Он уехал и вернуться не обещал…

Уж кто-кто, а он-то – Владимир Симиненко – считался до недавнего времени одним из столпов современной иркутской журналистики. Непоколебимых в прямом смысле. Был одним из главных действующих лиц при создании с нуля газеты «Номер Один», ставшей потом настолько популярной и коммерчески успешной, что с ней не постеснялась породниться-объединиться знаменитая «Советская молодёжь». Возглавлял объединенный холдинг. Придумал газеты «Пятница», «Копейка», «Все объявления Иркутска». Создал уникальный для Приангарья просветительский, познавательный интернет-проект «Иркипедия». И, конечно, мало кто мог себе представить региональное медиапространство без Симиненко. Вот мало кто. Но…
То ли с фантазией у нас туго, то ли с чем-то ещё, однако Владимир Анатольевич взял да и уехал. Вообще. На постоянное местожительство. И причиной озвучил не какое-то там яркое и запоминающееся политическое, творческое или бизнес-недовольство, а банальное, скучнейшее желание вернуться на малую родину. Которая у него находится на югах Родины большой. Там мы его и застали своими милыми, добрыми вопросами – по переписке.

– Как ты там? Тяжело тебе, поди, в твоей нынешней обители – без омуля, без постоянной политической и журналистской свары, без любимых и регулярных в Иркутске театральных и кинопремьер, концертов, фантастических выставок, перфомансов, фестивалей – без этой всей, словом, привычной для столицы Восточной Сибири феерии жизни?
– Сравнительно легко. Ибо, будучи в Иркутске, я не был включен в вышеупомянутую феерию. Я не ходил на премьеры, выставки, концерты и тем более перформансы. За редким исключением. За «сварами» я наблюдал из окопов Facebook`а, что вполне можно делать и на расстоянии в пять тысяч миль. Если бы я растворялся в феерии крупного сибирского города, был поглощен связями, знакомствами, обязательствами, то, вероятно, мне было бы теперь затруднительно.
Впрочем, при желании можно обрести желанную феерию и здесь. Я же не в тундре живу. В десяти минутах езды – кинотеатры, выставки, перфомансы провинциального масштаба, а уж в часе езды – вся феерия донской столицы, города-миллионника, включая предстоящий чемпионат мира по футболу.
Более того, включиться в эту феерию здесь мне легче, ибо в толпе этих феерий никто меня не знает. Такая автономность в массе, знаете ли.

– А напомни, пожалуйста, что это за местечко такое – где ты живёшь сейчас? Что там у тебя? Свой дом? Участок? Теплицы, парники?
– Живу в большом селе рядом с морем и городом Таганрогом. Большой дом. Большой сад.

– Понимаю. А чем ты занимаешься теперь? Вот встаёшь утром и – чем? Дом ремонтируешь? Дрова колешь? В Интернете сидишь допоздна?
– Практически я не сменил род занятий. Занимаюсь тем же самым, что и в Иркутске, за добавлением работы по хозяйству, которая не занимает много времени. Утром я везу дочь в детский сад. С этого начинается день. В течение дня – работаю над сайтами, смотрю футбол и кино, штудирую историческую литературу, просто читаю, хозяйничаю, гуляю.

– Ты говорил, что иркутские проекты не бросишь… Не бросил?
– Нет, не бросил. Занимаюсь теми же самыми сайтами, что и в последнее время в Иркутске. Иркипедией, например.

– Но ты, помнится, говорил как-то, что порой трудно с Иркипедией. Материально трудно. Нет?
– Никто не обязан оказывать Иркипедии поддержку и давать деньги. Но время от времени такая поддержка оказывается. Когда закончатся поддержка и мои собственные ресурсы – Иркипедия закроется. Пока я делаю сайт в одиночку, зато в группе Иркипедии в сети Фейсбук её многочисленные участники пополняют архив идеями и материалами. Спасибо им! Конечно, этот сайт мог бы быть значительно лучше, но на это нужны средства. К их отсутствию нужно относиться «философически»…

