Москва, старуха-процентщица

Иркутский журналист Михаил Юровский, с не очень давних пор работающий и живущий в Москве, пока не утратил трезвости взгляда и остроты восприятия действительности. Он пишет не только для «Московского комсомольца», но и для своих земляков. Некоторые его опыты и наблюдения показались нам интересными.

 Город XVI – XVIII веков благополучно считается столицей 1/8 части суши, да и сам норовит себя видеть передовым центром торговли.
 А какого уровня эта торговля? Лоточная, ларьковая, банковская или даже пусть офисная. Если последняя и предпоследняя, то для того городская архитектура не предназначена… Нет места для подъездных путей, для сообщения разрозненных офисов с теми же банками. Нет элементарных удобств для отдыха, не говоря уже об успешном и деликатном перемещении. Если Петербург, город преимущественно XIX века, молод, статен и имеет явный облик столицы, то на его фоне Москва проигрывает тысячекратно. В моём воображении она соотносится с ветеранистой певицей Аллой. Пугачёвый молодизм не поддержишь вставными несуразными небоскрёбами и силиконовыми нанотехнопарками. Транспортные колготки давно устарели, и метро-рейтузы не спасут от убойного целлюлита. Она хочет петь на весь мир! Может себе позволить ввиду тотальной завязки регионов на своё могущество старухи-процентщицы. Может сия столица заказывать себе самые хай-тек фешенебельные наряды от дольче бубоны и нью гиббоны – никто уже даже не заметит… Зато все её любят и чтят. Потому что Прибабонна. Может себе позволить делать шоу. Есть у неё подруга – младшая заменительница, исконная мать(?) городов русских Верка Сердючка, она же в нашем метафоричном опусе город Кыiв с реально белокаменными хоромами. Побывав там, понимаешь западенцев: сначала столица с теремами была там. Такие куски пирога в виде бесконечных Лавр и ещё живых дубрав надо, правда, поискать. Есть у наших ретроподруг новая дочь – злая, как монгольская ночь, – суперстолица Астана. Её можно сравнить с некоей мисс Назарбаевой, то ли Даригой, то ли Даримой. Её они приняли как внучку степных широт, потому что в случае любого калыма-малыма она автоматически оказывается в подчинении если не у Верки, то уж у Алки точно. Вмиг.
 Но вернёмся к нашей нетленной Алке-нахалке. Почему она до сих пор жива, и петь хочет? Её если не боятся, то стараются уважать другие сёстры-столицы за стол и корма задарма. Как же им, в натуре, бедным родственницам, не потакать старой осипшей пугачалке? Просто так ведь не накормит! Раз на юбилей не явились сирые убогие лондонки—парижёнки – всё! Всем сестрам – по серьгам, своим городам – по стекляшкам можно. Тогда будут чтить. Даже заискивать, иначе не накормят нефтью-газом, углём-сырьём вечно лютых бабусь из-за бугра. А так – терпят. Иначе кто их подобострастно выслушает, помутузит в прессушке и нахвалит-то? Но их бы воля, они бы себя так не держали! Они бы такой порнореализм закатили, Алла не горюй! Ан нет, всё же не отмахиваются от бриллиантовых свадеб в крутых церквухах. Нельзя игнорить бабушкину милость. У ней столько напрятано по сундукам—сибириям, столько в амбарах–приполярьях сырья-вторья лежит, что только от мыслей сих прослезишься…
 Потому нет ей, старой барыне, замены. Она при полном порядке. В нафталине и хлорке вся. В свежепосоленных улицах-крючкокурицах, в трёхэтажных кельях-убойницах, в сером ажуре-гламуре, в мкадах-баррикадах, в пудре, сыплющейся, как перхоть, с усталых век.
Все на шоу про Царя!

 Выяснил при своем пребывании в столице Московского царства, что в фильме о королях нашей жизни может сняться любой псих с улицы. Случайно!
 Не так давно, будучи на презентации одной экономической газеты в московском Домжуре, я познакомился сначала с барышней, а потом, слегка охмурив её, с художником в годах. Андрей – так звали представителя московской богемы – был сед и волосат. Тут же пофотал нас с Иринкой и предложил мне… сниматься в кино. Ну конечно, всю жизнь мечтал!!! А то я только ведь пишу о всяких Безруковых, играющих тут и там главных злодеев, или Пушкиных. Конечно, а чего же не примерить шкуру Безрукова?!!
