Герман, она же Гера, она же – сказочница. И поэт!

С Надеждой Герман мы конечно же не на «вы» – хотя бы потому, что знакомы и дружим много-много лет. Учились вместе на журналистике в Иркутском госуниверситете в 80-х годах, а это уже, согласитесь, времена почти незапамятные. Как ни крути. Дальше только Бородинская битва и нашествие Мамая…

Впрочем, мое желание дозвониться до нее и расспросить о том о сём, было вызвано совсем не ностальгией по студенческой эпохе. Чем-то еще… Даже тогда, когда все мы – 20-летние – считали себя едва ли не литературными гениями (если не в настоящий-то момент, то в ближайшей перспективе – точно), Герман все равно выделяли, ставили на особую, самую высокую ступеньку в этом нашем рейтинге талантливости. И не только потому, что она вела себя и выглядела как-то иначе, не так, как мы, вечно озабоченные – наряду с писанием на спор стишат на салфетках в ресторане – новыми джинсами. А потому прежде всего, что она в отличие от большинства из нас реально писала, и писала очень хорошо. Даже слишком, на мой взгляд. Могла бы и похуже – из сострадания и любви к однокурсникам…

Пишет она и сейчас. Выпустила несколько сборников стихов, а совсем недавно – написала сказку. Сказку! Я, например, свою не могу дописать уже несколько лет… Вот и позвонил… В Красноярский край.

– Алло, Надя? Привет!

– Андрей? Привет! Как здорово, что ты позвонил! Я частенько вспоминаю Иркутск…

– А как вспоминаешь? Чувства к нему какие-то испытываешь ли, или... мимо?

– Иркутск мне всегда вспоминается, как что-то большое и светлое. Это и монументальное старомодное здание университета на берегу Ангары. И сама Ангара совершенно немыслимого голубого цвета. И общежитие наше с огромным вестибюлем и строгой вахтёршей у входа. И осенние аллеи. И зимние кружева на ветках деревьев и кустарников. И снег, который начинает таять лишь где-то в апреле… А ещё, само собой, вспоминается наш славный курс. И первое знакомство. И весёлая трудовая повинность, которую мы отбывали в овощехранилище. И лекции, с которых время от времени сбегали по легкомыслию, присущему молодости…Скажу банальность, но без неё никак: студенческие годы – это бесценный подарок судьбы. И я ей за этот подарок очень благодарна!

– А как тебя занесло в ИГУ, и почему ты оттуда свалила?

– Почему ушла из университета, не доучившись? Причина простая: вышла замуж, родила сына, потом, через год, – дочку. Учиться на зочном – это подвиг, который оказался мне не по зубам. Да и смысла не видела: особых знаний при такой форме обучения не приобретёшь. А просто вымучивать себе диплом – зачем, кому это надо? Во всяком случае, тогда я считала так. Сейчас, может быть, уже думаю иначе, но, увы, поезд-то давным-давно тю-тю… уехал. Но в любом случае – вряд ли я стала бы работать по специальности, ибо журналист из меня, грубо говоря, – как пуля из холлофайбера.

– Ха-ха-ха! Вот как? Почему?

– Ну, потому, что по жизни я, честно говоря, – тормоз от очень большой машины. И слишком большое количество информации, которое нужно сразу как-то освоить и переработать, – это буквально убивает меня насмерть и приводит в состояние, близкое к истерике. Тогда напрашивается вопрос – зачем поступала учиться на журфак? Отвечу так: после того, как жизнь преподала мне ряд уроков (несколько раз щёлкнула по носу и показала, где зимуют раки), у меня возникло совершенно естественное желание поучиться чему-нибудь ещё. Довольно долго колебалась, что именно выбрать: филологический или журналистику. Выбрала второе, потому как народ на журфаке показался более интересным.

– Ну да, действительно! А в детстве и юности ты о чем мечтала, помнишь?

