Жив ещё курилка, жив!

Не в некотором царстве-государстве, не за тридевять земель, а здесь, на Руси (тогда еще советской) жило-было-процветало «армянское радио». Было – и ушло. Но, как говорится, свято место… Похоже, что теперь когда-то привычное «армянское радио спросили…» сменилось не менее авторитетным «согласно исследованиям … ученых». Не из этих ли ученых недр возникла «новость» об умирании нашего великого и могучего? Не там ли, пощелкав калькуляторами, пришли к выводу, что собственно русских корней в нашем языке осталось кот наплакал, и что разбогатела наша речь в основном корнями забугорными, «занесенными ветром перемен». Да разве только в наше время это стало происходить? Отнюдь нет. Еще когда себе и сам Александр Сергеевич Пушкин в «Евгении Онегине» сокрушался:
…Мы любим муз чужих игрушки,
 Чужих наречий погремушки…
Да уж, в те времена ВСЯ знать писала-говорила только на французском – и ничего. Жив курилка!
Ну есть такой грешок и у нас, нынешних, есть, заигрались с ныне доминирующим, аглицким. Болезнь «рывка роста» – куда денешься: растем как интегрирующиеся, это пока еще наш типа пубертатный период. Если по-русски – подростковый, в смысле того самого интегрирования в… Да кто б знал – во что? И тем не менее, ну очень хочется, чтоб всё «по-взрослому» – как у евро-дяденек-тетенек. Вот уже и некоторые интернет-сайты бьют тревогу: «Около половины из семи тысяч живых языков могут уйти в небытие в течение ближайших ста лет». А русскому – так вообще «год условно» дали. То ли предупреждают – «и вас вылечат», то ли «успокаивают», как Горбатый Шарапова: «зарежем совсем не больно, чик – и уже на небесах».
Языки, конечно, пострадают – если ими не пользоваться, или – только от случая к случаю. Но нам-то без нашего великого и могучего и на все случаи жизни – как говорится, ни шагу ступить, хотя бы даже «свободно» или «со словарем» владели несколькими языками. Ну, например, обычное дело на наших-то стёжках-дорожках: шел себе, шел, и вдруг бац! – поскользнулся. Тогда уж точно не принципиально: владеешь ли ты только родным русским или уже и думать привык на импортном; сантехник-сан ты, доктор каких-нибудь наук или иная нежная блондинко; патриот ты или космополит; на отечественную ли кожуру от огурца ступил неосмотрительно или спланировал с банановой из лилового далекого нам Сингапура. Как утверждают знатоки скользких тем, все (ну или почти все) издают короткий вскрик и (однозначно!) – на родном нашем русском языке. Перефразируя: все мы скользили понемногу, на чем-нибудь и как-нибудь, – так что все в теме. Бесспорно: то, что прозвучит, будет из категории идиоматических. (Стоп-стоп! Если кто-то подумал о «непечатных идиоматических» – как раз бы им уйти б в небытие! – вот не о них сегодня речь). У нас всегда «возможны варианты», и скорее всего будут помянуты и блин, и ёпрст, и едрён батон, и ёлки-палки, и ёшкин кот, и ядрена вошь… и тэдэ и тэпэ. Кто-то, упав, заорёт благим матом, заревет белугой – но все же на родном на нашем языке.
Как вы уже заметили, выделенные курсивом выражения – идиомы: устойчивые обороты речи, смысл которых не определяется суммой значений входящих в его состав слов. Их вполне можно заменить словами нейтральной лексики – но ведь при этом утратим экспрессию (а нам и речевой-то порой маловато – мы еще и жестами «усугубим»). Но действо – это еще что, мы ведь легко и в пространстве и времени ориентиры расставляем с помощью идиом: у чёрта на куличках; к теще на блины; где-где – в Караганде; к едрене фене; куда Макар телят не гонял, когда рак на горе свистнет, утром деньги – вечером стулья; как токо – так сразу… А без экспрессии – что в речевом сухом остатке? Статотчет, полицейская сводка, преснятина…
Так что идиоматические выражения для нас – это что-то вроде «витаминчиков» и «изюминок», они живут в нашем языке как естественный элемент речи, её украшение. Какие-то из них пришли к нам из глубины веков, какие-то – гораздо позже. Но! Процесс идет – и это главное. Легко воспринимаемые в родной речи, идиомы становятся камнем преткновения в речи чужой, «витаминчики» наши да «изюминки». Мы же свою языковую модель, её образность, впитываем с молоком матери.
Кто-то может сказать: ну и зачем нам эта их экспрессия? – с намеком на «народность» и где-то даже сермяжность идиом. Ну вот смотрите: можно сказать уши узлом завязать; лезть из кожи вон; выпрыгивать из штанов – или: стараться изо всех сил. Еще: проще пареной репы; раз плюнуть; элементарно, Ватсон; и к бабке не ходи – или: это просто. А еще вот тютелька в тютельку (ну до чего ж хороша эта тютелька!) – или: точно.
Как говорится, почувствуйте разницу…

Живее всех живых
Хотелось бы, конечно, поточить лясы и о «родословной» идиом – ведь у иных она не менее интересна, чем у какой-нибудь выдающейся персоны. Но сегодня для нас важней не столько «откуда есть пошло» (попробуйте открыть во Всемирной паутине «Словарь идиоматических выражений» – не пожалеете!), сколько – не иссяк ли источник. А потому – ближе к телу.

