О людях, заводах и государстве… Интервью с президентом СибАЗ Дмитрием Авдеевым

Дмитрия Авдеева вполне можно было бы назвать долгожителем региональной политической сцены. Он пришёл в большой Серый дом, став первым помощником губернатора, еще при Борисе Говорине – как только тот возглавил область, в 1997-м. А ушёл лишь в мае 2008-го. Согласитесь, мало кто у нас может похвастать такой стабильностью и, значит… Вот о причинах такой стабильности, о власти вообще и о многом другом мы и решили поговорить с Дмитрием Анатольевичем.

– Столь долгое нахождение у кормила власти – это признак каких черт вашего характера?

– Вы намекаете на некую бесхребетность, конформизм?

– Ну, может быть, не так грубо. Можно же назвать это политкорректно – врожденной бесконфликтностью…

– Да знаете, сколько действительно бесконфликтных чиновников всеми силами пытаются зацепиться за то или иное кресло, да так и не могут – вылетают пробкой в конце концов!

– Догадываюсь.

– Много. И это не мой случай.

– Но ведь и толковых людей немало повылетало? Приходит новый губернатор и – бац, кого-то тут же выгоняет. На свою же, как оказывается потом, беду…

– Думаю, что в моём случае сыграло свою роль то, что все-таки по ментальности я чистый государственник. Позиция тех органов и представителей власти, которые действуют в интересах государства, общества, в интересах людей, мне абсолютно понятна и абсолютно мной приемлема.

– И вы считаете, что при всей кадровой чехарде в Сером доме, начавшейся с конца первого срока губернатора Говорина и не завершившейся, кстати, до сих пор, вот такое видение вами жизни учитывалось?

– В том числе, наверное. Не буду говорить о своих деловых, профессиональных качествах – другим, как говорится, виднее, но… любой из тех, кто меня знает достаточно хорошо, подтвердит: работа для меня в ряду жизненных ценностей, приоритетов – на одном из первых мест. И работа эта должна быть направлена не на повышение моего личного благосостояния, она должна подразумевать решение более значимых, более серьезных задач.

– Улучшение жизни вообще – из того разряда значимых задач?

– Безусловно. В рамках того участка работы, за который ты ответствен.

– Вы извините, но от представителей власти (пусть и бывших) крайне редко приходится слышать нечто подобное. Как-то у нас уже устоялась привычка политиков и чиновников ловко обходить вопросы, связанные со служением обществу и прочим. Моветон это. Вы в этом смысле выглядите как-то даже наивно. Нет?

– Ну, даже мои друзья иногда подначивают меня за недостаточно циничное отношение к жизни, к тем или иным событиям. Однако, как говорится, какой уж есть… Помните, у нас был такой фильм – «Гардемарины, вперед!»? Это не мой девиз и не тот фильм, который я могу назвать в числе любимых. Но в нём предельно чётко прорисовывается образ и понятие государственника. Там Евгений Евстигнеев играет Бестужева и объясняет гардемаринам: дескать, ребята, вы поступаете на особую, государеву службу. И можно по-разному служить. Есть люди, которые пришли в государство Российское, чтобы его порвать в клочья в интересах Германии. Или обогатиться. У Лестока, например (который в фильме даётся как принципиальный оппонент, антипод Бестужева), на государевой службе один принцип: всё только себе. А у Бестужева и тех, кто по-настоящему стоит за Россию, принципы другие. Как он сам в фильме говорит: «Я сначала государству, а потом себе!».

– Вот-вот. Я к тому, что сейчас-то на государственную службу идут решать именно личные проблемы… Повально ведь!

– Не соглашусь. Не все, не повально. Хотя большинство действительно рассматривают ту или иную должность в администрации как доходное место. И многие убеждены, что это возможность получить какой-то куш: «попилить», «срубить» и так далее.

– И это же ведь до самого верху так, разве нет?

– До самого, соглашусь. Для меня очевидно, что в ту же Государственную думу и Совет Федерации люди рвутся прежде всего за какими-то благами: будь то связи, которые выведут на новый бизнес-уровень, или дадут возможность вплотную приблизиться к бюджетному пирогу, будь то депутатская неприкосновенность или зарплата, льготы и прочее.

– Да депутаты регулярно жалуются, что у них, у бедняг, зарплата никакая…

– Министерскаяу них зарплата. Депутат Государственной думы по зарплате приравнен к статусу министра. И если хоть часть привилегий, преференций представителей власти на высшем уровне отменить – народ оттуда просто хлынет.

– Грустно как-то всё получается.