– Начну совсем уж издалека. Давным-давно, когда мне было всего лишь года четыре (или, может, пять!), но я уже умела писать печатными буквами почти все слова и даже не всегда путала, в какую сторону правильно писать «Я», «И» и «Ь»… Так вот, в те незапамятные времена, размышляя о своём далёком будущем, я наверняка знала про него две вещи: когда я вырасту, то непременно буду моряком и писателем. Откуда у меня была такая уверенность – понятия не имею: ни настоящего корабля, ни живого писателя я в глаза не видела, и даже не была уверена – а существует ли всё это в природе вообще? Ибо там, где я жила (а жила я сначала на севере Красноярского края, в глухой тайге, а потом немного южнее – в посёлке Шушенское), ни моря, ни Литературного института им. Горького поблизости – не было (да и сейчас нет!). А уж потом о чём я только не мечтала! Хотела быть дрессировщицей в цирке, астрономом, космонавтом, лётчиком и даже балериной. А в четырнадцать лет началась моя так называемая «морская болезнь». Это было очень серьёзно. Всё, что не относилось к флоту, – не имело для меня смысла вообще. Перечитала все книги про моряков, выучила наизусть названия парусов и азбуку Морзе, морские узлы вязала с закрытыми глазами… …Для морфлота моего хилого от природы здоровья не хватило, но на Енисее отработала рулевым-мотористом три навигации…

– Ну ничего себе! Не женское занятие совсем! А сейчас о чём мечтаешь?

– Сейчас? Ну, во-первых, чтобы солнышко каждый день вставало, где ему положено, и освещало своими лучами живую планету. Во-вторых, чтобы в России наладилось бы всё, что было сломано хорошего, а всё плохое провалилось бы в тартары. Чтобы пожить уже по-человечески. В-третьих – очень хочется, чтобы все те, кого я люблю, были бы живы, здоровы и хотя бы относительно счастливы. А для самой себя мечтаю написать-таки всё, что замыслила, и чтобы у меня это получилось хорошо и даже замечательно.

 – А когда ты начала писать? И с чего начала? Со стихов, анекдотов, сказок?

– Первое произведение было написано в пять лет печатными буквами. Называлось оно «СКАСКА ПРО КЫСКУ БЕЛКУ И САБАЧКУ ВОЛГУ». Где-то в первом или во втором классе рождена была ещё одна не менее гениальная вещь, поэтическая. Цитировать воздержусь. Потом, в пятом классе, был уже сочинён целый фантастический роман (без названия), который я отправила на конкурс в журнал «Пионер» без подписи и обратного адреса. Очевидно, была уверена, что слава меня и так найдёт! Но не нашла почему-то… Постепенно в школе стали догадываться о моих способностях сочинять в рифму. И начались попытки вменить мне в обязанность писать стихи к различным праздникам и прочим важным событиям. Из-под моего пера выходила на свет ужасная белиберда, но меня хвалили и просили созидать дальше... В восьмом классе стала печататься в нашей местной газете. Стихи, небольшой фантастический рассказик…

– Ну а нынешняя сказка – это что, почему, зачем?

– «Пойди туда, незнамо куда» – первая сказка из задуманного цикла под общим названием «Солнечная рапсодия». Светлая такая вещица предполагается (это даже из названия видно), с русскими народными сказочными мотивами. Почему меня так привлекли именно сказки? Попробую ответить образно. Скажем так: было некогда огромное зеркало, в котором отражалась вера (или душа?) наших далёких предков. Хотя нет, не зеркало. Скорей – гениальная мозаика, сверкающая на солнце всеми цветами радуги и таящая в себе смысл бытия земного. Потом, в период крещения Руси, всё это было безжалостно разбито. Остались только малюсенькие разрозненные осколочки. Сказки. Очень хотелось бы собрать хоть что-то… Чтобы получилась относительно цельная картина. Конечно, придётся напрячь фантазию, чтобы заполнить пустоты и пробелы. Потому сразу честно говорю: «Солнечная рапсодия» – не научный труд, это просто сказка. Ну или сказка с намёком.

– А чем ты ещё занимаешься?