 В общем, отгуляли мы на той закрытой вечеринке с шикарным банкетным столом, сходили дружно в кино на Мерилин Монро… Ну а через пару дней звонок: срочно будь завтра на такой-то станции в 9 утра. На какой фильм поедем, даже спросить не успел. Тут выяснилось, что буду играть боярина. Ну что ж, зря я, что ли, бороду пять лет растил? Купца так купца. Но выяснилось, что мы идём на съемки сериала про Ивана Грозного. Ого! Мама моя психиатр, знаете ли… Но ничего! Начальника охраны будешь играть, сказано было уже в потомственных палатах семьи Романовых. Вот, значит, куда меня, цареубийцу по фамилии, судьба завела… Романовы, говорите? Но Грозный же не их роду-племени, да и жил пораньше вроде? Да кого это сейчас волновать должно, сказали…
В царской келье застал я группу телевизионщиков, ну, думаю, ясно: ребята репортаж для теленовостей снимают. Решил приколоться. Сел с разбегу на трон и говорю:
– Ну, кто у вас тут самый главный?! – Царским голосом, соответственно. Они как бы игнорируют. Вот, думаю, совсем занятые тележники стали – ни юмора, ни реакции на форс-мажор. И рассказал я им, как сцену режиссёрши Бондарчучки чуть не попортил, внезапно зайдя на съемках дуэли Пушкина в кадр. Она меня обругала тогда, и потом все игнорили… Тут ко мне подходит больно интеллигентный парнишка в очёчках, в безрукавке противной – и в упор: «Вы как сюда попали?» Ну я ему корку «МК» в глаз! Не ждали, гады?! Он вообще в шоке: «Так, Как Вы Сюда Попали?!» Я ему: «Спокойно, дядя, я всегда на работе, ты сам кто?!»
– Я режиссер фильма, кто вас сюда пустил??? – Тут я трезвею и понимаю, что не на те грабли наступил. Думал, просто коллеги, а это архиважные птеродактили какие-то… Ну, я воробей стреляный, бочком с трона сполз и говорю: «Актер я сёдня, понимаете?» «Ах, актёр? Тогда – вон отсюда! Внизу ваша курилка». Ну что ж, назвался груздём, не бойсь срезаться. Пошёл в актёрскую гримёрку. Народ стал собираться. Моих лет парни подошли и старики – все колоритные, породистые. Чем не грозненский период? Либо молодёжь, либо ветераны, среднее поколение, видимо, не допущал царь Иван Грозный до управы страной. То есть я потихоньку начал учуивать замысел сценаристов. И тут шепоток: «Сам Царь идёт!» «Где?» Вот двери открываются, заходит дядька ростом с меня. Я к нему: «Я Миша!» Он: «И я Миша!» «Чу, – думаю, – чушь какая-то получается, неужто Михаил Романов всё-таки?!» Глупею… «Миша Кравченко. Президент Холдинга «Восьмое марта». Как – не слышали? Не может быть…» Ого, мне уже не верят! Ну правда, какое 8-е марта, я в Москве без году неделя?! Ладно, пойдём. Костюмерша Света нас облачает в порты и халаты до пят. Говорит вежливо, но и строго. Кому-то из молодых клеят бороды, Царя так вообще гримируют под Мефистофеля. Наконец поднимаемся в тронный зальчик с косяками мне по плечо – это чтобы кланялись чаще Государю Грозному… Ну, он на трон сел, всё как надо. Мне аркебузу вручили и поставили стоять у дверей. Как выяснилось, на целый день. И хоть пошевелись. В меховой шапке. Пот потёк скоро. Но не в этом был облом, а в том, что надо же что-то говорить. А мне нельзя. Роль такая. Стоячая. Молчальная. Представительская. В музее восковых фигур. И про них мы тоже писали. Блин, оказывается, писать о ком-то легче, чем его играть!
 Тут появилась звезда сериальная. Все мы, остальные, как вы поняли уже, – люди с улицы, статисты, хоть и не в массовке. А тут – англичанин. И играл он английского посла. Что делает в Москве? Так учится! Двухметровый парняга с акцентом, но на роль англичанина в самый раз. В пажеском костюмчике с плюмажем и шпажкой. О! Дэвид сделал дублей пять, чтобы получилось культурно и с опаской отвешивать поклон. Режиссер попытался Дэвида заразить ужимкой. Тот его отстранил: «Это у итальянцев и французов из-под подскока, а у нас, англичан, всё по-серьёзному выходит. Не учи учёного!» После этого королевского приёма, в процессе которого мне надо было всё время строго смотреть вдаль, сквозь Англию и Францию вместе взятые, пошли есть. Благо, кухня в примонастырской Варварке – а именно так зовётся дом Романовых – отменная. В казенную сумму я, понятно, не уложился, превысил обеденный бюджет вдвое, все на меня удивлённо смотрели: стоял всего полдня – а ест, как гладиатор. Но, ребята, мозг-то на всех оборотах работал! Не каждый день в кино снимают! Так что…
