Евгений Савченко: «Жизнь – это всё-таки движение!»

Мы продолжаем публиковать материалы 41 номера журнала "Иркутские кулуары".

– Евгений Владимирович, как вы оцениваете итоги года? Что важного удалось сделать городским депутатам, на ваш взгляд?

– Считаю, что в этом году депутаты были активны и настойчивы в реализации своих задач, идей, мыслей. Мы донесли до администрации города наше видение перемен и получили обратную связь. А вопросы эти касались многих сторон жизни Иркутска: и ЖКХ, и социальной сферы, и благоустройства. Да, не все удалось решить, и часть вопросов перенесена на год следующий, но и нынешний был одним из самых продуктивных за последние три года.

– А можно поподробнее о вопросах решенных?
– В сфере благоустройства вы, наверное, многое и сами видите. Мы участвовали в нескольких программах на основе софинансирования с федеральным бюджетом. Это большое подспорье для нас. И мы достойно отреагировали на те изменения, которые были предложены. У нас большое количество ремонтов дорог в этом году, во дворах. У нас много строилось социальных объектов. Наше предприятие в качестве подрядчика участвовало в двух крупных проектах, в том числе в строительстве школы в «Эволюции». Причем кто-то не верил, что мы справимся, что построим и введём школу в эксплуатацию до конца года, как это было предусмотрено федеральной программой. Но мы верили и справились. И получили, признаюсь, огромное удовольствие от результата.
Много вопросов было связано с требованиями к застройщикам. Нам на Думе удалось более четко, более внятно, если хотите, сформулировать требования по парковочным местам, по малым архитектурным формам и так далее. Эти требования не стали жестче – они стали детализированнее. Теперь нет тех двояких толкований, которыми недобросовестные застройщики раньше пользовались.
По транспорту, мне кажется, город продвинулся, но это всё-таки больная тема. И ещё будут корректировки, но мы задали сейчас правильный посыл.

– Спорили?
– Спорили. Большая дискуссия на Думе была по поводу этих вещей. Но, невзирая на импульсивность некоторых высказываний, мы пришли к некой понятной для всех позиции.
Если говорить о других результатах, то мы работаем над поиском мест под строительство социальных объектов. Это стало приоритетом для нас. Большое внимание уделяем школам. Нам удалось построить в районе «Эволюции» самую большую школу в Иркутской области, в Восточной Сибири вообще, и это сейчас является неким образцом строительства, потому что школа была первой и вошла в список типовых. По подобному проекту строятся уже две школы: в Молодежном и школа №19 в областном центре. Конечно, нам надо активизировать эту работу, и в следующем году просматривается перспектива по строительству школы в микрорайоне Лесном, есть решение по школе на улице Багратиона, в планах ещё два детских сада и другие объекты.

– Да, эта проблема сейчас многих интересует. Что ждёт детей после детского сада?
– Вот-вот! Когда в Иркутске был бум строительства детских садов, а президент страны сказал – значит все взяли под козырёк, и это правильно, – я тоже думал об этом: а куда потом, после детского сада, пойдут дети? Ведь, по расчётам, сегодня не хватает порядка восьми тысяч мест в школах, даже если учиться в две смены. А если предполагать обучение в одну смену, как хотят многие родители, то дефицит тогда и вовсе увеличится до сорока тысяч мест. То есть нам надо строить, строить и строить. Пути два: закладка новых зданий и возведение пристроев к уже имеющимся учебным заведениям. Иногда ведь невозможно найти в плотной застройке 3,5 га для строительства школы, это нереально дорого может обойтись, потому что придется что-то выкупать, кого-то расселять. А возведение пристроев, рассчитанных на 500 человек, во дворах школ вполне возможно, и это будет хорошим подспорьем для решения проблемы.
Но, конечно, нужно признать, что в короткие сроки справиться с ликвидацией дефицита школьных мест нашему городу будет крайне сложно: ни самостоятельно, ни с помощью региональной казны. Для этого нужна поддержка столицы, федерального бюджета. Одна школа обходится в 800–900 миллионов рублей, и для нас это огромные деньги.

