Ясновидящие на зарплате. Заметки о современном состоянии политического прогнозирования

Не узнаете? Это та самая Екатерина Лахова, ныне верная путинистка, занимающаяся в Думе скандальным «детским вопросом». «Путин практически неизбираем…». Ага, как же!

Сказать откровенно, из всех видов политического анализа и прогнозирования мне больше всего нравится разновидность, которую я определяю этаким «сценическим» образом (через набор реплик): «Вчера копали картошку на соседних участках с отставным полковником ФСБ, так вот он мне рассказывал... всего сказать тебе не могу, но кое-что передам, чтобы ты умнее был». Есть такие замечательные люди, которые всегда знают что-то такое, что полностью рассказать не могут.

Я и правда люблю этот жанр. И всегда слушаю таких знатоков до конца. Ну, раз всего знать нельзя, то хоть крохи со стола утащить.

Хотя в этом вот тексте речь пойдет не о смешных прогнозах профессиональных политиков и не о загадочных прогнозах картофелекопателей, которые много что знают, но мало что говорят, а о прогнозах профессиональных политологов, или, как их еще называют, политических экспертов.

Я часто думаю о том, что надо бы воспользоваться нынешней ситуацией, когда наша… м-мм… своеобразная Дума увлеченно печет разные «репрессивные» законы, и провести закон примерно следующего содержания… Показ на телевидении (или публикация в СМИ) высказываний политических прогнозистов обязательно должен сопровождаться краткими выдержками из их прогнозов по поводу того момента, в который их показывают. Например, если осенью 2012 года прогнозируют они по телевидению «политическую весну 2013 года», то внизу кадра тогда обязательно (по закону!) бегущей строкой идут их прогнозы, которые они давали по поводу «политической осени 2012 года». И так должно быть всегда. Это очень правильным образом скажется на отношении людей к политологам-прогнозистам.

Вот прошлым летом образовалась целая толпа политических экспертов, которая рассказывала нам все лето про грядущую «горячую политическую осень», про то, что «вот осенью ужо такое начнется...». После того как осень закончилась и ничего из предсказанного не случилось, мне стало очень интересно: а найдется ли среди этих героев-прогнозистов хоть кто-нибудь, кто хоть как-то объяснит прогнозный провал? Даже не оправдываться будет, а именно объяснит. Объяснит в силу профессионализма ли, в силу того ли, что просто захочет отличаться от всех коллег. Мне сдается, что при том избыточном количестве прогнозистов, которых мы раскормили, на объяснении провала собственных прогнозов вполне себе можно сколотить эксклюзивный репутационный капиталец. Так я размышлял…

И ведь не нашлось ни одного. Даже обидно за профессию.

А радует в этой ситуации лишь осознание того, что прогнозами у нас балуются не только представители этой, третьей – как считается, древнейшей профессии (может, все-таки второй или даже первой?), именуемой политологией. Прошлой зимой я зафиксировал за NN, крупным иркутским финансистом и держателем–передвигателем ценных бумаг, такой вот прогноз на ближайшее на тот момент будущее.

Цитирую дословно: «Денег в стране хватит для того, чтобы «удержать ситуацию» до мартовских президентских выборов. Выборов Путина. Но кабздец не произойдет после марта. Потом запустится другая сторона удержания – американцам хватит денег для того, чтобы удержать свою ситуацию до президентских выборов в США. А вот потом, после американских выборов, придет кабздец. Всем!» Вот таков был прогноз финансиста-акционера…

Хорошо все-таки, что мы встроились в глобальный мир. Теперь внутренних виноватых можно и не искать. Одна карма на всех. А на крайний случай – во всем виноваты американцы, и это у них деньги кончились. Замечу, кстати, что зря, получается, в России президентский срок удлиняли. В один год с американскими проводить свои президентские выборы надежнее. Они себя «под выборы» спасают – и нас заодно.

Как бы там ни было, но я хорошо запомнил этот прогноз – и на следующий день после инаугурации Барака Хусейновича (20.01.2013) проснулся в тревожном настроении. Мало ли что. Вдруг сейчас жахнет? Ибо нет доверия к американским финансовым возможностям после таких вот слов финансиста-акционера. Ну, ничего, обошлось. Пока, слава богу, живы-здоровы. И, если честно, не похоже было, чтобы за все время действия прогноза на публичной поверхности проступали еще какие-то более-менее реальные приметы того самого кабздеца. Кроме других аналогичных прогнозов…

Так что не скрою: к предсказаниям подобного рода – на кофейной политической и экономической гуще – я вообще отношусь не очень. И в первую очередь являюсь убежденным противником любых долгосрочных прогнозов. Ну кто из серьезных людей возьмет на себя смелость просчитать, угадать, что будет через 4–6 лет? Как это, в принципе, возможно сделать сейчас? Когда то, что произойдет, зависит от громадного, куда более огромного, чем когда-либо, множества факторов и общей «сложности» не по-детски усложнившегося мира? Одна только нефть, видели, как скакала в последние годы в цене! Не исключено, что еще через 3–4 года она будет стоить триста баксов за баррель. Или, наоборот, – тридцать. А у Путина, может, завтра вдруг язва желудка откроется? После сообщения, что нефть будет стоить 30 баксов? А есть ведь еще газ и никель с молибденом, всякие ураны и корейские боеголовки, которые то в космос нацеливаются, то на соседей… Да чего, словом, только быть не может!