 Но вдруг после обеда в моём участии пропала необходимость. Как странно… Уже звездой себя почуял! Ладно, посидим с ветеранами массовок в гримёрке, пофотаемся, попьём чаю наконец-то. Деды кондовые попались. Один, в прошлом грузчик, меня за фамилию зацепил и ну давай чморить-издеваться. Как в Сибири, хамит, только хуже, и жидов и алеутов на меня повесил… Но другой грузный дед, с виду истинный Дед Мороз, оказался моим старым знакомым матрёшечником с Арбата. Мы с ним шапочно были знакомы. Прогуливался там, смотрю, мужик дородный в красном халате с белой бородой сидит и матрёшек продаёт. Подошёл тогда, а он давай всяких Михалковых–Березовских матом крыть – ну, думаю, клиника! Ладно, сказал тогда: «А хотите, напишу про вас?» Чем его ещё больше разозлил. Помнится, тогда он такое ляпнул: «Почему-то всё, что я говорю, всегда печатают, только вот под моим текстом ставят имя Жириновского…» Ну, думаю, дед, не знаком ты с моей мамой, схлопотал бы уже диагноз! А тут, в гримёрке, начались такие московские кулуары: от службы в армии до космоса, не говоря уже об абсурде рассейском, глупой политике, жизни бывших актёров, игравших Ленина во всём бывшем Союзе, ставших настоящими отцами русской демократии после развала Союза именно в Москве, до того, кто какую звездень в Москве встретил и как послал! Но с Лениными на Красной площади, не говоря уже о Сталиных, просто перебор, со слов Деда Мороза вышел. Девать их некуда. В общем, долго ли – коротко ли, разоблачили нас гримеры. Краем глаза удалось глянуть так называемый сценарий. Написан дамой Таней Борщ. Нет, это не псевдоним, это такая женщина–ведущая и продюсер телеканала «Звезда», как она представилась, родом из Киргизии, ныне на ТВ столичном… Хм, как бы вам описать ощущение не от Тани Борщ, а от её производного: поваренной книги рассейской истории? Дока-пицца какая-то, с МММ и путинской политикой в обнимку. Опять мысленно обратился за помощью к маме-психиатру. На вопрос, зачем она это делает, Таня Борщ, миниатюрная блондинка в годах, посмотрела на меня как-то странно и сказала: «Так ведь фильм «Царь» — гадость! Ведь правда?»
 Тут я уже не спорил. А как в фильме «Дежавю», где американский киллер, прикинувшись профессором, попадает в Одессу времен НЭПа и сначала пытается противостоять общему потоку тотального безумия, а потом уже и в ладоши хлопает искренне, и сердечно всех приветствует, – так и я… Осталось, как говорится, с Иваном Грозным пообщаться. Что бы вы думали – я был не прочь! Ложку дёгтя добавила манера того самого режиссёрчика в очёчках меня затирать. Уже прощаясь с Царем и пожимая ему руку, он демонстративно отмахивался от меня и не только руки не подал, но и не посмотрел, собака. Ну, ничего, Виталик, мы ещё на узких газетных московских перекрёстках встретимся, и фамилию твою, вундеркинд сериальный, упомню!
 Короче, бзик у Царя по поводу престижа заведения, где мы просто полчаса должны были посидеть, начался сразу по выходе из Романовского подворья на ту саму улицу Варварку. Иди, говорит, узнай, во-он в той кафешке, можно ли там сигары курить? Ну, думаю, батя, эк ты загнул! Пошёл, спросил. Они, конечно, не поняли, но сказали, курить можно. Всё! Я к нему, а он опять упирается, стоит на улочке, по мобильному безотрывно говорит – и опять: «Сигары, сигары. Там курить можно?!» Я опять к ним – мол, извините, не сигареты, а сигары! Они: ёпрст, вы что от нас хотите? Ну, думаю, то ли я дурак, то ли тут какая-то подстава… К Царю сходу: «Можно, можно, вам всё Можно!» Тот трижды переспросил: правда, мне можно? Ладно, садимся, по кофе заказываем, Царь-Миша достаёт из коробки кубинскую сигару одну – и мне: «А ну-ка, сходи у них спички спроси!» Тут я стал понимать, с кем связался. Ладно. Наше дело не гордое, я только эту роль ещё не отыграл-с, в отличие от вашего благородия. Как говаривал в телекамеру Борис Абрамович после очередного покушения на себя любимого: «Прежде всего мы должны выяснить, с кем (об убийцах) именно мы имеем дело!» А дальше начался экстремальный диалог-нравоучение от Царя Ивана Грозного. Слушал я внимательно. Но ничего не понял. Просто человек хотел меня всему и сразу научить. Или уговорить поменять жизненные установки ради каких-то своих странных целей и задач. Короче, говорю, дядя, твоему 8-му марта реклама нужна, ну, допустим, в «МК»? А он на это и глазом не моргнув: «Каждый день предлагают! Но ты пришли на мейл». Записал. Телефона не дал. Тут и ему стало, наконец, доходить, что не простофиля тут сидит и сигарный дым рядом нюхает. Итак, пожелали мы друг другу удачи, крепкого мужского счастья, здравомыслия, и нырнул я в метро. Странное ощущение от тех, кто знает всё, да сам жить не умеет. Царь…

Михаил Юровский