– Не без того. Знаю многих (и довольно близко с ними был знаком), кто был богат. Назовите их олигархами или как-то иначе, но они располагали серьезными финансовыми, материальными ресурсами, однако так и не воспользовались в полной мере теми возможностями, которые у них были, теми умениями и талантами, которыми наградил их Господь. Кто-то уже умер и не реализовал себя. А тогда зачем он жил, спрашивается? Зачем, по большому счету? Чтобы жить в хоромах, дорого одеваться и вкусно есть? Не знаю – мне комфортнее что-то создавать, общаться, понимать, что я участвую в общественно полезной деятельности, что я нужен не как мешок с деньгами…

– И для вас попытка самореализоваться сегодня – это Сибирская ассоциация заводов, созданная недавно?

– Не скрою: получаю удовлетворение от решения каких-то сложных задач. Я раньше выигрывал математические олимпиады, когда порой надо было найти ответ двумя, тремя способами… Сибирская ассоциация заводов как раз и является примером того, как мы справляемся с серьезными задачами, в которых одного какого-то способа решения, способного стать панацеей, нет.

– Насколько я знаю, СибАЗ – это холдинг, в который входит несколько разнопрофильных предприятий? Причем предприятий производственных…

– Да, именно. Хотя кризис вроде бы миновал, многие производства продолжают испытывать дефицит платежеспособности, им нужна помощь. И если государство еще как-то отслеживает ситуацию с гигантами индустрии, то на предприятия так называемого среднего бизнеса особо никто внимания не обращает. При этом значительная их часть – это предприятия на местах, и они – градообразующие. От их судьбы зависит, без преувеличения, судьба достаточно крупных населенных пунктов, целых городов даже. Этот процесс в целом по стране, по нашему региону идет, и некоторые территории не просто вышли из рамок равновесного, грамотного развития, а приближаются к пику, если так можно выразиться, стагнации.

– Но это, как я понимаю, не касается уже тех территорий, где работает СибАЗ?

– Совершенно верно, и мы гордимся этим. Нельзя сказать, что мы решили все проблемы. Более того, где-то мы только взялись за их решение, только начали детально изучать экономику производства, исследовать причинно-следственные связи, искать конфликты интересов. Это как в медицине: надо прежде всего обнаружить симптомы и правильно поставить диагноз, чтобы наметить путь лечения. Но очевидно, что мы не позволили ликвидировать и растащить тот или иной завод, выгнать коллективы на улицу

– А вот когда вы говорите «мы», то кого имеете в виду?

– У нас команда, которая занимается инвестированием и вхождением в бизнес. Это управленцы, финансисты, экономисты, юристы. И думаю, без ложной скромности, что мы привлекли лучших специалистов своего профиля, в том числе зарубежных. Они могут проанализировать состояние производственных (да и непроизводственных) отношений внутри предприятия, соотнести его с ситуацией на рынке, с учетом комплекса факторов, найти как точки убыточности, так и точки роста. Мы заинтересованы в жизни больше, чем в смерти.

– То есть это некая команда своего рода диагностов?

– Пожалуй. Мы ушли от того, что надо ориентироваться только на предприятия машиностроительной, скажем, отрасли или лесной, химической, атомной. Задача – найти и взять просто «убитое» или практически не работающее предприятие…

– Иногда говорят: лежащее на боку!

– Да, иногда говорят и так. Так вот мы берем такое и поднимаем, ставим на ноги, делаем рентабельным. И таким, чтобы оно впоследствии обладало возможностями инкорпорироваться в любую систему. Где-то достаточно элементарно организовать людей и восстановить прежнюю технологическую цепочку, а где-то необходимо привлекать новые технологии, заемные средства, перевооружать предприятие, строить дополнительные линии, осваивать новые виды продукции…

– Ох, «нелегкая это работа (как утверждал поэт) – из болота тянуть бегемота»!

– Конечно, мы не боги, но пока кое-что удается сделать: нет ни единого производства, за которое мы бы взялись, а оно не пошло в рост. В активах нашего управления, например, Усольмаш – довольно большой машиностроительный производственный комплекс, который занимается выпуском горно-обогатительного и другого специального оборудования, крупнотоннажным литьем. Предприятие долгое время имело серьезные проблемы, и было время, мы знаем, когда его как раз хотели «распилить». На наш взгляд, было бы просто грешно так поступить – хотя бы в знак уважения к предыдущим поколениям, которые создавали Усольмаш, гордились им. И мы выкупили часть долгов предприятия, договорились о мировом соглашении с остальными кредиторами и поставщиками и, по сути, повернули процесс стагнации вспять – когда уже все как будто махнули рукой… Вот официальные данные сегодня: за первые шесть месяцев 2011 года общая стоимость заказов, принятых к исполнению ОАО «ПО «Усольмаш», составила 223 млн. рублей, и это на 42% больше, чем за аналогичный период прошлого года. А в целом выпуск готовой продукции на предприятии за отчетный период составил 181 млн. рублей. Прогнозируется, что к концу нынешнего года будет отгружено продукции на 436 млн. рублей, что на 20% больше, чем годом раньше.