Ну вот как-то не верится в агонию – и даже начало конца нашего родного, великого и могучего по определению – русского языка. Пожалуй, если и суждено ему кануть в Лету, то уж не раньше, чем когда рак на горе свистнет. Не обращая внимания на грозные предсказания, язык наш пополняется. И не только заимствованием из общепризнанного «делового», хотя здесь-то как раз и стоит быть поосмотрительней: не зря китайский уже нет-нет, да и называют – «чинглиш». Всё хорошо, когда оно в меру, а то ведь, не ровен час, заговорим все на «рунглише».

Из каких же источников язык обновляется и пополняется, например, фразеологизмами вообще и идиомами в частности? Свежайший пример: стоило нашему президенту употребить метафору о своей работе – как она тут же «ушла в народ». И живет теперь своей жизнью пахать как раб на галерах, потеснив родственно-синонимичное работать до упаду. А незабвенные светлой памяти Виктор Степанович Черномырдин и Александр Иванович Лебедь как пополнили нашу сокровищницу! Одно только «лучше водки хуже нет!» чего стоит. Да и «на заборе тоже пишут» освоили мигом, а у Лебедя еще и «сидеть с видом задумчивой гири», «как мир – так сукины сыны, а как война – так братцы»...

А наше кино! Отечественный кинематограф недалёкого прошлого – кладезь, из которого такие «витаминчики» в язык перетекают, что просто слюнки текут. Навскидку: редиска; кергуду – шутка; йес-йес – ОБХСС; казачок-то засланный, ку-ку, Гриня, не царское это дело; и тебя вылечат; да кто ж его посадит – он же памятник!.. А песни Высоцкого: где деньги, Зин; уколоться и забыться; чуть помедленнее, кони… Кстати, из фильмов и песен так же легко и уверенно перешли в язык и прижились не только ироничные по сути, но – более высокого стиля  выражения: мы за ценой не постоим; от Москвы до самых до окраин… А наше из глубины души идущее «за державу обидно»! – от всеми любимого таможенника Верещагина из «Белого солнца пустыни»: «Я мзду не беру. Мне за державу обидно»  (тоже заметили, да? «Я мзду не беру» – как-то вот не стало нашим, так в тот же кладезь и сплеснулось). И из этого же фильма: «Восток – дело тонкое»; «Таможня даёт добро»; «Павлины, говоришь… Хех!»; «Гюльчатай, открой личико!..»

Про литературные источники уж и напоминать не стоит: все мы учились, учились и учились, так что при случае каждый из своего запасника вставит к месту и на деревню дедушке, и рога и копыта; и демьянову уху; и кашу из топора …
 
В копилку образности языка стараниями нестандартно мыслящих журналистов свою лепту вносит терминология, и в первую очередь – спортивная и военная: взять тайм-аут; глухая оборона; перейти в наступление; на передовой; выйти из прорыва; держаться на плаву; стоять на причале/приколе; упал-отжался; от забора до заката. В СМИ «витаминчикам» и «изюминкам» нашей речи вообще вольготно живется – спасибо журналистам за их заголовки и подзаголовки статей, кои потом усваиваются памятью в чистом виде или слегка трансформированном. Примеров – не перечесть: Памятники раздора; Виктор Ющенко свел концы с гонцами; МКС осталась без царя в голове; И один в поле Каин…

От «лихих 90-х» с их «новыми русскими» остался в языке целый пласт образных выражений: малиновый пиджак, версача, головняк, срубить капусты, пальцы веером, стрелка, бультерьеры, лохи и лохотрон, разводить на мизинцах (уладить конфликт, чтоб не бодались)… Не сравнить, конечно, с 60-ми, когда заиграли в языке «давайте-ка, ребята, закурим перед стартом», «караваны ракет», «жить километрами, а не квадратными метрами»… Как говорится – «Бытие мое!..», то есть «за что боролись…».