– В последнее время кроме писания и иллюстрирования собственных произведений ничем полезным, можно сказать, не занимаюсь. Даже огород полностью свалила на мужа, который непонятным образом всё это до сих пор терпит и даже относится с пониманием. Дети тоже смирились уже с тем, что мама у них – «с приветом»…

– Что для тебя – идеальные условия жизни?

– Идеальные условия жизни – это когда никто не докапывается. Но в то же время – окончательно не забывают, вспоминают время от времени. Идеальное жилище я представляю так: без особых излишеств, но с определённым количеством беспорядка. На мой взгляд, стерильность и творчество – две вещи несовместимые.

– Надь, а как ты оцениваешь всё, что происходит вокруг: понимаешь ли, что мы живем в какую-то особую эпоху? Или не особую? Или тебе пофиг? У писателей ведь своеобразное обо всём об этом представление…

– Как сказал поэт: «Времена не выбирают, в них живут и умирают». Наверное, каждый отрезок Российской истории – особенный. И непременно – трудный. Обязательно что-то больно ломается, чтобы на месте разрушенного построить эдакое новое, невообразимо светлое. Строить новое светлое, не разрушая «до основанья» (как поётся в известной революционной песне), мы, похоже, не умеем. А вообще-то, живём мы и в самом деле в совсем уж особенную эпоху. Никогда технический прогресс не достигал такой бешеной скорости. Я, например, хорошо помню патефон. А сейчас уже и магнитофоны, и даже видеомагнитофоны ушли в невозвратное прошлое. Что будет дальше, до чего ещё додумаются учёные умы – в буквальном смысле «ни в сказке сказать, ни пером описать…». А компьютер с Интернетом – это вообще что-то уму не постижимое. Предел мечтаний. Например, чтобы получить ответ на любой вопрос, не нужно даже вставать с места, идти к книжной полке или в библиотеку, тянуться за справочником. Достаточно просто нажать пальчиком на энное количество клавиш – и ты ныряешь в море… нет, в океан информации. Вопрос лишь – как в этом океане-море не захлебнуться и не утонуть?

Это похоже уже на старческое брюзжание, но боюсь, что такая лёгкость в получении ответов на вопросы медленно, но верно отучает и думать, и чувствовать. Впрочем, это неизбежно: приобретая что-то – непременно что-то теряешь. Во всяком случае, вспоминая своё детство, думаю, что мы были богаче: больше фантазировали, больше мечтали, больше любили. У нас были любимые игрушки: старые плюшевые мишки и куклы с облупленными носами. Мы любили играть в лапту, в волейбол, в футбол, в баскетбол, в классики и прыгалки... У нас были любимые книги, любимые фильмы. А ещё у нас были водяные, лешие, кащеи бессмертные и змеи горынычи. И этого богатства не заменят никакие достижения технического прогресса... Очень хочется не дать потеряться тому волшебному мироощущению. Хочется, чтобы бушующий информационный океан, образно говоря, не захлестнул и не потопил окончательно заветный и таинственный остров Буян. Пуп земли. Центр мироздания. Чтобы не ушёл он под воду, не исчез бесследно, как Атлантида. Итак, бушует океан, грохочет, оглушает, грозит утопить. А я хватаюсь, как утопающий за соломинку, за старую добрую, знакомую с детства сказку…

– Спасибо, Надя, очень рад был тебя слышать!

– Пока, Андрей! Звони…

Выспрашивал Андрей Старовер

СПРАВКА

Надежда Герман училась в Иркутском государственном университете им. Жданова. Её семья – это муж Анатолий, трое детей, внуки. Выпустила стихотворные сборники: «Восьмая нота», «Век мой, зверь…», «Я уеду на старой двуколке», «Бумажные паруса», «Я зритель, заблудившийся на сцене», написала стихи для песни «Кутерьма». Свои книжки оформляет сама. Давненько уже, почти двадцать лет, живёт в небольшом населённом пункте, который называется Красный Хутор. Это в Красноярском крае.