– Ну а ликвидация аварийного жилья разве не такого же уровня проблема?
– Да, тоже серьёзная проблема. И в этом году городская власть предприняла довольно серьёзные шаги для того, чтобы резко сдвинуть решение с мертвой точки. Я имею в виду программу РЗТ – «Развитие застроенных территорий», которая нацелена на ликвидацию двухэтажных деревянных домов.
Мы понимаем, что из федерального бюджета в ближайшее время ждать особой помощи вряд ли резонно, есть там определенные нюансы, ограничения, оговорки. И новой такой федеральной программы пока нет. Поэтому Иркутск будет выполнять указ президента страны о расселении всего аварийного сектора, в том числе за счет инвесторов. Мы создали условия, детально проработали правила застройки, дали некие поощрения участникам, которые будут застраивать те или иные территории, популяризировали эту программу (рассказывали о ней на разных площадках, встречались со строителями). Замечу при этом, что при возведении жилого дома застройщиком город берет на себя обязательства построить там сразу и детский сад. Таких площадок у нас уже около десяти.

– И инвесторы нашлись?
– На все площадки! Причем по некоторым площадкам цена лотов на соответствующих аукционах вырастала в десятки раз, что говорит о спросе на такой продукт.

– Но здесь ведь речь идёт о больших участках, если я не ошибаюсь? В расселении двух-трех домов участвовать, наверное, мало кто спешит?
– Вы ошибаетесь!

– Да вы что?
– Да-да. Понятно, что чем больше домов на участке, тем лучше. Но пока все площадки, которые город отыгрывал, нашли своего инвестора. И это не может не радовать. Даже если программа РЗТ не позволит ликвидировать все аварийные дома, она всё равно существенно изменит ситуацию в городе.

– А решение какой проблемы в городе вы всё-таки считаете задачей первостепенной, приоритетной?
– Признаюсь, мне сложно выбрать одну какую-то. Я бы выделил те две, которые назвал: школы и аварийные дома. Школы – потому что невозможно, как утверждают специалисты, эффективно обучать детей дома. И невозможно жить в тех условиях, в которых некоторые люди живут. Мне хотелось бы, чтобы в Иркутске было большое количество новых школ и не было ветхих домов. Тогда я был бы безумно счастлив.

– А если федеральный центр, что называется, не разбежится с помощью? Что будет тогда?
– «Спасение утопающего – дело рук самого утопающего». И мы не сидим сложа руки, поверьте. И, что касается школ, Иркутск вообще был первопроходцем в этом деле – за Уралом-то точно. А если не получится у города попасть в федеральную программу по переселению, допустим…

– Это потому, извините, что в Братске нарушили все мыслимые и немыслимые сроки реализации программы, и Иркутская область в целом не может отчитаться за неё?
– На самом деле, много факторов. Для федералов важны общие показатели, они работают с регионом. Напрямую город не может попасть в эту программу. И если Москва проигнорирует Иркутскую область, откажет в заявке с учетом ситуации в Братске, то у нашего города остаётся возможность расширения программы «Развитие застроенных территорий». Что мы и предполагаем сделать.

– А какие результаты вы можете записать в свой личный актив? Какие вопросы курируете и чем не постесняетесь похвастать перед избирателями?
– Да я вообще стесняюсь хвастаться… (смеется)

– И всё-таки?
– Гордиться чем-то как исключительно личным достижением – нет, не было такого. Не могу сказать, что вот я только «взял и сделал». Слово «я» вообще считаю некрасивым. В одиночку ничего путного не сделаешь, мы работаем командой. И у нас в Управлении капитального строительства сильная профессиональная команда. 

– Но вы недавно выступали перед жителями своего избирательного округа с внушительным отчетом о своей работе, и это разве не подтверждение сделанного? Этим нельзя гордиться?
– Это правда: практически все обещания, данные избирателям, мы выполнили. На выборах только и слышали от людей: «Мы хотим то, то и то. И еще вон то…». А это и благоустройство, и водонапорные колонки, и художественная школа, и сквер, и освещение… Мы устали записывать и пальцы загибать (смеется).
И мы, повторяю, почти всё выполнили. Осталось лишь одно поручение, которое дали нам жители, и оно очень сложное: решить вопрос со стадионом школы №38. В этой школе учатся полторы тысячи детей, и у них нет стадиона. Но – есть территория, которую превратили в место для выгула собак. Главная задача для меня теперь – добиться на следующий год строительства стадиона.
Ну и громадный проект, который мы, помимо всего, хотим реализовать, – это реконструкция улицы Баумана. Его реализация позволит «вздохнуть» жителям наших отдаленных спальных районов. И у нас всё должно получиться.