Ну а «респектабельные нулевые» – это время словотворчества в основном менеджеров и айтишников. Например, медицинский термин инкубационный период с легкой руки первых функционирует в значении «до получения стабильных результатов за определенный отрезок времени». Офисные «Ваше резюме занесено в базу данных» и синоним (порой двусмысленный) «Мы будем иметь Вас в виду» – по сути отказ в трудоустройстве; нарубать задач (зело озадачить подчиненных, и надолго); белая зарплата – всё это уже стало достоянием широких масс. Но есть у менеджеров кое-что и для «внутреннего пользования»: аналитики из их среды – весьма образованной, отметим, – вывели нечто очень похожее то ли на закон, то ли на воплощение российской мечты: Расплатой за экономические преступления бывает богатство. Доктрина пока еще не охватила широкие слои – в этих слоях коридор для подобного рода преступлений достаточно узкий, так себе – лазейка разве что. Потому здесь, в противовес, появились в качестве антидепрессантов в тех же недрах рожденное офисно-философское как платят, так и работаем и выкидыш «зомбоящика» богатые тоже плачут. Успокаивает, чо там.

Ну а айтишники – те сотворили не просто выражения-изюминки, а свой оригинальный воляпюк, и это не транслит, когда набирают русские слова латинскими буквами. Воляпюк, напомним, – это самый настоящий первый международный искусственный язык, который еще в 1880 годах разработал немецкий католический священник Иоганн Шлейер. Сам разработал и сам придумал ему название – мировой язык. Volapük: от vol – «мир» в род. падеже + pük – язык.
А чем наши айтишники слабее католического батюшки? Но мы этот их pük не будем затрагивать, а вот на паре–тройке идиом остановимся. 

Как только вместо калькуляторов и пишущих машинок в офисах обосновались компы с серваками, появились на свет и языковые двойняшки – речевые «детишки» продвинутых пользователей: юзер и лузер (юзверь). Если с лузером/юзверем более-менее понятно – это синоним «непродвинутого» лоха, пользователя, задающего много вопросов, то с юзером не всё так просто, как кажется. Юзать – от английского to use: использовать, пользоваться. Потому юзер – пользователь компьютера. Но было ещё и устаревшее слово юзи́ст, т.е. телеграфист – тот, кто работал на юзе (юза – буквопечатающий телеграфный аппарат). Мне лично второй вариант происхождения слова юзер более симпатичен: всё-таки прослеживается родословная, и такая уже древняя. Ведь первый отечественный телеграф, с оригинальным кодом – каждой букве алфавита соответствовала определённая комбинация символов, создан Павлом Львовичем Шиллингом еще в 1832 году. Его работы продолжил Борис Семенович Якоби, создав в 1839 г. пишущий, а в 1850-м – буквопечатающий телеграфный аппарат…

А вот нам и компьютерный аналог к проще пареной репы – айтишное как два байта переслать. Вообще-то, с айтишниками лучше ухо держать востро: если вы услышите от них «жми на аборт» – не пугайтесь, это всего лишь отмена выполнения ранее запрограммированных действий, ничего медицинского. Ну а если о ком-то они скажут бановая бикса – осмотритесь: где-то поблизости может оказаться интернетовская девушка–пользователь, лишенная возможности размещать свои комментарии или просматривать ранее опубликованные, т.е. забаненная, по причине употребления нецензурной лексики или, как минимум, нарушения правил форума. Оно вам надо?

Как видим, родной наш русский язык живет своей полноценной жизнью – и старый запас фразеологизмов нами востребован, и приток новых неиссякаем. Так что насчет его скорой кончины – это вряд ли, вилами по воде писано и не дождетесь. Перефразируя известное: он еще на иных похоронах такими дифирамбами разразится…
Ну а если кто-то будет очень уж донимать нас своими хотелками (здесь так и просится знаменитое черномырдинское «у кого руки чешутся – чешите в другом месте»), наш президент наверняка сделает в ответ достойный ход. Что-нибудь вроде того, как Путин, будучи премьером, приехал на совещание по проблемам металлургического гиганта «Мечел», а его владелец, сославшись на болезнь, проигнорировал мероприятие. Путин тогда всего лишь пообещал олигарху прислать доктора, и – кто б мог подумать! – одной этой фразой на раз обвалил биржевые котировки «Мечела».

Но если серьезно, не кажется ли вам, что такие вот «хотелки» – это ведь попытки нам «прислать доктора» и обрушить уже наши языковые котировки, а? Надо бы постараться не переборщить с увлечением инолексикой, иначе не пришлось бы нам растатушивать груди наколками с абрисом словаря Ожегова под сакраментальным «Не забуду речь родную»... (смайлик)

Ёшкин кот (лат. Felis joskini) – реликтовое хищное животное. Обитает исключительно на территории России. Входит в так называемую «большую российскую четвёрку» (четыре представителя фауны, являющиеся полными эндемиками Российской Федерации, то есть нигде в мире более не встречающиеся).

Справка

В «большую российскую четвёрку» входят: два представителя насекомых – это бляха-муха и ядрёна вошь; один представитель хищников – ёшкин кот; а также высший примат – ёкарный бабай.

Предвзятое исследование проводила Галина Костина