– Признайся всё-таки – хоть сейчас… Почему ты уехал? Про давнюю мечту уехать на родину почему-то мало кто верит, извини. Считают почему-то, что это не единственная и, быть может, не главная причина.
– Ну а какие еще могут быть причины, скрытые от посторонних глаз? Меня не преследуют ни закон, ни мафия. Я не сделал чего-то такого, от чего стыдно жить в Иркутске. Переезд был запланирован давно. Намечена была такая точка во времени, когда моего присутствия в Иркутске не требуют дела и достигнута определенная материальная независимость. Время пришло, и я уехал.
Разумеется, если бы у меня было интересное и полезное занятие в Иркутске, я бы не уехал. Такого нет. Можно ли было найти такое занятие? Можно. Но либо эти занятия не вполне интересны и полезны, либо противоречат особенностям моей души, либо такие же занятия можно найти и здесь. Ровно такие же. Даже здесь к ним можно приступить легче, по той же самой причине: здесь никто меня не знает…
В целом моя жизнь здесь благоприятней для здоровья и дешевле для кошелька.
Сожалею ли я, что закончились полезные и интересные дела в Иркутске? Сожалею. Но это факт, с ним надо сжиться и немножко перестроить жизнь.

– Ловишь ли себя на мысли иногда, что со стороны, вне Иркутска, смотришь на Иркутск и иркутскую жизнь (общественную, экономическую, политическую – любую) как-то иначе, не так, как раньше? Или в твоем восприятии не изменилось ничего?
– Я бы отметил, что возникло чувство отстраненности, меньшей вовлеченности. Даже снижение интереса налицо. Но пока не так уж и сильно. Оценки мои внутренние тех или иных событий или личностей не изменились практически.

– Допускаешь, что со временем всё, что касается Иркутска, тебе станет абсолютно неинтересно, а сейчас ты пока по-прежнему иркутянин?
– Не допускаю. Мне всегда будет интересно все, что касается Иркутска и области. Степень сопереживания и личной заинтересованности будет меньше. Но любопытство и, если хотите, ностальгия, – останутся.

– Как думаешь, ты вот всё и всем ли в Иркутске сказал то, что хотел? Всё ли доказал, что мог? Всё ли сделал? Или некая недосказанность, неудовлетворённость собой (или другими) осталась?
– Двадцать лет мне довелось, и почти всегда удачно, быть менеджером целого ряда медийных проектов. Я приложил руку к созданию десятка газет, нескольких сайтов, рекламного агентства. Не будучи сильным журналистом или финансистом, не являясь умельцем делать деньги на знакомствах и связях, я всё же выныривал на рынке со своими идеями, и они жили. Тут и фортуна, и способности определенного рода, а именно издательские, интуиция и здравый смысл.
После 2012 года началось резкое снижение доходности бизнеса. Я этого ждал с начала 2000-х – и дождался. Надо ли было заниматься чем-то другим? Мне предлагали как-то возглавить новую на тот момент сырьевую компанию. Я отказался. Такой уж я человек. Фортуна мне помогла вырулить в жизни и без сырьевой компании. Я живу так, как рассчитывал жить в конце работы, приступая в начале 90-х к издательской деятельности…
Да, я не сделал все, что хотел и мог. Но это не трагедия, ибо все суета сует, говорят. В большей степени я не сделал все, что хотел и мог, то, что не обязательно делать в Иркутске. Даже лучше не в Иркутске. Но об этом тоже жалеть не следует.

– О чем ты мечтаешь теперь, когда уехал и исполнил одну из мечт? И что планируешь дальше делать?
– Планирую наслаждаться жизнью. И еще кой-что сделать, о чем говорить преждевременно...

Вот в этом месте я просил его – по старой дружбе – написать какую-нибудь шутку. Ну или афоризм, который приходит ему на ум сейчас чаще других. Цитату, быть может. Анекдот. Чтоб ударная концовочка была… Ничего мне на это не ответил Владимир Симиненко. Промолчал. Нееет, что-то он там себе точно задумал! Смайл.