– Считаете ли нынешнее взаимодействие с исполнительной властью города оптимальным сегодня? Многие в городе думали до недавнего времени, что депутаты являются неотъемлемой частью мэрии и призваны безропотно согласовывать всё, что предложит администрация города… Так ли это?
– Вы, наверное, не присутствовали на Депутатских слушания, на комиссиях. Там очень жесткая полемика происходит по большинству вопросов. Это хороший механизм, когда есть площадки, на которых можно спорить хоть до утра, было бы желание. Но есть заседания Думы, куда мы выходим с уже подготовленными, взвешенными, сбалансированными решениями. Поэтому я не согласен с мнением, что депутатский корпус является всего лишь структурой администрации. Он – самостоятельный и достаточно живой организм.

– Но согласитесь, что за последний год в Думе произошло повышение градуса дискуссий?! Острые дебаты случилась вокруг вопроса, приглашать или не приглашать губернатора региона. Полемика возникла вокруг исполнения некоторых городских программ и бюджета на следующий год. И так далее. Что-то произошло?
– Во-первых, некоторые моменты я связываю с пиаром и контрпиаром. Во-вторых, мы, депутаты, из года в год всё больше «напитываемся» информацией о городском хозяйстве, всё лучше вникаем в общую ситуацию, можем рассматривать вопросы во всё более широком контексте. И в связи с этим – задавать более точные и более, как кому-то может показаться, жёсткие вопросы.
Это нормально для организма, который растёт, развивается. А Дума именно развивается, по моему глубокому убеждению.
Мне кажется, следующий год будет еще активнее в этом смысле. Многие депутаты уже профессиональнее разбираются в некоторых вопросах, чем часть сотрудников администрации. По крайней мере, я по себе могу судить – первый год я молчал и слушал, что происходит, смотрел на своих коллег постарше. Набирался опыта. В первый год говоришь: «Давайте вот это сделаем» – а не получается. Во второй год: «Давайте вот это сделаем» – и снова не получается. А на третий год происходит иначе – «Это надо сделать!». И – делается. Потому что ты знаешь уже досконально, о чём говоришь.
Плюс эмоций в дискуссию добавляет иногда прямое общение депутатов с горожанами. Те ждут решения своих, крайне болезненных для них, вопросов, а депутаты не могут помочь, хоть ты что делай. Не в наших силах. Безумно сложно порой общаться с людьми, которые, например, живут в ветхих домах и надеются выбраться оттуда, а у нас руки связаны. Я был в этих домах, я видел этих людей, детей… Это прямо мурашки по коже. И ты готов с себя снять куртку и им отдать – лишь бы хоть чем-то помочь. Ну как тут быть спокойным, когда обсуждаешь на Думе эти вопросы?

– Вы заместитель председателя градостроительной комиссии в Думе. И часто вижу, что вы замещаете председателя комиссии Виктора Ильичева, в его отсутствие делаете соответствующие доклады. Нагрузка немаленькая. Признайтесь, депутатская работа отнимает много времени? Родные не говорят: «Зачем тебе это надо?».
– Родные, конечно, говорят, что хотели бы видеть папу почаще. И я стараюсь выстроить работу таким образом, чтобы семья не страдала. Но любое хорошее дело требует доскональности и внимательности. А значит – времени. Бывает, что и приходится откладывать семейные дела на потом. Но всё относительно!
Я знаю хирурга, молодого парня, который работает сутки через сутки. Да еще ночью приезжает на работу, когда необходимо его участие. Он, можно сказать, живет в своей больнице. И это по-настоящему, безумно тяжелая работа. У нас работа легче.
 
– Следующий год – год Собаки. Кто-то утверждает, что он будет на редкость сложный, кусачий, а кто-то подчёркивает, что собака всё-таки – друг человека… Вам какой подход к жизни нравится больше? И что бы вы хотели пожелать своим избирателям, нашим читателям?
– Знаете, мне нравится подход гончей собаки, когда – летишь, когда – есть цель, и цель достойная. Просто лай на одном месте, если говорить про собак (смеется), забирает кучу энергии, а результата-то это не даёт.
Вот и вашим читателям хочется пожелать, чтобы они никогда не сдавались и бежали, бежали, бежали к своей цели. Ведь как только ты замедляешься, замедляется все вокруг, становится унылым, однообразным, и через день ты делаешь шаг – а он такой же, как вчера. А когда ты мчишься, спотыкаешься, переворачиваешься и опять мчишься – за это время меняется среда, в которой ты находишься, картинка меняется, ощущения меняются, времена года меняются. Жизнь – это всё-таки движение. На самом деле!