за каждой мелочью идти с протянутой рукой в федеральное правительство (хотя крупные проекты без помощи из столицы, конечно, не продвинем), и занимать под зверские проценты у коммерсантов не пришлось. Бюджет 2015 года область исполнила по доходам на 104 млрд рублей, по расходам – 112 млрд. Бюджет 2016 года фактически оказался выше прогнозного по доходам – 113 млрд, расходы – 108 млрд, ситуация с дефицитом будет понятна, видимо, после окончания бюджетного года, но пока все идет к тому, что или дефицит будет минимальным, или правительство сведет расходы и доходы к единому значению.

 

Государственный долг области состоит из трех основных частей: государственные областные облигации, кредиты коммерческих банков (снизившиеся за год на 1,6 млрд рублей) и бюджетных кредитов, выданных под минимальный процент.

 

Правительство, сформированное губернатором Левченко, в 2016 году опровергло сразу два прогноза, которые щедро рассыпали его оппоненты в конце 2015 года. Область не рухнула в пропасть экономического кризиса и не лишилась бюджетной поддержки из федерального центра из-за членства губернатора в «неправильной» партии.

 

Первый результат был достигнут усилиями финансового блока правительства и, как много раз подтверждали самые разные источники, самого губернатора, наладившего переговорный процесс с крупными вертикально-интегрированными компаниями. Бюджетная поддержка, вопреки ожиданиям в условиях финансово-экономического кризиса, даже выросла. В 2016 году области выделили всего 5 млрд на выравнивание бюджетной обеспеченности, а на 2017 год уже заложено 7,2 млрд на выравнивание, плюс 962 млн рублей на оплату труда работников бюджетной сферы и 255 млн как бюджетный кредит. Итого – примерно 8,4 млрд рублей.

 

Несмотря на это, правительство под руководством Александра Битарова демонстрирует при формировании бюджета крайнюю осторожность, предложив депутатам параметры бюджета на 2017 год, очень похожие на те, с какими область входила в предыдущий: доходы – 101 млрд, расходы – 110 млрд, дефицит – 9 млрд. Министр финансов Наталия Бояринова при каждой встрече с депутатами Законодательного собрания повторяла раз за разом: бюджет – «ультраконсервативный», основывается на предположении, что прибыль предприятий и объем инвестиций в экономику области будут расти медленно, чудес не случится. Это было сказано одним из ключевых работников того самого правительства, которое в 2016 году сумело собрать на 20 процентов налогов больше, чем ожидалось, но «головокружения от успехов», судя по всему, не испытывает.

 

Осторожная политика, как и любая другая, встретила возражения и вызвала критику. Все почувствовали, что «печи работают, дым идёт». И все захотели своей доли пирога: муниципальные образования, бюджетные организации, различные профессиональные сообщества. Ни врачи, ни строители, ни пенсионеры не отказались бы от дополнительных денег на свои нужды.

 

Иной раз такие требования звучат с интонацией «пусть мир рухнет, но вот то-то и то-то дайте (постройте, обеспечьте, принесите) нам немедленно!». И отчасти понять эти требования можно: живем один раз, и если нет сегодня, то завтра может и не быть.

 

Между тем бюджетный эгоизм так же страшен, как эгоизм личный. Да, у области сегодня нет крупных инвестиционных проектов, подобных дальневосточному космодрому или красноярской Универсиаде. Зато нет и неисполненных обязательств. Да, мы не можем ожидать, что завтра случится экономическое чудо – и можно будет получать невероятные доходы, практически ничего не делая. Но нет и гибнущих в полной безнадеге моногородов, перекрытых трасс, палаток с голодающими под стенами «серого дома». Как это было какое-то время назад…

 

И такой баланс надо считать правильным. Может, даже единственно правильным!

 

Первый пункт актуальной повестки дня для Иркутской области – наведение порядка в бюджетной политике и экономике региона, плавное и планомерное движение вперед – без рывков и неизбежных провалов. Ситуация такова, что совершить прорыв сегодня не получается и не получится, нужно в первую очередь решать накопившиеся «текущие» проблемы – в той же, например, коммунальной энергетике мелких населенных пунктов, где деградация техники и кадров стала очевидна даже для тех мэров, кто еще год назад игнорировал все тревожные сигналы.

 

Нельзя требовать от правительства немедленных инвестиций в стадионы и аквапарки (чем грешат мэры некоторых городов), пока не все население области обеспечено элементарными жизненными удобствами: жильем, водой, медицинским обслуживанием, детскими садами и школами. «Умеренность и постепенность» – лозунг не самый популярный и приятный для кого-то, но сегодня Иркутской области максимально подходит именно он.

 

Кто-то на это сразу скажет: «Увы!».

 

А я бы сказал: «Да нормально всё. Пока – нормально! И пока всем в стране не до жиру!».

Константин Дынин

Иркутские кулуары