– Действительно, достойные результаты. А что еще находится под вашим управленческим патронажем?

– «Черемховгидромаш», где выпускают водометные насосы различного типа, – их используют, в частности, при добыче и переработке песчано-гравийной смеси, а также при добыче угля и торфа. В марте и июле мы заключили договоры на поставку такого оборудования в Украину, Башкирию и Кузбасс – и успешно работаем в рамках этих договоров. Есть еще «Усольвагонмаш», который занимается крупнотоннажным литьём… Мы только зашли на этот производственный объект и выстраиваем отношения, но уверен, что справимся с теми проблемами, которые существуют на предприятии. Его возможности, а значит и перспективы, огромны. Достаточно сказать, что здесь производят оборудование для нужд железной дороги, а этот товар в условиях роста экономики, согласитесь, может в ближайшее время запросто стать товаром повышенного спроса?!

– Ну, что будет завтра – вопрос в наших реалиях очень интересный!

– Вот именно. Сегодня предприятие «лежит на боку», а завтра изменится конъюнктура рынка – и оно «выстрелит». Посмотрите на химическую отрасль! Она в принципе лежит в основе долгосрочного и стабильного развития экономики страны. С точки зрения российского ресурсного потенциала, химические производства имеют все шансы для быстрого роста. И у нас в портфеле есть «Ангара-Реактив» – многопрофильное и одно из крупнейших в Восточной Сибири предприятий по производству и реализации химической продукции. Мы в том числе производим особо чистые вещества, бытовую химию, жидкости для дефектоскопии и моторостроительных предприятий и многое другое. И – предоставляем полный комплекс услуг по утилизации и обращению с опасными отходами производства и потребления, включая переработку и захоронение. А вдобавок мы единственные в Иркутской области, кто имеет сертифицированный полигон для этого. Проще говоря, предприятие обладает уникальными возможностями, которые обязательно будут востребованы в полном объеме.

– Я слышал, что ваша судостроительная компания тоже недавно получила какой-то редкий сертификат?

– Свидетельство. Судостроительная компания «Гиалма», входящая в нашу ассоциацию, получила от Российского речного регистра Свидетельство о признании. И это подтверждает её право строить и ремонтировать речные суда.

– А какие именно? На вашем сайте модели этих судов отнесены к инновационным…

– Так и есть. Это тримараны, тот тип судов, который активно сейчас развивается – в том числе в военной сфере. Но мы, конечно, к войне не имеем никакого отношения и предлагаем пассажирские комфортабельные суда и моторные яхты…

– Большие?

– Разные. От 15 до 50 метров. Но по качеству хода и устойчивости вряд ли уступающие тем, что разрабатываются для оборонного комплекса.

– Похоже, вы удовлетворены тем, как развиваются события после того, как вы ушли из власти?

– В целом – да, конечно. Иногда приходят очень приятные ощущения от того, что удается сделать. От турбазы «Шумак», например, которая отвечает самым взыскательным требованиям, от многого другого… Проблем ведь, болевых точек вокруг – выше крыши. Всё как будто специально было создано для того, чтобы развалить, растащить, разделить. Практически все сферы производства переведены на процессинг, а это означает, что ты, живущий здесь, в этом регионе, работаешь за миску супа, а вся прибавочная стоимость, прибыль уходит куда-то: в оффшоры, в Москву – куда угодно, но не остается в виде налогов в местных территориях, не позволяет предприятиям создать какой-то резерв, спланировать бюджет развития. У нас сегодня в регионе работают 42 различных банка, но они – филиалы тех банков, головные офисы которых находятся за пределами Иркутской области. Следовательно, и деньгами, собранными банками с жителей и предприятий нашей области, распоряжаются чаще всего не в наших интересах…

– А с властными структурами у вас сейчас какие взаимоотношения?

– А какие они могут быть у тех, кто создает, кто помогает власти в решении не только экономических, но и социальных проблем? Да не возьми мы вовремя какие-то предприятия, на этих территориях давно бы уволенные и сокращенные работники и члены их семей баррикады построили возле зданий местных администраций! Но баррикад нет. И не будет. Потому что, повторяю, мы для того и взялись за всё это, чтобы решать проблемы в интересах государства, в интересах общества. И если бы государство еще откликнулось, отреагировало бы на такое стремление людей, занимающихся, не скажу даже – бизнесом, а – развитием социально-экономической сферы, то многое, и довольно скоро, в нашей жизни могло бы измениться к лучшему. Поверьте! Мы в СибАЗе в это верим.

Беседовал Андрей Старовер