В этих обстоятельствах склонность ученых людей к краткосрочным прогнозам – экстравагантным и явно наивным – вообще поражает. Ведь чудеса в краткосрочной перспективе происходят значительно реже, чем даже в долгосрочной. И, конечно, быстрее выясняется, что с прогнозом ты пролетел. Опять.

Прошлой весной накануне президентских выборов серьезнейший экономист, профессор Российской экономической школы Константин Сонин отметился таким заявлением: «То, что победителем выборов в первом туре с результатом в 55–60% будет объявлен Владимир Путин, не очень важно. Он становится президентом с низким уровнем легитимности – большинство граждан (это, конечно, экспресс-анализ) его не поддержало и не считает, что большинство его поддержало. Переживёт ли он протесты ближайших дней и ближайший год – открытый вопрос. Я бы поставил вероятности – 15%, что Путин уйдёт до конца марта, и 30% – что до конца года».

До сих пор удивляюсь, что это за наркотическое вещество витало в протестном московском воздухе прошлой зимой, если уважаемый профессор на полном серьезе ставил такие большие проценты на исчезновение Путина из большой политики до конца 2012 года? Или у профессора в связи с тем, что он принимал активное участие в кампании Михаила Прохорова, от этого слегка понизилась «научность»?

Боюсь ошибиться в своем подозрении, но все-таки замечу, что заветы великого немецкого социолога Макса Вебера по поводу того, что науку и политику следует различать, многими учеными забываются после первого взгляда на гонорарную ведомость. Или я не в курсе, и в политической науке ЭТО нынче стало главным – получить гонорар? Но ведь после-то гонорара может и подсвечник от заказчика в голову прилететь. Прогнозирую такое! Да и были, наверное, уже случаи, господа политясновидящие? Нет?

Основной косяк подобного ясновидения заключается в том, что абсолютное большинство прогнозов строятся на экстраполировании некой видимой тенденции. Грубо говоря, на веру берется такая линейная схема: если рейтинг политика упал (или вырос) на этой неделе на 5%, то на следующей неделе он тоже вырастет (или упадет) минимум на 5%. У метеорологов это выглядело бы следующим образом: если за первую осеннюю неделю температура воздуха понизилась на два градуса, то через девять месяцев, к началу лета, температура станет ниже, чем в Антарктиде. Как-то так.

А линейности, между тем, не существует. И прямая цикличность тут не работает. И если появляется тенденция Икс, то совершенно не факт, что впредь она будет усугубляться. Почему? Да очень просто. Тенденция Икс порождена реальностью, в которой не было тенденции Икс. Реальность, в которой эта тенденция есть, уже другая реальность. То есть не факт, что эта изменившаяся в связи с приобретением тенденции Икс реальность будет эту тенденцию поддерживать и усиливать (или даже просто воспроизводить).

Извините за тухловатый пример, но помните же: прошлой зимой вместе с ростом протестной движухи рейтинги нашего правящего тирана начали... расти? Многие принимали это за ложь контролируемых государством социологических служб. А в марте, на самих выборах, подтвердилось, что так оно и было – насчет реально высокого рейтинга. Хотя это все казалось совершенно нелогичным. Как может повышаться доверие к тому, кто впервые в своей триумфальной политической биографии столкнулся с выраженным, массовым и, пусть не скачкообразно, но всё же растущим протестом?

А – может. Ввиду описанного выше механизма. Породила протест реальность, в которой отсутствовал протест. Но реальность, в которой он есть, – другая реальность. И она начинает порождать уже не тенденцию, а контртенденцию. Ну, те, кто сталкивался с людьми, решившими сунуть голос за Путина, насмотревшись московских антипутинских митингов, думаю, легко поймут, о чем это я…

Интересно, между прочим, что разные катастрофические прогнозы, которыми любят баловаться наши «аналитики-шаманисты» и «шоу-эксперты», как я их называю, могут играть на самом деле не против власти, как, наверное, представляется самим прогнозерам, а – за власть. И объясняется это легко. Когда в итоге ни фига не случается (а ни один катастрофический прогноз, мода на которые пошла с середины 2000-х, не сбылся), то простой человек обычно приходит к элементарному выводу: да, угроза действительно была, ведь умные люди попросту болтать не станут, а раз ничего не произошло, то это власть такая классная и эффективная, что смогла угрозу отвести. И укрепляется народ в вере в чудоспособность власти. А вера народная для власти, как известно, поважнее, понужнее зачастую будет, чем сухие и бездушные социально-экономические показатели.

Если бы, конечно, граждане понимали, что и умные люди вполне себе могут болтать без толку, засоряя эфир, то такого эффекта бы не рождалось. Но кто же гражданам это разъяснит? Болтающие умные люди, похоже, совершенно в этом не заинтересованы. Или попросту для этого не приспособлены.

Я, признаюсь, не из умных, а из нормальных, и кое-что разъяснить попытаюсь. И закончу этот текст некими практическими советами, которые могут оказаться полезными как прогнозистам, так и тем, кто с открытой душой внимает прогнозам от прогнозистов. Памятка моя состоит всего из двух пунктов:

1. Может сбыться/оправдаться любой прогноз – кроме катастрофического.

2. Это не значит, что катастроф не бывает. Бывают. Но катастрофы, которые действительно случаются, никогда не прогнозируются.

Помните об этом, знакомясь с очередным высокомудрым катастрофическим прогнозом! И живите спокойно.

Сергей Шмидт

Журнал "Иркутские кулуары" № 3 (25), 2012